Летом 1913 года, когда «Анна» была в широтах северной части пролива, отделяющего Землю Франца-Иосифа от Новой Земли, направление дрейфа ненадолго менялось на западное. Лед кругом в это время был поломан и слаб; виднелось много каналов и полыней, но большое поле, куда вмерзло судно, было очень прочно. Будь на «Св. Анне» некоторое количество взрывчатых веществ, — весьма вероятно, что ей удалось бы освободиться и выйти в Баренцево море. Но в распоряжении экспедиции имелся лишь черный порох. Мины из него оказались слишком слабыми. Они не могли даже сделать во льду заметного отверстия. Не удалось высвободиться и путем пробивки канала к ближайшей полынье, — расстояние оказалось слишком большим, свыше 400 метров. В начале августа стали готовиться ко второй зимовке.
В первых числах сентября 1913 года «Св. Анна» прошла уже широту южных островов Земли Франца-Иосифа, а в первых числах декабря осталась позади и широта самой северной части этой земли. Можно было ожидать, что, пройдя Землю Франца-Иосифа и оказавшись, таким образом, в сфере действия большого поверхностного течения Северного Полярного моря, дрейфующий лед повернет на запад, подчиняясь силе того самого течения, при помощи которого Нансен совершил на «Фраме» свой замечательный дрейф от Новосибирских островов.
Экипаж «Св. Анны» состоял из двадцати четырех человек. В их, число входили: командир и начальник экспедиции Георгий Львович Брусилов, плававший раньше в восточной части Северного Полярного моря на судне Гидрографической экспедиции, штурман «Св. Анны» Валериан Иванович Альбанов, боцман, два гарпунера, тринадцать матросов, два машиниста, кочегар, повар и стьюарт (вестовой).
Во время первой зимовки почти вся команда переболела, невидимому, цынгой. В числе участников экспедиции находилась женщина— Ерминия Александровна Жданко. Она исполняла обязанности судовой фельдшерицы, ухаживая за больными заботливо и самоотверженно. К лету, благодаря ее заботам и усиленному питанию медвежьим мясом, все больные поправились.
Снаряжая экспедицию, Брусилов предполагал, что больше одного раза на пути во Владивосток зимовать не придется. Провизии было взято в расчете на полтора года. Благодаря удачной охоте в первую зиму (было убито 47 медведей и около 40 тюленей) и меньшему против предполагавшегося первоначально составу команды, провизию удалось растянуть на значительно больший срок. Но все же уже сначала второй зимы стала сказываться нехватка различных продуктов.
Положение «Анны» к этому времени отчасти выяснилось. Впереди не было ничего отрадного. Имелись веские основания предполагать, что, оказавшись севернее Земли Франца-Иосифа и двинувшись со льдом к западу, «Анна» поплывет курсом, параллельным пройденному некогда «Фрамом», приблизительно с той же скоростью, как и он. Припоминая, что «Фрам» двигался от Новосибирских островов средним курсом на западо-северо-запад со бредней скоростью две с половиной мили за сутки и освободился ото льда несколько западнее Шпицбергена на долготе 12°30′ в июне 1906 года, — можно было предположить, что и «Св. Анне» предстоит еще долгое плавание.
Сила постоянного течения в этих областях Полярного моря вероятна неизменна. В таком случае выходило, что Брусилов мог ожидать освобождения не раньше чем будет пройден меридиан Шпицбергена. Подсчеты показывали что, двигаясь со скоростью двух с половиной миль в сутки, "Анна" пересечет меридиан Шпицбергена в ноябре — декабре 1914 года, в самое неблагоприятное время, когда нет никакой надежды на освобождение корабля от сковывающих его льдов. Это обстоятельство сильно ухудшало положение судка. «Фрам» начал самостоятельное движение к югу приблизительно с 83-го градуса и мог пробивать себе дорогу во льдах благодаря тому, что омывающее западные берега Шпицбергена теплое течение проникает далеко на север и разъедает льды. Но «Фрам» к этому благоприятному для освобождения месту был принесен к июню, «Анне» же предстояло быть там в середине зимы. Таким образом, вероятность освобождения откладывалась до теплого времени — лета 1915 г. А к этой поре корабль должен был оказаться уже вблизи северных берегов Гренландии, где состояние льдов всегда крайне неблагоприятно для плавания.
К весне 1914 года «Св. Анна» уже прошла меридиан Земли Рудольфа — самого северного из островов Земли Франца-Иосифа. В бедственном положении судно продолжало медленно, петлями, подвигаться к западу.
Не совсем благополучно было на «Св. Анне» и со стороны взаимоотношений плывших на ней. Еще в январе 1913 года между Брусиловым и штурманом Альбановым произошла крупная размолвка. В результате ее Альбанов просил освободить его от обязанностей штурмана. По объяснениям Альбанова, ссора произошла на почве ненормального судового уклада, изменить который Альбанов не мог. Но главной причиной, приведшей к такому обострению отношений, было общее нервное состояние, царившее на корабле. Из разных мелких столкновений, неизбежных при тесном сожительстве в тяжелых условиях, между двумя водителями «Анны» возникла крупная размолвка, перешедшая во вражду. В результате штурман «Анны» очутился на положении пассажира.
Девятого января 1914 года Альбанов обратился к Брусилову с просьбой дать ему материал для постройки каяка и саней: он решил уйти с судна на Землю Франца-Иосифа, близ которой «Св. Анна» в это время дрейфовала. Брусилов разрешил Альбанову воспользоваться всем необходимым.
Альбанов рассчитывал дойти, до Земли Франца-Иосифа по плавучему льду. Он знал о существовании домика Джексона на мысе Флора и считал вероятным, что найдет там и некоторое количество провианта. С мыса Флора Альбанов предполагал пройти к населенным местностям Шпицбергена или на Новую Землю.
Жизнь на «Анне», в его время была тяжела. Видя приготовления Альбанова, многие задумались над своим положением. Через две недели большая часть команды обратилась к Брусилову за разрешением также покинуть судно. Понимая, что с уходом части команды тяжелый вопрос о провизии разрешается довольно удовлетворительно, Брусилов после некоторого размышления не стал препятствовать желающим уйти. Это было вполне разумно. Даже в том случае, если бы уходившая половина команды взяла с собой провизии на два месяца, остающаяся часть экипажа была бы обеспечена от голода до октября 1915 года. Для управления же судном в том случае, если бы его вынесло в море, было достаточно девяти человек. На стоянке во льду требовалось еще меньше людей. Кроме экономии а его тоже не было. Уже давно на «Анне» печи согревались медвежьим и тюленьим салом, а на растопку шло дерево от разных несущественны частей самого корабля.
Желающих оставить судно набралось четырнадцать человек. Закипели деятельные приготовления к путешествию по плавучему льду. К 10 апреля все было готово. Снаряжение уходящих состояло из семи каяков, поставленных на сани (нарты) с узкими полозьями, 14 пар лыж, палатки, 13 малиц и совиков [2] двух винтовок Ремингтона, одной — норвежской магазинной (для винтовок бралось 1250 патронов) и двух дробовых ружей с патронами. Кроме того, бралось два компаса, один секстан [3] один хронометр, один бинокль, один ходомер, указывающий пройденное расстояние, два топора, два гарпуна, пила-ножовка я четырнадцать дорожных сумок. Для варки пищи имелся запас топлива в виде шести килограммов бензина и восьми — тюленьего жира. На случай ремонта каяков пришлось запастись краской на олифе в количестве трех с половиной килограммов. Провизии бралось 590 килограммов в расчете на два месяца пути.
Все снаряжение уходящих было крайне недостаточно и совершенно не приспособлено для путешествия в условиях тяжелой работы и передвижения по нагромождениям торосов [4] и плавучего океанского льда. Все последующие бедствия, описанные Альбановым, объясняются в первую очередь несовершенством снаряжения и недостаточностью питания в суровых полярных условиях жизни. Самодельные, с узкими полозьями сани, ломавшиеся чуть не на первом километре от корабля, совершенно не годились для передвижения тяжелого груза по глубокому снегу и по торосам. Одежда, палатка, кухня, оружие — все это было тяжело, громоздко и далеко от образцов, выработанных опытом путешественников по полярным странам.
