А соблазны, как показал ей пример Рониты, могут не заставить себя ждать. Девушка явно опасается: если все также будет отталкивать меня, не сравню ли ее с другими, и не решу ли, что она просто со мной играет. 'Конечно, Лиля не продумывает всего этого именно такими словами, - мысленно отметил я, - и уж тем более во всех деталях. Но и с подсознательными страхами, когда они привиты с детства, женщине сложно спорить'. С другой стороны, и более глубокие отношения не сдерживали многих. Но, как говорится, надежда умирает последней.
Лиля подсела поближе, прикоснувшись ко мне бедром. Взяла за руку. Я погладил запястье девушки свободной рукой, но не более чем. Лиля приподняла кисть моей руки, нежно провела по ней губами, бросив лукавый взгляд из-под пушистых ресниц. Я снова не отреагировал так, как девушка хотела. Тогда она положила мои пальцы себе на шею и начала медленно двигать их вниз. Последовала пауза, нарушаемая лишь шуршанием одежды и учащенным дыханием, а затем мы сказали друг другу и слова любви...
Через время я лежал на спине, нежно поглаживая Лилю по внутренней стороне бедра. Мысли лениво бродили в голове. 'Императору без императрицы несолидно как-то, не по-гоблински. И по-моему, девушка моя будет не прочь со временем стать женой императора. Но зря не считает нужным прочитать Законы гоблинов, хотя я ей советовал, ограничивается моими комментариями. Если бы просмотрела все Законы, то поняла бы до свадьбы, к чему такое супружество обязывает. Возможно, ей очень не понравится. Гм. А ведь по тем же Законам, если я сделаю предложение, она - после сегодняшнего вечера - уже не может отказаться', - и мое императорское величество лукаво улыбнулось само себе.
Только не подумайте, что я желал Лиле зла. Быть женой гоблина - почетная миссия. И уж тем более сложно представить более высокий общественный статус для женщины, чем моя жена. Просто, боюсь, из-за привитых современным - для Империи чуждым - воспитанием взглядов на жизнь Лиля не сразу сможет это оценить. Но не будем забегать наперед. До того как я заставлю жителей выполнять все Законы гоблинов, безусловно пройдет еще очень много времени.
*
В одно прекрасное утро, когда с ночи моросил противный холодный дождик, дорогой на Нордкамп следовала колонна. Первыми месили грязь гусеницами танки и самоходки. За ними тянулись переделанные грузовики. Из грузовиков выглядывали, увешанные разнообразным оружием, гоблины. От автоматов и пулеметов до огнеметов и луков. Но стрелкового оружия на всех не хватило. И у многих были большие прямоугольные щиты и топоры. Щитоносцы должны были принять на себя первый удар 'жаб', если те прорвутся сквозь огневую мощь имперской армии. В этот раз, как настаивал Берсерк, нам нельзя было пятиться от 'жаб', стреляя. Не побывавшее в большинстве своем в бою войско пропятилось бы, по его словам, только две секунды. Потом начиналось повальное бегство. А вот вооруженные топорами пехотинцы могли дать пострелять через свои головы чуть дольше до общей рукопашной свалки. Так возрастали шансы на победу.
В одном из грузовиков сидели Берсерк с огнеметом и Киска со здоровенным коробом полного полевого полуавтоматического медкомплекта. Через три грузовика можно было увидеть приветливую аристократически бледную морду графа Серого.
- Почти три сотни гоблинов, - громко прокомментировал Серый и улыбка превратила его испещренное шрамами лицо в жуткую маску - Р-р-рита мило улыбнулась в ответ. Тут же мы все клацнули зубами от неожиданности - дорогу под машинами разорвали слабые, но все же достаточно ощутимые взрывы.
'Всем оставаться на местах. Саперы на дорогу', - прозвучала у гоблинов в наушниках моя команда. Ее выполнили на удивление четко и слаженно. Лишь когда саперы прошлись вдоль колонны, остальные высыпали из грузовиков и прочесали лес. Горбач перенастроил обманутые 'жабами' сенсоры - теперь мы знали что искать. Сегодня негуманоиды сбили с толку даже спутник. Но вторично замаскироваться под шоссейное полотно и подорвать себя прямо под колонной этому подвиду 'жаб' больше не удалось бы. Птички-брандеры, а теперь и живые мины - пожалуй, генная инженерия у негуманоидов процветает, никогда не поверю, что все это результат естественной эволюции. Интересно, как зеленые к такому пришли, вне 'мертвой' техники, что ли, биологическим путем? Или хозяева, которые привезли 'жаб' сюда, постарались?
Поскольку взрывы вышли слабенькими, никто из гоблинов не вышел из строя. Но колеса грузовиков были безнадежно повреждены.
- Разобрать амуницию! Валькирии на броню! Остальные на своих двоих! Переставляй копыта! Живее, мертвецы ходячие! - орал граф Серый. Обычно спокойный, по случаю наступления он утром побрился, а процесс бритья был самой ненавидимой частью его жизни. Граф умудрился порезаться и теперь был в легко воспламеняемом настроении. Кстати, именно с этого дня словом 'валькирия' стали называть не только мать графа Горбача, но и остальных женщин-гоблинш.
- А чего это бабы все на танки позалазили, а мы пешедралом чапаем? - послышался чей-то голос. - Где же равноправие полов?
Его сиятельство изволил обернуться и, скорчив злобную харю, поискал глазами. Вопрошал молодой худенький гоблин из второго ряда.
- Тебе чего граф Берсерк про равноправие полов говорил? - прогавкал Серый.
- Ну, э... - смутился гоблин, - равноправие полов - это ..., ... и ... - процитировал он.
- А без матов? - поинтересовался Серый. Последнего эпитета мы еще не слышали от Берсерка не только по поводу равноправия, но и по отношению к любым другим вещам.
- Ну, э... Нету его. Плохое оно, в общем.
- Правильно, - похвалил Серый, сопровождая свои слова чем-то средним между улыбкой и гримасой. - А если равноправия снова захочешь - приходи ко мне, я тебе устрою... - многозначительно пообещал он.
Колонна двинулась дальше, а навстречу, как сообщал спутник, уже выступили из города 'жабы'.
* * *
Дорогие мама и папа!
Не удивляйтесь, что пишу вам длинную sms-ку, а не звоню. Просто мне лечат горло и я пока не могу разговаривать. Сразу предупрежу: не пугайтесь, ничего страшного со мной не случилось.
Когда мы подошли к Нордкампу, я стоял в первой линии и ждал, не прорвутся ли 'жабы' сквозь огонь гоблинского оружия. Граф Серый стоял вместе с нами и со свойственным ему тактом успокаивал дрожавших. 'Кто будет драпать, умрет первым', - вот его точные слова, если опустить некоторые нелестные характеристики в наш адрес.
Через головы первого ряда по 'жабам' стреляли так, что я чуть не оглох. Но 'жабы' таки добежали до нас. Прежде чем они успели кого-либо убить, граф Серый и впрямь застрелил одного человека - несчастному померещилось, что 'жабы' страшнее графа, но убежать ему не дала пуля. Как мне рассказали позднее, 'жабы' прорвались только к нашему десятку и поэтому остальные смогли быстро прийти на помощь. В общем нам повезло - граф Серый, мой десятник и я живы. Графа лишь слегка поцарапали, а десятник в реанимации. Мне же тварь разодрала горло, а также лицо - слегка. Отец Иннокентий говорит, что шрамы, если не шлифовать кожу - а, как я тут узнал, шлифовка больше не в моде - получатся не хуже, чем у графа Серого. А последнее - большой комплимент.
Печально конечно, что еще восемь из нашего десятка погибли. Но зато мне уже немного осталось до полноправного гоблина - чем больше смертей вокруг, тем больше баллов за риск тебе насчитают. И вот о чем я хотел с вами посоветоваться - после того как я достигну цели, может быть мне не выходить в отставку, а дослужить до кандидата в бароны? Тогда я смог бы намного лучше протежировать ваш цветочный магазин. Кстати, вы не забыли рассадить астры?
Передавайте привет тетушкам!
Ваш любящий сын, Жоржи.
P.S. Пусть дядя больше не колеблется и идет служить - тут бывает весело. А в соседнем десятке, вы не поверите, служит певица Ронúта (как вы знаете, дядя уже давно ее фанат).
