— Я даже не знаю, какой климат в Сиэтле, - причитала Джейн, - мне нужно сделать миллион разных дел!

— Требуется моя помощь? - донесся голос Джима Сарля из глубин удобного мягкого кресла.

— Да какой от тебя прок?.. Боже мой! - Джейн вылетела из комнаты однако, в отличие от мужа, контакта с полом она не теряла.

Вскоре в комнату вошел Роджер Туми:

— Джейн, ящики для книг прибыли? А, привет, Джим. Ты давно пришел? Куда подевалась Джейн?

— Я пришел минуту назад, а Джейн выскочила в соседнюю комнату. Мне пришлось уговаривать полицейского, чтобы он впустил меня. Дружище, да твой дом просто окружен!

— М-м-м, - рассеянно промычал Роджер. - Я им про тебя рассказал.

— Знаю. Мне пришлось дать клятву о сохранении секретности. Я объяснил им, что все равно помалкивал бы, поскольку тут возникает вопрос профессиональной этики. Почему бы тебе не предоставить упаковку вещей грузчикам? Ведь платит-то правительство, не так ли?

— Грузчики все перепутают, - заявила Джейн, стремительно влетая в комнату и плюхаясь на диван. - Мне просто необходимо выкурить сигарету.

— Ладно, Роджер, кончай темнить, - сказал Сарль, - рассказывай, как у тебя все это получилось.

— Как ты и говорил, Джим, - смущенно улыбнулся Роджер, - я бросил переживать из-за пустяков и приложил все силы к решению ключевой проблемы. Сначала мне казалось, что у меня есть выбор между двумя возможностями. Все будут постоянно думать, что я либо мошенник, либо безумец - Диринг сформулировал эти варианты в своем первом письме к Мортону. Ректор колледжа пришел к выводу, что я мошенник, а Мортон заподозрил, что я спятил.

Предположим теперь, что я продемонстрировал бы им свои истинные возможности. Ну, Мортон рассказал мне, что произошло бы в этом случае: либо они сочли бы меня мошенником, либо решили бы, что сами спятили. Мортон так и сказал... Если бы он увидел, что я летаю, он скорее поверил бы в собственное безумие, чем тому, что видит. Конечно, наверное, это была всего лишь риторика. На самом деле человек не поверит в собственное сумасшествие до тех пор, пока существует хотя бы самая слабая надежда на то, что он ошибается. Именно на это я и рассчитывал.

Поэтому и изменил тактику. Я отправился на семинар Диринга. И не сказал ему, что могу парить; просто показал, а потом все время отрицал, что я это делал. Теперь альтернатива стала очевидной. Либо я лгал, либо он - не я, обрати внимание, а он - спятил. Совершенно очевидно, что он скорее поверил бы в левитацию, чем усомнился в собственной разумности, когда оказался перед реальным выбором. Отсюда вытекают и все его остальные действия: агрессивность на семинаре, поездка в Вашингтон, предложение работы - все это было направлено лишь на то, чтобы подтвердить, что он остается в здравом уме, а вовсе не для того, чтобы помочь мне.

— Иными словами, ты сделал так, что твоя левитации стала его проблемой, - сказал Сарль.

— Ты именно об этом думал, когда разговаривал со мной тогда, Джим? - с любопытством спросил Роджер.

Сарль покачал головой:

— У меня были кое-какие смутные предположения, но каждый человек должен сам решать свои проблемы, если рассчитывает на то, чтобы они были решены эффективно. Как тебе кажется, Роджер, смогут они теперь разобраться в принципах левитации?

— Не знаю, Джим. Я все равно не могу описать субъективные аспекты данного феномена. Однако это уже не имеет значения. Мы будем их исследовать - чего я и добивался. - Он стукнул правым кулаком по ладони левой руки. - Главное, я смог заставить их помочь мне.

— В самом деле? - негромко проговорил Сарль. - Я бы сказал, главное, что ты заставил их просить тебя им помочь, а это уже совсем другое дело.

Двенадцатого апреля *** года в двери, принадлежащей миссис Хэншоу, по неизвестным причинам поляризовался тормозной клапан модулятора поля. В результате день у миссис Хэншоу был напрочь испорчен, а у ее сына Ричарда возник странный невроз.

Это был не тот тип невроза, о котором можно прочитать в обычных учебниках, и, конечно, маленький Ричард в общем-то вел себя так, как и должен вести себя хорошо воспитанный двенадцатилетний мальчик в обычных обстоятельствах.

Однако с 12 апреля Ричард Хэншоу лишь с большим трудом мог заставить себя пройти через дверь.

Миссис Хэншоу проснулась утром, как обычно, когда ее домашний робот неслышно проскользнул в комнату, неся чашечку кофе на маленьком подносе.

Миссис Хэншоу планировала днем съездить в Нью-Йорк, а до этого ей нужно было сделать кое-что из того, что нельзя доверить роботу, поэтому, выпив несколько глотков, она встала с постели.

Робот отодвинулся назад, неслышно скользя по диамагнитному полю, которое удерживало его овальное тело в полудюйме от пола, и направился обратно в кухню, где нажал на соответствующие кнопки различных кухонных приборов, и вскоре был готов стандартный завтрак.

Миссис Хэншоу, одарив обычным сентиментальным взглядом кубографию своего покойного мужа, с обычным удовольствием прошла через все стадии обычного утреннего ритуала. Она слышала, как в конце залы ее сын совершает свой туалет, но знала, что ей нет нужды вмешиваться. робот сам присмотрит за тем, чтобы Ричард принял душ, сменил одежду и хорошо позавтракал. тергодуш, который она установила в прошлом году, делал умывание и сушку такими быстрыми и приятными, что она не сомневалась, дики умоется даже без уговоров.

Единственное, что ей предстояло сделать, — это чмокнуть мальчика в щеку перед его уходом. Она услышала, как робот издал мягкий звон, означавший, что приближается время начала занятий в школе, и опустилась в силовом лифте на нижний этаж, чтобы исполнить свой материнский долг.

Ричард, с карманным проектором и роликами учебных фильмов, болтавшимися на плече, стоял у двери. Вид у него был очень хмурый.

— Послушай, мам, — сказал он, — я набрал координаты школы, но ничего не получилось.

Почти автоматически она сказала:

— Чепуха, Дики. Я никогда не слышала ни о чем подобном.

— Тогда попробуй сама.

Миссис Хэншоу попробовала несколько раз. Странно. Дверь школы всегда была настроена на общий прием. Она стала набирать другие координаты — тоже безуспешно. Двери ее друзей, возможно, и не были настроены на прием, но в этом случае появился бы сигнал и все было бы понятно. Но в этот день, несмотря на все ее манипуляции, дверь оставалась безжизненным серым барьером. несомненно, дверь сломалась, а ведь прошло всего пять месяцев после ежегодного осеннего осмотра, проводимого фирмой.

Миссис Хэншоу не на шутку рассердилась.

И почему эта поломка произошла именно в тот день, на который она запланировала так много дел? Миссис Хэншоу с обидой вспомнила, как месяц назад отказалась от установки дополнительной двери, чтобы избежать лишних расходов. Откуда ей было знать, что двери стали такими ненадежными?

Она подошла к видеофону, все еще кипя от гнева, и сказала Ричарду:

— Дики, пройди по дороге и воспользуйся дверью Уильямсонов.

Как ни странно — если учесть последующие события, — Ричард воспротивился:

— Да, но, мам, я запачкаюсь. Может, я лучше останусь дома до тех пор, пока не починят дверь?

И тоже, как ни странно, миссис Хэншоу настояла на своем решении. Не отрывая пальца от наборного диска видеофона, она сказала:

— Ты не испачкаешься, если оденешь на ботинки галоши, и не забудь хорошенько почиститься перед тем, как войдешь в дом.

— Но…

— И никаких возражений, Дики. Ты должен быть в школе. Я посмотрю, как ты уходишь. Только побыстрее, а то опоздаешь.

Робот — это была очень сообразительная машина новейшей модели — уже стоял перед Ричардом, услужливо протягивая галоши.

Ричард натянул на ботинки прозрачные пластиковые щитки и с явной неохотой двинулся к выходу.