При последних словах она громко разрыдалась. Разрыдались с ней и сыновья.

Когда Цзя Ши сказали, что госпожа Сюй уезжать не соглашается, он только вздохнул и ушел. Несколько дней спустя Цзя Ши получил достоверные сведения о том, что Шэнь Ляня впутали в дело секты «Белый лотос» и приговорили к смерти.

В тюрьме Шэнь Лянь, не переставая, во весь голос ругал подлых душегубов. Ян Шунь, зная, что поступил бесчестно, и опасаясь, как бы Шэнь Лянь в момент казни не опозорил его перед всем народом своей бранью, приказал составить свидетельство, что узник заболел и скончался в тюрьме, а затем распорядился, чтобы Шэнь Ляня прикончили.

Обо всем этом Цзя Ши сообщил госпоже Сюй. Не приходится говорить о том, как горько плакали она и ее сыновья.

Благодаря доброму отношению знакомых и друзей, Цзя Ши удалось тайком выкупить труп Шэнь Ляня. Тюремщикам он при этом говорил:

— Если начальство потребует, чтобы ему отрубили голову, возьмете какой-нибудь другой труп, и все.

Ничего не сказав сыновьям Шэнь Ляня, Цзя Ши сам купил гроб и торжественно, с подобающими обрядами похоронил своего друга в пустынном месте. Лишь после похорон он сказал Шэнь Гуню и Шэнь Бао:

— Прах вашего отца я уберег, но могилу его укажу вам после того, как все уляжется. Пока надо это держать в тайне.

Братья еще и еще благодарили его, а Цзя Ши настойчиво уговаривал их покинуть эти места.

— Мы хорошо понимаем, что слишком долго занимаем ваш дом, и чувствуем себя очень неловко, — говорил Шэнь Гунь. — Но матушка хотела бы здесь дождаться того дня, когда выяснится невиновность отца, чтобы отвезти гроб на родину. Поэтому мы и медлим.

Цзя Ши рассердился.

— Всю свою жизнь, думая о людях, я был им верен до конца, — отвечал Цзя Ши. — И если сейчас я советую вам уезжать, то только потому, что беспокоюсь за вас, а вовсе не из-за того, что вы здесь долго живете и что я хочу поскорей от вас избавиться. Но раз ваша матушка уже приняла решение, я не смею настаивать. Что касается меня, то я должен по одному делу уехать далеко отсюда и вернусь не раньше, чем через полтора года, так что вы можете оставаться здесь, но только будьте осторожны.

И тут взгляд его остановился на двух докладах Чжугэ Ляна, переписанных собственноручно Шэнь Лянем и наклеенных на стене.

— Хотел бы, чтобы вы сняли эти доклады и подарили их мне, — попросил Цзя Ши. — Они у меня будут с собой как память о вас, а потом, когда доведется встретиться, сможем по ним узнать друг друга.

Шэнь Гунь снял со стены оба доклада, свернул их и обеими руками поднес Цзя Ши. Цзя Ши *спрятал свертки в рукав и, роняя слезы, простился.

Цзя Ши прекрасно понимал, что Ян Шунь и Лу Кай со своими злодейскими планами не ограничатся убийством Шэнь Ляня. Не сомневаясь в том, что и его как близкого друга Шэнь Ляня не оставят в покое и привлекут к ответу, Цзя Ши решил заблаговременно бежать и пожить некоторое время у своих родственников в Хэнани.

Когда в связи с докладом Палаты наказаний пришел императорский указ, цензор Лу Кай тут же распорядился казнить двух схваченных бандитов, а также отрубить голову Шэнь Ляню и выставить ее напоказ вместе с головами обоих преступников. Но, как известно, Цзя Ши успел уже выкупить труп Шэнь Ляня, и никто из начальственных лиц, разумеется, не обнаружил, что труп подменили.

Теперь дальше. Ян Шунь, недовольный тем, что обещанные награды свелись всего лишь к пожалованию должности его сыну, как-то сказал Лу Каю:

— В свое время Янь Шифань обещал нам, что, когда дело будет сделано, он отблагодарит нас высокими титулами. Интересно, почему же он не сдержал своего слова?

— Шэнь Лянь был заклятым врагом семьи Яней, — подумав немного, отвечал Лу Кай. — А мы казнили только его самого и до сих пор ничего не сделали с его сыновьями. Трава срезана, но не вырван корень, значит, он может снова пустить ростки. Наверно, господин министр остался недоволен нашим решением. Думаю, что дело именно в этом.

— Если так, — сказал Ян Шунь, — то нет ничего проще. Мы нынче же подадим доклад и укажем, что хотя Шэнь Лянь и казнен, но сыновей его, которые должны были знать обо всем, тоже следует привлечь к ответственности и имущество их должно быть конфисковано: пусть, мол, люди помнят, что закон распространяется на всех, пусть убоятся закона. Затем мы разузнаем, кто те головорезы, которые вместе с ним стреляли в чучела, и кто предоставил ему свой дом. Всех схватим и привлечем к ответу. Тем самым мы до конца отомстим за обиду, нанесенную Янь Суну и Янь Шифаню, и уж тогда будем просить обещанной награды. Думаю, что в этом случае у них уже не будет предлога нам отказать.

— Великолепно придумано! — сказал Лу Кай. — Не будем терять времени. Пока его семья здесь, мы можем схватить всех их сразу. Только бы его сыновья не пронюхали об этом и не удрали, тогда хлопот не оберешься!

— Вы совершенно правы, — согласился Ян Шунь.

И они тут же послали доклад императору и письмо Янь Суну, в котором выразили ему свою почтительность и преданность. Одновременно они дали распоряжение начальнику округа Баоань следить за семьей преступника, чтобы ни один из этой семьи не скрылся, поскольку сразу же по получении указа, говорили они, все родственники Шэнь Ляня должны быть арестованы. Как говорится в стихах:

Через несколько дней пришел императорский указ, и местные власти арестовали родственников Шэнь Ляня. Одновременно были наведены справки о друзьях и знакомых Шэнь Ляня, и все они тоже были арестованы. Не удалось схватить одного лишь Цзя Ши, который успел своевременно покинуть город, так что местному начальству пришлось сообщить о нем высшим властям, как о бежавшем преступнике. Отсюда видно, как Цзя Ши умел все мудро предвидеть. Один из современников написал стихотворение, восхваляющее Цзя Ши:

Арестованных Шэнь Гуня и Шэнь Бао Ян Шунь допрашивал лично, добиваясь от них признания в связях с татарами и нужных ему показаний. Но братья только громко кричали, моля о справедливости. И, разумеется, никак не могли они признаться в том, чего не было. Тогда Ян Шунь приказал их пытать, и братьев так избили, что на теле у них не оставалось живого места. Шэнь Гунь и Шэнь Бао не выдержали пыток и умерли под палками. Не прискорбно ли — молодые люди, сыновья уважаемого человека, и так вот безвинно погибли!

Всех остальных, арестованных по этому делу, обвинили в соучастии, и погублен был не один десяток душ.

Младшего сына Шэнь Ляня, как совсем малолетнего, не привлекли к делу. Ему с матерью было запрещено оставаться в Баоани, и их выслали в далекие края, в Юньчжоу.

После всего этого Лу Кай стал советоваться с Ян Шунем, как им поступить с Шэнь Сяося, старшим сыном Шэнь Ляня.

— Он ведь известный сюцай в Шаосине, — говорил Лу Кай. — Придет время, он выдержит экзамен и уж, конечно, затаит злобу против нас. Лучше и его заодно убрать — по крайней мере предотвратим неприятности; к тому же и господин министр увидит, как мы для него стараемся.