В то самое время, когда Карамзин занимался преобразованием русской прозы, Дмитриев стал писать русские стихи в эпическом роде. Правильность и отделка слога в его стихотворениях обратили на себя общее внимание.
Блистательный успех Карамзина породил множество подражателей, которые вредили ему более, нежели самые враги. Они следовали только его слабым сторонам и преувеличивали некоторые его недостатки. Русский язык наполнился странными выражениями и чуждыми оборотами. Подражатели хотели таким образом приблизиться к простому, естественному и приятному изложению Карамзина.
В это время появилась книга Шишкова: «О старом и новом слоге российского языка», в которой он сильно нападал на вредные нововведения и обнаружил смешную их сторону. Однако ж Шишков, при многих справедливых замечаниях, слишком увлекался ревностью к своему предмету, и в свою очередь сделался странным. Тогда у нас явились две литературные партии: московская, державшая сторону Карамзина, и петербургская, следовавшая Шишкову, который защищал старину и составлял новые слова взамен иностранных, получивших уже в русском языке право гражданства.
С обеих сторон спор был жаркий, тянулся долго; но впоследствии общий голос решил, что слог Карамзина основан на глубоком знании свойств русского языка, очищен со вкусом и утвержден на правилах здравой логики. В первых сочинениях Карамзина еще встречались иностранные слова и обороты, но слог последующих его произведений был образцовым.
Труды Карамзина имели большое влияние на современников, содействовали образованию вкуса в новом поколении и положили основание русской литературе.
Глава I
Необходимость биографии Карамзина. – Важность биографии деятельных людей. – О зародыше гения и таланта. – Источники для биографии Карамзина. – Русское провинциальное общество в половине XVIII столетия. – Характер тогдашнего образования и воспитания. – Слова об этом князя П. А. Вяземского. – О роде Карамзиных. – Об отце Карамзина. – Детство Карамзина. – Роман «Рыцарь нашего времени». – Автобиографическое значение этого романа. – Карамзин в пансионе Шадена. – Профессор Шаден, его характер и влияние на Карамзина. – Карамзин посещает лекции Московского университета. – Сближение Карамзина с Новиковым и начало литературных занятий первого. – Знакомство Карамзина с Дмитриевым. – Деревянная нога. – «Детское чтение». – Письма Петрова к Карамзину. – Аркадский памятник. – Значение «Детского чтения» и влияние его на новое поколение
Прошло слишком двадцать лет с тех пор, как умер Карамзин, этот мощный двигатель нашей литературы, которому, мы, русские, обязаны образованием своего общественного языка, эстетического вкуса и началом настоящей литературы, а между тем еще не определено положительно значение этого писателя, стоявшего выше понятий своих современников, и подчинившего своему авторитету многих соотечественников, которым не чужды были интересы человечества и Родины.
Между тем, как Карамзин все более и более удаляется от нас, мы не дорожим временем, не стараемся отнять у забвения последние о нем изустные предания, изучить все частные обстоятельства его жизни, имевшие влияние на образ и цель его деятельности; тем более что еще живут друзья Карамзина и его семейство.
Что скажет о нас потомство, если мы, принадлежащие к поколению, непосредственно следовавшему за Карамзиным, если мы, ближайшие свидетели его славы, не исполним великого долга, не сохраним для дальнейшего потомства достоверных известий об этом замечательном таланте, который так лестно оценили наши монархи, и осыпали необыкновенными щедротами, не соберем материалов для биографии нашего классика? Нам скажут: гений, талант – бессмертны; история гения заключается уже в самых его произведениях. Справедливо, но создание гения, таланта бывают лучшим для него украшением только в минуту торжества писателя или художника, когда он стоит, как герой, увенчанный лаврами, и толпа рукоплещет его трофеям. Но для человечества не менее замечательно изучить и частные обстоятельства жизни писателя, имевшие влияние на его развитие. А как важно изучение жизни гениальных людей для юных талантов, избравших поприще, по которому торжественно шел известный писатель!
Отчего, смотря на дивное произведение резца Кановы, на его Венеру, мы хотели бы проникнуть в мастерскую этого роскошного гения Италии; взглянуть на куски грубого мрамора, на разбросанные инструменты и на самого художника, побеждающего трудности и улыбающегося при взгляде на свое довершенное создание, за которое художественный мир покорно поднесет лавровый венок и диплом на удивление потомства? Отчего хотелось бы нам проникнуть в тайны деятельности художника?.. Оттого, что только следя за развитием великого произведения, мы вполне можем оценить его. А как поучительно такое наблюдение для вступивших в преддверие храма искусств! Расскажите молодому живописцу подробную жизнь Тициана, дайте ему полную идею о мастерской этого гения – и пример великого мастера благодетельно подействует на душу ученика. Самые таинства искусства уже не будут иметь в глазах его той, приводящей в сомнение, непостижимости, которая прежде страшила неопытные силы и связывала их развитие.
Изучать критически произведения гениальных писателей, исследовать все посторонние обстоятельства, имевшие на них влияние, значит глубоко изучать теорию и механизм самого искусства. Для того, чтобы наука и искусство выразились в достойной их форме, необходима техника. Поэтому и самые сильные таланты всегда и везде нуждались в образцах: великие люди всегда были великие ученики гениев. Однако ж изучение великих произведений и великих талантов должно иметь свои пределы. Должно изучать только ближайшие причины явлений, не пускаясь в подробное исследование длинного ряда причин, которые взаимно себя обуславливают; не должно, таким образом, отыскивать зародыш гения или таланта на школьной скамье. Гений проявляется вследствие глубокого сознания причин известного рода явлений. До того он не может произвести ничего великого, потому что все великое есть произведение глубокого, совершенного ума.
Когда Шекспир ходил в школу, с сумкой, то нельзя было предполагать, что в этой детской голове скрывается зародыш драматического гения, тем более что в детстве Шекспир, может быть, и не имел случая заглянуть в театр. И для гения нужны благоприятные обстоятельства; все же остальное он довершит своими собственными средствами. Однако ж, по общепринятому обыкновению, жизнеописания всех людей, более или менее великих, всегда начинаются подробностями об их детстве, анекдотами о юношеском возрасте, и так далее. К чему ведет это? Всего лучше следить за процессом развития гения, за обстоятельствами, приготовившими его, изучая дух в направление того общества, которое посетил этот редкий гость.
Таким образом, чтобы понять обстоятельства, приготовившие появление Карамзина, мы должны изучать состояние нашего общества в то время, когда он родился; уразуметь дух века, его любимые привычки, надежды и верования: тогда нам объяснится многое и в жизни, и в творениях изучаемого нами писателя. Без этого можем ли мы оценить каждую его мысль, каждое его действие? Имеем ли мы право руководствоваться при такой оценке отжившего писателя понятиями современными? Справедлив ли будет приговор, произнесенный над его произведениями по законам критики безусловной, не принимая в соображение ни времени, в которое жил Карамзин, ни степени нашей тогдашней образованности?
Приступая к биографии Карамзина, мы считаем необходимым заметить, что хотя до сих пор жизнь Карамзина не описана вполне, однако ж о нем было очень много говорено в разных периодических изданиях. Все эти материалы можно разделить на три разряда: материалы собственно биографические; статьи, в которых рассматривается его влияние на нашу литературу; рецензии его исторического труда.
Мы пользовались только материалами первого рода, не многочисленными, но достоверными. Материалы второго рода относятся большею частью к первой четверти XIX столетия, когда жил еще историограф, и писаны более или менее пристрастно. Последователи и приверженцы Карамзина превозносили все его труды, не допуская никакой критики, и все кончалось безотчетною похвалою: это служит лучшим доказательством, что Карамзин стоял выше понятий современных наших литераторов, которые только благоговели перед его творениями и не осмеливались произносить своего мнения, считая в то же время святотатством замечать погрешность этого нашего классика. Противники Карамзина были большею частью люди, чуждые основательных познаний и, руководимые завистью к нему, нападали на одни только слова, незначительные ошибки, иногда даже на знаки препинания, упустив из виду нравственную сторону произведений – необыкновенное влияние на общество, распространение эстетического направления и умение выказывать дурные стороны общежития, не вооружая против себя тех, против кого он писал. В этом случае нападки противников тоже не могут назваться критикою – это явные личности. Противники Карамзина стояли несравненно ниже в образовании и в общественном мнении, и нападки их не имели ни малейшего влияния на успех, которым пользовались все произведения историографа. Вот причины, отчего мы не можем пользоваться этим родом материалов.
