Заклинатель Зосима. Молчите! Горе тем, кто тронет епископа. Игнатий Антиохийский проповедует; «Смотрите на него как на Самого Господа и повинуйтесь ему как Отцу Христа». Кто с Богом, тот — с епископом.
Чтец Антим. Мать Его продавала притирания. Вечером среди ячменного поля она отдалась римскому воину.
Чтец Феоген. Кто из Троицы был распят?
Акколит Атаназий. Он еще не воскрес.
Диакон Темистий. Один ангел создал Вселенную, другой дал закон. Алтарь должен быть посвящен ангелам!
Чтец Феоген. Адонаи! Адонаи! Черный бог похитил его. Музыканты, играйте похоронную песнь на опустевшем алтаре!
Диакон Евдоссий. Кто обвиняет его? Юстиниан тоже не признавал Халкедонского собора. Разве не он издал эдикт против Трех Глав? Не он ли совершил насилие над папой Вигилием?
Иподиакон Северо. Разве папа Вигилий не был обвинен в измене собору?
Акколит Леонтий. Презирай плоть и насыщай ее!
Чтец Антим. Какой безумный бог исторгнул мир из молчания?
Заклинатель Эводий. Молчание — спутник вечной Бездны. Слово раздалось после молчания.
Чтец Костанцо. Не обижайте ее! В Откровении Иоанна есть блудница, стоящая на великих водах.
Акколит Леонтий. Лейте новые ароматы!
Чтец Антим. Она алчна как жерло склепа.
Заклинатель Зосима. В ее кулаке зажата месть.
Чтец Костанцо. Бойтесь звона ее ног!
Акколит Атаназий. Он еще не воскрес!
Ревнители.
— Отступники, в Яму!
— Змеи, в Темную Яму!
— Обманщики! Вы из крови, упавшей на землю из ран пригвожденных рук и ног Христа, делаете краски, которыми окрашиваете ногти блудницы!
— Вы служите не Господу нашему Иисусу Христу, а своему чреву.
— Под видом трапезы вы разыгрываете в кости плащаницу Христа, что на крыше Его гробницы.
— О, Антим и Феоген, какой разврат изведали вы!
— Эводий, вспомни о колодце Нубии!
— Леонтий, вспомни о Ветуле!
— Атаназий, ты был учеником не Черинто, а вольноотпущенника.
— Вы все пьяны!
— Вас рвет вином.
— Бесы вселились в черное стадо и ревут в этой грязи!
— Утопим их в грязи!
Одна часть народа толпится под портиками, размахивая бичами и палками, чтобы разогнать оставшихся осквернителей храма. Другая часть втолкнула пресвитера Феодора в базилику и, волнуясь, толпится под лампадами. Внутри и снаружи — крики, споры. Свалка в полном разгаре. Епископ Серджо, по-видимому, ищет защиты в своей таинственной неподвижности. Никто еще не осмеливается поднять руку на этого гордого человека.
Народ.
— Многая лета Феодору Кальво!
— Праведный, взойди отсюда на амвон!
— Утверди нашу веру, провозгласи учение четырех соборов!
— Анафема тому, кто извращает веру папы Льва!
— Занеси имя папы Льва в диптихи!
— Занеси в Диптихи постановления четырех соборов!
— Диптихи — на амвон!
— Сейчас диптихи — на амвон!
— Сейчас же пусть будут посланы в Рим гонцы!
— Серджо исключен из причта!
— Вычеркни из диптихов Серджо и всех отступников!
— Вычеркни врага Христова!
— Мы веруем как Лев!
— Защищаем догматы отцов!
— Серджо низложен!
— Больше не бойся левши!
— Не бойся кровавого!
— Почему ты еще боишься недостойного сына Эмы?
— Христос победил!
— О, праведный, твоя вера победила!
— Победила истинная вера!
— Мы веруем как Лев!
— Христос — Бог, Дева — Матерь Божия!
— Мы веруем в собор!
— Христос изгнал убийцу!
— Будь нашим избранником!
— Взойди на амвон!
— Изложи веру Льва!
— Пусть этой, а не иной вере учат Катехуменов!
— Христос — Единородное Слово Божие!
— Мы все так веруем!
— Кальво, будь нашим избранником! Взойди и очисти дом Божий!
— Ты не должен больше бояться Серджо!
— Вынеси останки!
— Вынеси святые мощи!
— Объяви празднество в честь этого дня!
— Пророчество Трабы исполнилось!
— Праведный, ты побеждаешь!
— Христос царит!
— Побеждает Троица!
— Свят! Свят! Свят!
— Един Бог!
— Едина вера!
— Алтарь! Алтарь!
Крики потрясают озаренную лампадами базилику, в воздухе мелькают кресты и поднятые руки. В главном входе встречаются два бурных потока: одна толпа входит, подталкивая Феодора к амвону, другая выходит, чтобы разогнать пирующих. За кипарисами, из северного портика, толпа пытается затянуть непристойный гимн Дионе, который обрывается среди оглушительного крика народа.
Animos Diona vicit,
vires Diona fregit.
Omnes trahit Diona.
Фаледра стоит, прислонившись к алтарю Наумахов, готовая к сопротивлению. В руках у нее меч, на плече пурпурный плащ. Враждебно настроенная толпа бросается к ней.
Ревнители
— Что делаешь ты, злой дух?
— Плясунья, ты еще не можешь отдышаться после позорной пляски.
— Пеной своей похоти ты окропляешь алтарь, воздвигнутый в честь идолов посреди священного атриума.
— Отойди от алтаря, или мы сбросим его на землю и тебя вместе с ним.
Базилиола. Я защищаю его.
Ревнители.
— Уходи! Освободи атриум!
— Отойди от алтаря!
Базилиола. Я защищаю его, и только я одна. Он будет священным для меня, пока звезда, на которую устремлен мой взор, не покажет часа, ожидаемого моей красотой. О, моряки, где же ваши военные корабли? Где багры и крюки? Это алтарь Наумахов. Архангел, стоящий на нем, носит имя Победы, и труба его прозвучит над великими водами и недолговечными островами прежде, чем аврора взойдет над морем. Горе городу крови! Все корни моего племени кричат во мне.
Ревнители.
— Слышите!?
— Она грозит нам!
— Она признается в своем язычестве!
— Люди, она призвала на вас несчастье!
— Воплощение мерзости!
— И ты не боишься раскрывать свой позор?!
— Ты публично заявляешь о своих гнусностях!
— Ты сошлась с двумя родными братьями!
— Ты сходилась с быками и баранами!
— Смотри на нее, Беспалый, вот эта женщина окрасила свои пальцы в твоем священном блюде.
— Народ, свергни, свергни этого идола и развей его нечестивый пепел!
— Наполни ей рот пеплом и засыпь им всю нечисть!
— Свяжи сзади ее волосы, сплети их, как лошадиный хвост, и погоняй ее бичами.
Базилиола. До каких пор вы будете кусать меня?
Ревнители.
— Отойди от алтаря!
— Ты срослась с алтарем и не хочешь с ним расстаться?
— Уходи вон! Освободи атриум!
Базилиола. Я защищаю его. Рука, которая коснется Фаледры, будет отделена от кисти. Этот меч мой рубит так же, как блестит.
Один голос. Побеждай, орлица Аквилеи!
Другой голос. Дочь Орсо, повернись к востоку! Пора!
Третий голос. Дочь ослепленного, око за око!
Фаледра размахивает мечом, чтобы держать невооруженную толпу на некотором расстоянии от себя.
Базилиола. Я стою наготове и жду. Но кто приготовится к бою когда вдруг послышится сигнальный звук трубы?
С северной стороны слышны крики матросов, приветствующих появившегося трибуна.
Матросы.
— Многая лета Марко Гратико!
— Многая лета трибуну островов!
— Слава наварху!
— Слава начальнику кораблей!
У северных дверей волнуется толпа. Все громче и громче становятся приветственные крики. Толпа раздвигается, давая проход трибуну. Фаледра тотчас отходит от алтаря, идет к столу, кладет обнаженный меч перед Серджо, который вскакивает на ноги и бросает по направлению к порогу пылающий взгляд безумной ненависти. Вся его предшествующая неподвижность кажется теперь лишь долгим приготовлением к нападению. Его левая рука, неподвижно лежавшая на столе, тянется к эфесу меча.
