Франческа
А правда ль,
что он горит и в море,
горит и на воде,
сжигает корабли,
сжигает башни,
отравляет, душит,
и в жилах сушит
кровь, и обращает
все тело и все кости
в горсть пепла черного,
и заставляет
людей кричать от боли
таким звериным криком,
что кони бесятся
и цепенеют смельчаки?
И правда ль, что он камни
обугливает, что снедает
железо, что грызет
и адамантовые брони?
Башенник
Грызет и разрушает
он все живое и все мертвое.
Его утишить
возможно лишь песком,
а растворить —
лишь в уксусе.
Франческа
Но как же вы владеть
им смеете?
Башенник
Нам Вельзевул позволил —
князь демонов, который стал
на сторону мессера Малатесты.
Франческа
А как вы мечете огонь?
Башенник
Из трубок
и длинных дул. Иль прядево из пакли,
пропитанное им, на дрот наденем
и мечом огнедрот из арбалета!
Хорошие, мадонна, веретена,
не правда ли? То веретена гвельфов,—
они без прялки выпрядают смерть!
Он берет из ряда приготовленных дротов один и показывает его Франческе, которая, схватив его за древко, потрясает им.
Франческа
Зажги один!
Башенник
Но не было еще
сигнала.
Франческа
Я хочу, чтоб ты зажег.
Башенник
А кто потушит?
Франческа
Я хочу увидеть
ни разу мной не виденный огонь.
Зажги!
А правда ли, что он горит цветами
чудесными, как ни один огонь?
Такою смесью красок и лучей,
что глаз не может вынести? Таким
разнообразьем несказанным светов,
торжественно-слепительным, какое
живет, быть может, лишь в ретортах магов,
в вулканах, где расплавлены металлы,
на небесах в лучах планет бродячих
да в снах слепого человека?
правда ль?
Башенник
Конечно да, мадонна!
И весело смотреть и взору любо,
когда, горя, вот эти веретена
браздят ночной простор
над лагерем презренных гибеллинских
наемников! И часто этим тешит
себя мессер Джованни, ваш супруг.
Франческа
Так зажигай же, башенник! Я видеть
хочу!
Башенник
Но ведь теперь не ночь и нет
еще сигнала.
Франческа
Зажигай! Хочу.
Чтоб видеть, дрот я брошу в темноту,
туда, в проход, под лестницу, где тени!
Башенник
Так, значит, вы хотите
сжечь эту башню Мастру
со всеми в ней стрелками?
Порадовать хотите Парчитаде?
Франческа окунает в котел прядево дрота, потом зажигает его о горящую головню.
Франческа
Так я зажгу сама!
Яркое, многоцветное пламя трещит на верхушке дрота, который Франческа бесстрашно держит в руке, как простой факел.
Франческа
О, что за пламя!
Оно сильнее дня. Какая яркость!
О, как оно дрожит! А с ним дрожит
и древко, и рука моя, и сердце!
Я чувствую огонь столь близким, словно
он прямо на моей ладони. Хочешь
ты сжечь меня, огонь волшебный? Хочешь
ты мною овладеть? Теряю разум
я от тебя!
Ее голос звенит, как пение. Башенник и Стрелок смотрят на пламя и на Франческу, как на создание магии.
Но как рычит он!
Рычит, ища добычи,
ища полета!
Заброшу я его под облака!
Эй, натяните арбалет!
Ты, солнце, умерло, и вот
твой сын от смерти: греческий огонь!
Заброшу я его под облака!
Что смотрите? Я не сошла с ума!
Нет, бедный башенник, глядящий так
испуганно!
Она смеется.
Но так прекрасно пламя,
что я пьянею им, и мнится, словно
оно — во мне, я — в нем! Ты знаешь, знаешь,
несчастный сторож, как оно прекрасно?
Нет, ты не знаешь! Ест тебе глаза
несносный дым. О, если днем так ярко
оно горит, так как же будет ночью
оно сверкать?
Она приближается к сходу, в который ведет башенная лестница и опускает в темную глубину пылающий дрот.
О чудо! чудо!
Башенник
Мадонна, сохрани вас Бог, сожжете
вы башню! Ради бога,
прошу вас!
Он старается защитить от опасности падающих искр заготовленные им составы для огня, сложенные вокруг.
Франческа
(прикованная к блеску пламени)
Чудо!
Восторг очей! Желание блистать
и разрушать! Ужель в безмолвном сердце
какой-нибудь горы, замерзнув, спали
стоцветные каменья и огонь
разъединил их властно, вызвал к жизни
и обратил в чудесных духов света?
Жизнь страшная, стремительная! Прелесть
смертельная! Летит беззвездной ночью,
и в лагерь падает, и поражает
там латника, и, звонкие доспехи
его обвив, проникнув через панцирь,
сквозь кольца, — прожигает жилы,
вскрывает кости, топит мозг,
слепит, ломает, душит!
Но прежде чем ослепнет он очами,
душой кричит он исступленный гимн
сиянию, в котором сам он гибнет.
Наклонившись над сходом, она начинает внимательно прислушиваться.
По лестнице там кто-то всходит. Кто идет?
Башенник
По ярусам, на башне,
у нас расставлено не меньше сотни
стрелков и лучников.
Они набиты, как в колчане стрелы.
Им всем приказано и не дышать,—
но, может быть, завидев свет, они
встревожились.
Франческа
Один идет.
Я слышу — звенят доспехи. Кто идет?
Башенник
Мадонна,
дрот в сторону! Ведь то не враг, наверно.
Того гляди ему вы опалите
лицо. То, может быть, мессер Джованни.
Франческа
(наклоняясь над сходом)
Кто там? Кто там?
Голос Паоло.
Я — Паоло!
Франческа немеет, отдергивая факел и отступая назад, между тем как пламя, вытянувшееся длинным языком от неожиданного движения, бросает отблеск на шлем и латы Паоло Малатесты.
Сцена III
Паоло появляется по пояс в отверстии лестницы и поворачивается к невестке, которая отступила к стене и еще держит в руке железо дрота, опустив его горящим концом к полу, так что пламя опасно пылает у ее ног. Стрелок вновь становится на стражу.
Башенник
Вы впору подоспели, мессер Паоло!
Сгореть бы нам живьем и с этой башней!
Глядите: с греческим огнем мадонна
играет, как с привязанной собачкой.
Франческа, очень бледная, прислонившись к стене, смеется мучительным смехом и роняет из рук дрот на пол.
Дивлюся, как досель не очутились
в геенне адской мы. Глядите сами.
