Современная наука может без особого труда определить вид ящера, к которому принадлежал сирруш, хотя ископаемых останков точно такой же разновидности она не знает, а художник, его изобразивший, вероятно, допустил несколько мелких ошибок. Теперь наверняка известно, что вавилоняне совершенно не знали палеонтологии. Их сирруш – либо точная копия чего-то известного им, либо чудо воображения, полностью совпавшее с реальностью. Но это наверняка не «реконструкция». Кроме того, нигде вблизи Вавилона не обнаружено кладбищ костей динозавров.

Поскольку нам неизвестно живущее или недавно вымершее животное, которое могло послужить «натурой» при рисовании сирруша, мы встаем перед выбором: либо прекратить поиск, либо допустить, что сирруш – точный портрет животного, не знакомого современной зоологии.

Нас не должен волновать тот факт, что это животное вряд ли встречалось в природе даже во времена древнего Вавилона. Рими в те времена тоже вымерли в Месопотамии, но они еще 20 столетий жили в Европе. Для вавилонян рими был «чудовищем из дальних стран». То же самое можно спокойно сказать и о сирруше.

Но откуда он взялся? По мнению некоторых ученых, из Центральной Африки.

Здесь необходимо сделать маленькое отступление и дать слово оппонентам «африканской версии».

Легенды о драконе зафиксированы в первых письменных памятниках человеческой истории. Раньше других они появляются в шумерских источниках. Безусловно, драконы – существа мифические. Но легенды о драконах и змеях кочуют из тысячелетия в тысячелетие по всем континентам планеты, и есть во всех них поразительное сходство.

Совпадение? Зоолог из университета штата Флорида Уолтер Ауффенберг считает, что для простого совпадения сходство легенд слишком велико. Дракон из легенды, говорит ученый, обычно наделен крыльями, бессмертием и особым знанием сути жизни и смерти. Драконы, похоже, властвуют над реками, дождями и ливнями, они владеют секретами плодородия.

Легенды о драконах живут в Китае, Японии, Австралии, Америке, Индии и, конечно, в Европе – достаточно вспомнить историю святого Георгия и дракона. Драконы Запада обычно являются носителями зла, но на Востоке они считаются существами благодетельными и даже глубоко почитаемы.

Ауффенберг предполагает, что впервые миф о драконе возник 100 тысяч лет назад – в то время, когда примитивный человек наблюдал, как из-под земли весной выползают змеи – «возрождаются» после зимы. Он полагает, что это может быть отмечено на древних, сделанных из кости календарях, которые находят археологи. Но ученый добавляет, что первые свидетельства, которые можно точно определить как «драконьи», относятся к шумерской культуре, возникшей 5 тысяч лет назад в междуречье Тигра и Евфрата. Шумерские драконы состояли из частей, «отобранных» у стервятников, гиен, змей или варанов. И дракон, составленный из членов животных, питающихся падалью, совершенно логично мог символизировать связь между живым и неживым. Далее, предполагает Ауффенберг, около 1500 года до н. э. воины-всадники Центральной Азии занесли фрагменты шумерского мифа на запад – в Европу и на восток – в Китай. Завоеватели-арии могли принести с собой легенду о драконе в Индию, полагает ученый, а затем торговцы могли донести ее до Индонезии и Австралии, где существует миф о Летучем Змее.

В Северной Америке эти доисторические легенды приняли форму летающих змей, что населяют небо. В Южной Америке появились «суперкрокодилы», которые властвуют над реками.

Но допустим все же, что дракон – это еще не открытое животное. Единственное место, где оно могло бы жить, оставаясь незамеченным, считалась Центральная Африка, ее регионы влажных тропических лесов, бассейн реки Конго. Поэтому весьма любопытны слухи о некоем неизвестном крупном и страшном животном, исходящие именно оттуда. Один из таких слухов дошел до охотника на крупную дичь Ганса Шомбургка за много лет до того, как Колдевей написал свою первую обширную работу.

Шомбургк работал для Карла Гагенбека, главы крупнейшей в мире немецкой фирмы по торговле дикими животными, который поставлял их в зоологические сады и держал громадный зоопарк в Штелингене под Гамбургом.

В 1912 году, вернувшись из Африки, Шомбургк рассказал Гагенбеку удивительную историю. И обрадовался, когда тот не только не осмеял его, но сам поведал Шомбургку, что не раз получал аналогичные сведения из других источников. Эти сообщения были пересказами туземной молвы о гибриде «дракона и слона», который, как полагали, обитал в непроходимых африканских болотах.

По-видимому, бывая в Либерии, Шомбургк никогда не слышал об этом животном, но, когда он прибыл на берега озёра Бангвеулу, на место, которое, казалось бы, идеально подходит для обитания бегемотов, и спросил туземцев, почему здесь нет ни одного гиппопотама, те с деловым видом ответили, что на то есть веская причина. Они (тут мы цитируем книгу Шомбургка «За дикими животными в сердце Африки») «…сообщили, что в этом озере живет зверь, который, уступая размерами бегемотам, тем не менее убивает и поедает их. По повадкам он, должно быть, амфибия: зверь выходит на берег, но никому не доводилось видеть его следов. К сожалению, я расценил эту историю как сказку и не стал вести дальнейший поиск. Позже я беседовал об этом с Карлом Гагенбеком и теперь убежден, что зверь принадлежал к какой-то разновидности ящеров. Я придерживаюсь такого мнения, потому что Гагенбек получил из других источников сообщения, полностью совпадающие с моими наблюдениями и со сведениями, полученными мною от туземцев, которых я опрашивал. Гагенбек послал на озеро Бангвеулу специальную экспедицию, но она, увы, даже не сумела отыскать это озеро». В 1913 году германское правительство отправило в Камерун экспедицию под началом капитана Фрайера фон Штайн цу Лаузнитца с заданием провести общее обследование колонии (до первой мировой войны Германия имела в Африке обширные колониальные владения). Официальный отчет об этой экспедиции, все еще существующий только в виде рукописи, содержит довольно обширный раздел, посвященный неизвестному животному Шомбургка. Фон Штайн, естественно, был крайне осторожен в подборе слов в этой части отчета, благоразумно называя животное «очень таинственным существом», которое «возможно, существует только в воображении туземцев», но, добавлял он, воображение это, «вероятно, отталкивается от чего-то более осязаемого». Сведения фон Штайна состояли, по его выражению, из «рассказов туземцев бывшей германской колонии» (Камеруна) о «существе, которого очень боялись негры в некоторых районах территории Конго, в нижнем течении Убанги, Санги и Икелембы». Он подчеркивал, что рассказы эти исходили от «опытных проводников, не знакомых друг с другом, но повторявших все детали совершенно независимо один от другого». Туземцы называли это животное мокелембембе, но нельзя было сказать наверняка, имеет ли это имя какой-либо определенный смысл. Капитан фон Штайн писал:

"По сообщениям, это существо не живет в маленьких реках, таких, как обе Ликуалы, а в вышеупомянутых реках, говорят, есть лишь несколько особей. Когда мы были в экспедиции, нам-сказали, что одну особь заметили на несудоходном отрезке течения реки Санга, где-то между речками Мбайо и Пикунда; к сожалению, эта часть реки не могла быть исследована из-за того, что наша экспедиция оказалась скомканной. Мы слышали и о каком-то животном, обитающем на реке Ссомбо. Рассказы туземцев сводятся к следующему описанию.

Животное, как говорят, имеет серо-бурую окраску, гладкую кожу и размерами приблизительно сходно со слоном или, по крайней мере, с гиппопотамом. У него длинная и очень гибкая шея и только один зуб, но очень длинный. Кое-кто говорит, что это рог. Некоторые упоминали длинный мускулистый хвост, как у аллигатора. Говорят, что приблизившиеся к зверю каноэ обречены: животное тут же нападает на них и убивает команду, но не поедает тела. Это создание обитает в пещерах, вымытых рекой в глинистых берегах на крутых излучинах. В поисках пищи оно, говорят, вылезает на берег даже днем и питается только растительностью. Эта его черта не позволяет объяснить все мифами. Мне показали его любимое растение. Это разновидность лианы с большими белыми цветами, молокообразным соком и похожими на яблоки плодами. На реке Ссомбо мне показали просеку, которую в поисках пищи проторил этот зверь. Тррпа была свежая, а неподалеку нашлись и вышеописанные растения. Однако тут было слишком много троп, протоптанных слонами, носорогами и другими большими животными, и невозможно было с какой-либо определенностью выделить следы этого существа".