Как откровенно. Похоже, женщина тоже решила говорить напрямую, оставив блуждания вокруг да около. У Себастьяна невольно пересохло горло. Ну почему раз за разом он чувствует себя в обществе Маршала, как зелёный мальчишка? Умеет она всё-таки так себя поставить… Возможно, есть в этом некоторая заслуга непререкаемого, овеянного легендами и домыслами авторитета лучшего убийцы Ледума, а может, и всей Бреонии. Этот авторитет давил и сковывал, заставляя многих быть осторожными в словах.

И всё же Себастьян относился к Маршалу с симпатией. Снисходительное спокойствие – вот и всё, что было нужно, чтобы сносить её властолюбивый и жёсткий характер. Несмотря на все недостатки, убийца всегда внушала сильфу определённое доверие. Она была безжалостным, излишне прямолинейным и резким, но всё же глубоко честным человеком.

Однако Маршал не упомянула о Стефане, который также появился в городе совсем недавно. Конечно, трудно принимать его всерьёз, но всё же… Сложно поверить, что приезд неудачливого ювелира остался секретом для убийцы. Значит, она промолчала намеренно. Но почему? Абсолютно уверена в невиновности Стефана? Или Маршал просто использует эту возможность, чтобы нажать на него и отследить реакцию? Или…

Себастьян уже начинал жалеть, что отказался от грапповки. Нет, ну сам-то он, конечно, знал, что не замешан в этом деле: хоть что-то радовало. Но поверил ли ему Кристофер? Или притворился, что поверил? Может, таким хитрым способом они просто пытаются заставить его потерять бдительность и вывести на заказчика? Может, вся эта история с поиском камня всего лишь игра, и они уверены, что шерл у него? Не очень-то гладкий расклад.

– Ты шутишь? – неуверенно предположил ювелир.

– Зато ты, как я погляжу, серьёзен – дальше некуда. Так зачем ты покинул Аманиту, Серафим? – словно бы между прочим поинтересовалась Маршал, не отрывая от собеседника цепкого хищного взгляда. – И прибыл в Ледум?

Стало тихо. Как-то противоестественно, ненормально тихо. Такой поворот событий настораживал и, если честно, всерьёз напрягал. Самое время было ответить что-то убедительное, а то молчание и так затянулось, выставляя его не в самом лучшем свете.

– Перестань, Маршал, – натянуто ухмыльнулся Себастьян, хотя ситуация отнюдь не выглядела забавной. – Ты же знаешь, я не сижу подолгу на месте. После смерти отца лорд Октавиан начал наводить в столице свои порядки. Обстановка там нынче непредсказуема. Я предпочёл уехать до лучших времен, вот и все причины.

Ну это же не прозвучало, как оправдания, не так ли? Когда говоришь правду, всегда выглядишь глупейшим образом. Сегодняшний явно не клеящийся разговор как раз из этой серии.

– Что ж, так и есть… новая метла по-новому метёт. Говорят, лорд Октавиан жаждет навести свои порядки не только в Аманите, но и во всей Бреонии, – понизила голос Маршал, между делом выпивая очередную рюмочку. – Если так, грядут большие перемены – и большие волнения. Неизвестно еще, чем всё это кончится. Полагаю, лучшим выбором сейчас будет остаться в стороне и попытаться переждать большую бурю без потерь. Остерегись ненароком помешать планам правителей, Серафим. Для маленьких людей, жалких смертных, вроде нас с тобой, чревато совать нос в дела господ. Маховики, запущенные сильными мира сего, сотрут в порошок всё, что попадёт в их лопасти. Особенно хрупкие человеческие судьбы.

Политическую ситуацию в мире и впрямь сложно было назвать стабильной. Обособленные друг от друга города-государства Бреонии имели весьма слабые связи, чему в немалой степени способствовали обширные Пустоши и Леса Виросы, а также самовластные притязания местных лордов-защитников. Однако официально Бреония по-прежнему считалась единым государством, и титул столицы конфедерации, громкий и оттого только более номинальный, принадлежал древней, гордящейся своей историей Аманите.

В былые времена этот крупный и хорошо укреплённый полис располагал наиболее сильными магами и занимал, к тому же, выгодное геополитическое расположение. Однако впоследствии из-за непродуманной и непоследовательной политики некоторых лордов Аманита стала утрачивать своё влияние. Активную конкуренцию столице составил молодой, но быстро растущий и развивающийся Ледум.

Между городами началось противостояние, пик которого пришёлся как раз на начало правления отца лорда Октавиана и едва не привёл ко всеобщей междуусобной войне. Однако в последний момент сторонам удалось удержаться от масштабного кровопролития, во многом благодаря значительному сокращению притязаний и политических аппетитов Аманиты.

Но теперь на престол взошёл новый лорд, и он был молод и амбициозен.

Но не мог же Октавиан, едва успев стать правителем, затеять такую серьёзную и рискованную операцию, зная, что неудача почти неминуемо приведёт к войне? Если Ледум и Аманита начнут открыто бороться за господствующее положение, мир ждет настоящая катастрофа. Силы городов, если учитывать наиболее вероятные альянсы, примерно равны. Малой кровью тут не обойтись: рассчитывать на скорую безоговорочную победу просто глупо, ни у одной из сторон для этого недостаёт ресурсов. Конфликт, если он всё же окажется развязан, будет длительным, изматывающим и бессмысленным, ведь победителю достанется государство в руинах. В которое наверняка, воспользовавшись слабостью людей, пожелают вторгнуться оборотни и прочая нечисть из Пустошей.

– Спасибо за предупреждение, Маршал, – Себастьян с достоинством поднялся из-за стола, – но я не лезу в политику. Я только ювелир, меня волнуют минералы, и ничего больше. Разве что гонорары за их поиск.

Убийца одобрительно качнула головой, отставив в сторону пустую рюмку. Наполнять её было нечем.

– Поддерживаю. Но давно хотела спросить, Серафим: для чего тебе столько золота? Разгульную жизнь ты не ведёшь, женщин не содержишь, в карты не играешь… Короче, ты почти святой, чтоб тебе провалиться. Неужели жертвуешь все заработки своей Церкви?

– А если и так? – Себастьян вновь улыбнулся – вежливо, но твёрдо. – Не волнуйся, Маршал, я всего лишь одержим мерзким грехом стяжательства.

Женщина только хмыкнула и ничего не ответила.

– Спасибо, что согласилась встретиться. Знаю, как баснословно дорого твоё время, а потому не смею более задерживать и злоупотреблять дружбой. Да и мне самому пора. До встречи.

Маршал тоже встала, но уходить не торопилась. Вероятно, собиралась исчезнуть через чёрный ход, как только он удалится. Себастьян коротко кивнул на прощание и, краем глаза не выпуская убийцу из вида, направился к выходу. Лучше лишний раз перестраховаться, даже если опасения не подтвердятся, чем поймать неожиданную и оттого особенно обидную пулю в затылок.

– Всегда нравилась твоя смелость, Серафим, – задумчиво признала Маршал, когда наёмник оказался на пороге. Почти автоматическим движением достала очередную папиросу. – Немногие надеются на встречу со мной. Может, потому, что я и смерть приходим одновременно.

Безупречность письменного стола Кристофера нарушала одна-единственная инородная деталь – статуэтка танцовщицы в белоснежной балетной пачке. Прекрасная вещица из фарфора, работа известного мастера. Изящная фигурка приподнимала край ниспадающей, доходящей до середины икры, юбки; и, отведя глаза от высокого гостя, Кристофер принялся разглядывать эту пышную юбку на кринолине, разглядывать с таким преувеличенным усердием, будто видел впервые в жизни и та вызывала живейший интерес. Глава ювелиров и правда был известен любовью к антикварному искусству, но не до такой же степени. Весь облик его словно сочился предупредительностью, демонстрируя тактичность, почтительное внимание и готовность к диалогу.

Однако к сыну лорда ни в коем случае не полагалось обращаться первым или задавать вопросы – только поддерживать избранную им тему.

Сидящий напротив темноволосый мужчина безмолвствовал. Именно так – он не молчал, не помалкивал, а воистину безмолвствовал, и безмолвие его, роскошное, густое, царственное, тем не менее невозможно было выносить вечно. Пауза неприятно затягивалась. Но иерархические правила требовали неукоснительного соблюдения, а потому Кристофер предусмотрительно запасся должным терпением и морально приготовился к продолжительному, но малоинформативному разговору.