Она наряжается, льет ароматную жидкость в вазу с горящими углями; всю ее окутывает благоухающее облако.
Вот, чувствуешь этот аромат? Он богаче запаха факелов и смолы, владыка моря. Я протанцую тебе победную пляску. Кордула, расстели ковер у подножия кресла, чтобы я танцевала на пурпуре. А ты Сима, поищи-ка в ларце: на самом дне его, под прекрасными одеждами, должен быть чудный меч. Вот он. Этот самый.
Она сама достает из-под нарядов обнаженный меч и взмахивает им в воздухе.
О, Гратико, этот меч будет твоим. Видишь, как он сверкает? Он будет твоим. Он обоюдоострый. Дай мне факел! Танец победы исполняют с мечом и факелом. Ну, бейте в кротолу, трубите в букцины!
Ослепленный ощупью выходит из базилики, вне себя спешит по направлению голоса дочери.
Орсо Фаледро. Базилиола!
На пороге появляется диакониса, опираясь на длинное древко монограммического креста.
Народ. Слава Марко Гратико, новоизбранному трибуну.
Трибун, молчаливый и бледный, поднимается и стоит на ступенях кресла. В то же время его сторонники потрясают факелами и оружием, вблизи и вдали все пространство оглашается звуками букцин.
Базилиола. Войте, люди, войте сильнее! Я буду танцевать до смерти!
Запрокинув голову, широко раскрыв устремленные на Гратико глаза, она разражается безумным хохотом. Сверкающий меч выпадает у нее из рук, она падает на ковер. Смех ее переходит в судорожные рыдания. Четыре брата в тени кресла испуганно вскакивают, их теснит и толкает опьяненная толпа, которая окружает трибуна, чтобы поднять его и нести к освященному алтарю.
Народ.
— Бог лишил ее рассудка! В яму, в яму всех Фаледров!
— Да будет он посвящен, помазан миром! Поднимайте его!
— К алтарю, к алтарю вернувшего святые мощи!
— Пусть он приставит колонны Скинии!
— Пусть совершит помазание епископ Серджо!
— Диакониса, пой псалом!
— Аллилуйя! Аллилуйя!
— Христос царит!
— Господь с Гратиками!
— Слава трибуну!
— Слава владыке моря!
ПЕРВЫЙ ЭПИЗОД
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА ПЕРВОГО ЭПИЗОДА
Базилиола.
Марко Гратико.
Гауро, каменотес.
Траба, монах.
Симоне Флока.
Стрелки из лука.
Заключенные.
Сцена представляет возвышенный лесистый берег, скрепленный корнями деревьев, за ним скрыта поверхность вод. Летнее небо загромождено вершинами приморских сосен; между их стволами, ровными и прямыми, как мачты кораблей, стоящих в гавани, видны грозовые тучи, еще молчаливые, но уже готовые послать свои молнии к пределам залива. Под кручей зияет Темная Яма, края которой укреплены большими каменными плитами, образующими род вала.
Направо — галерея, выложенная плитками змеевика; своды поддерживаются желобчатыми и гладкими римскими колоннами, обломками архитравов, фресок, карнизов, орнаменты которых указывают на их славное происхождение. Галерея примыкает к деревянному зданию, с крытой камышом крышей. Внутри, в глубине, видно какое-то темное отверстие, как будто вход в более уединенную часть здания, между двумя столбами, украшенными грубо высеченным дельфином, плывущим вокруг трезубой остроги. Над фронтоном галереи, подобно вывескам, висят: якорь с двумя лапами, сделанный из дерева и окованный толстым пластом железа, бронзовая ростра, похожая на орлиный клюв, весло и абордажный крюк. В середине, на квадратном цоколе, возвышается путсал в виде четырехугольника, на сторонах которого в сплетениях ветвей вербы высечены резцом попеременно то рыба, то утка. У входа, недалеко от первых двух столбов, на двух корабельных прицепах в виде козел, висит изогнутый руль, на котором в вечер славы рулевые подняли новоизбранного трибуна.
С противоположной стороны, в тесной ограде огромных дубов, между тремя красными колоннами фиванского мрамора, наподобие треугольной палатки, протянут латинский парус с изображениями херувимов и серафимов; там высится языческий алтарь, на барельефе которого стоит статуя Победы, подобная той, которая вычеканена на тетрадрахме Димитрия Полиоркета; статуя стоит на носу трехвесельного судна, с распростертыми крыльями, с трубой в правой руке и с каким-то орудием в виде длинного креста — в левой; быть может, это принадлежность трофея или, скорее, какое-нибудь украшение кормовой части судна. Вокруг Темной Ямы стоит на страже небольшой отряд стрелков из лука, с железными касками на головах, в коротких туниках, голубых штанах, туго обмотанных кожаными ремнями до самых бедер. У одних луки за плечами, другие, ослабив тетиву, опираются на луки, третьи, держа их наготове, угрожают ими. Стража караулит заключенных, которыми битком набито это позорное место. Из глубины ямы подымается крик среди зловещей тишины, сопровождающей ожидание грозы.
Заключенные.
— Хлеба! Хлеба!
— Дай нам наш паек хлеба, Флока, наш паек хлеба! Пора! Пора!
— Спусти мехи с водой! Мы хотим пить.
— Неужели ты хочешь, чтобы мы сосали грязь?
— И это невозможно! Грязь тоже высохла. Видишь?
— Под ногами — раскаленные уголья.
— Неужели солнце остановилось и больше не склонится к западу?
— Будь проклят, сын Эмы!
Стрелки, наклоняясь с каменного вала, натягивают тетивы длинных луков и прицеливаются в проклинающих.
Стрелок Флока. Молчи, Фаннио, или я пущу стрелу.
Заключенные.
— Скажи нам, должны ли мы все умереть в Темной Яме?
— Хлеба! Хлеба!
— Флока, неужели ты допустишь, чтобы тело Марцелла начало разлагаться среди нас?
— Оно уже гниет. Разве у тебя нет ноздрей?
— Взгляни: он весь позеленел.
— Разве ты не дал знать матери, чтобы она пришла забрать его?
— Брось веревку, чтобы вытащить его!
— Спусти мехи с водой! Мы хотим пить. Дайте нам хлеба! Пора!
Хриплые крики переходят во взрыв дикой ярости.
— Будь проклят, сын Эмы!
— Проклятие Гратико!
— Палач! Палач!
— Пусть поразит его проказа!
— Палач!
— Пусть заберет его чума!
— Пусть весь он будет покрыт язвами и ранами!
— Пусть его отравит наложница!
Слышно, как идущая по сосновому лесу Базилиола поет любовный антифон на стих царя Соломона.
Пение Базилиолы.
Fulcite me floribus,
stipate me malis:
quia amore langueo.
Стрелок Флока. Молчать, собаки, илия пущу стрелу!
Другие стрелки. Молчание или стреляю!
Голос из Темной Ямы. Убей меня!
Стрелки.
— Тише!
— Вот, сейчас стреляю.
Голос. Убей меня!
Крики смолкают под угрозой натянутых луков, слышно, как из глубины долетает тот же голос, звуча как в бреду. За деревьями сгущается туча, красноватый пар, подобно отблеску из кузницы, проходит по эмали небес, темной как лазурь, покрывающая купол над алтарем.
Стрелки.
— Ты бредишь, Гауро?
— Это каменотес.
