За этот саундтрек Мартин получил Grammy, а «Live And Let Die» была номинирована на Oscar, когда чуть не заняла первое место в хит–параде Штатов. Если «My Love» продемонстрировала, что победа в чартах производила ложное впечатление о том, что «Wings» состоят в хороших отношениях с критиками, то «Live And Let Die» добилась–таки заслуженного успеха, и большинство из них на некоторое время действительно благосклонно отнеслись к новой работе группы. Кроме того, они тепло приняли и «Band On The Run» с его мощью и мелодизмом; ярчайшими номерами на альбоме были «Let Me Roll It», с намеками на деятельность Леннона и его Пластиковой Оно, хитовые «Jet» и «Helen Wheels» и, конечно же, заглавная вещь, которая на тот момент уже разошлась миллионными тиражами. Последняя, по сути, представляла собой попурри, «склеенное» из пяти разных мелодий; попытки создать нечто подобное предпринимались и ранее, однако не имели такого коммерческого успеха — в 1957 году это сделал Фредди Миллз в «One For The Road» и группа «The Pretty Things» в «Defecting Grey».
Из–за того что любимая Студия 2 Пола была забронирована на месяцы вперед, «Wings» решили записывать альбом в единственном не занятом на тот момент студийном комплексе EMI — в Лагосе, столице Нигерии, — однако даже там группа была вынуждена перебраться в ARC Studios (которой владел Джинджер Бейкер), чтобы выслушивать ворчание нанятых местных музыкантов по поводу того, что неафриканские поп–звезды расхищают местное музыкальное наследие, однако, по словам Майкла Джексона, в случае Пола это «расхищение» не шло дальше поиска новых звуковых возможностей и новых инструментов:
«Он останавливается в отелях Африки и Ямайки и привозит в Англию какие–то экзотические инструменты — местные барабаны, палочки и бог знает что еще».
Помимо того, что их несправедливо обвинили в воровстве культурных ценностей, чету Маккартни ограбили посреди бела дня прямо в машине, лениво ползущей вдоль обочины. Это случилось вскоре после того, как Пол свалился с какой–то вирусной инфекцией.
Беда никогда не приходит одна — прямо перед вылетом из Лондона начались проблемы внутри группы. Генри Маккалох вступил в перебранку с Маккартни из–за «какой–то вещи, которую Генри не желал играть». Генри, как и Денни Сайуэлл, с неприязнью относился вообще ко всей музыке, которую писал Маккартни, к способностям Линды играть на клавишных и к кое–каким эпизодам из последнего фильма. Со времен «Wild Life» очернять репутацию «Wings» разного рода саркастическими нападками уже не имело смысла.
Через пять дней после того, как гитарист заявил по телефону о своем уходе, группу покинул и Сайуэлл — это произошло всего за несколько часов до вылета в Африку. Сайуэлл решил, что добьется большего на поприще свободного сессионного музыканта, тогда как Маккалох получил контракт с Dark Horse, лейблом, который основал Джордж Харрисон, прекрасно понимавший, что значит работать с Полом. К 1977 году Генри, однако, перебрался на небольшие клубные площадки и выступал с музыкантами калибра Кэрол Граймз и Фрэнки Миллера.
Однако запись альбома продолжалась и без Маккалоха и Сайуэлла — Лейну и Маккартни зачастую приходилось брать в руки несвойственные им инструменты. И все же, несмотря на внутренние неурядицы, напряженную атмосферу, бесконечные переезды из одной скверной студии в другую и прочиеперипетии, альбом вышел абсолютным победителем, заняв первые места по обеим сторонам Атлантики; кроме того, впервые альбом «Wings» вышел на пластинке в Советском Союзе.
Турне в поддержку вышедшего альбома и его синглов так и не состоялось — попросту из–за того, что некому было ехать. Таким образом, чтобы снова выехать на гастроли, группа должна была найти замену гитаристу и барабанщику. Среди тех, кто мог бы претендовать на место последнего, были Роб Таунсенд из только что распавшихся «Family», Дэви Латтон из «Eire Apparent» (его уже прослушивали на запись «Seaside Woman» Линды Маккартни), Митч Митчелл, который уже успел поработать с Джонни Киддом, Джорджи Фэймом и Джими Хендриксом, а также Эйнсли Данбар, чей послужной список был не менее впечатляющим — здесь были «The Mojos», «The Bluesbreakers» Джона Мэйалла, его собственные «Aynsley Dunbar Retaliation» и «The Mothers Of Invention».
Вскоре «Wings» вынуждены были объявить о наборе участников в соответствующей прессе, что вызвало целый шквал звонков и писем от подающих надежду музыкантов с круизных кораблей, из ночных клубов, каких–то полуподпольных групп, оркестров и тому подобных личностей. Чтобы принять всех по порядку, Пол арендовал лондонский Albury Theatre и нанял одну из групп, которая должна была играть по четыре номера с каждым из участников конкурса, в то время как он, Денни и Линда слушали их в пыльном полумраке позади рампы.
Последовало долгое и изматывающее прослушивание, после чего Пол заключил, что «в прослушиваниях нет никакого толку. Мы больше никогда не будем этим заниматься. Мы просто спокойно оглянемся по сторонам, послушаем музыкантов из разных команд… Хотя это был грандиозный опыт: пятьдесят разных барабанщиков играли «Caravan» (номер из мэйнстрим–джаза)». И все же Пол набрался терпения и дослушал конкурсантов до самого последнего, выбрав из них всего пять. Затем и этот список был сокращен до двух человек; каждому из них предоставлялся один день для всестороннего общения с его потенциальными коллегами.
Все говорило о том, что тридцатиоднолетний Джефф Бриттон был просто–таки верхом совершенства. Джефф был достаточно универсальным барабанщиком, чтобы играть с рок–н–ролльными «The Wild Angels» и «The East Of Eden», одними из наиболее уважаемых представителей британского джаз–рока, хотя самым известным их номером был танцевальный «Jig–A–Jig». Его черный пояс по карате был обнадеживающим фактором, когда та или иная группа играла в каком–нибудь неблагополучном районе.
И все же Джефф, поп–эквивалент девицы из хора, попавшей в большое кино, явился живым воплощением маккартниевского «в прослушиваниях нет никакого толку». Во–первых, по мнению Пола, он был слишком болтливым, особенно в отношениях с прессой — в одном из интервью он, к примеру, подчеркнул, что из всех «Wings» он ведет самый здоровый образ жизни, так как в отличие от остальных он не употребляет фаст–фуд и не балуется наркотиками. Кроме того, его не устраивала финансовая сторона дела, и почти сразу же Джефф ополчился против Денни Лейна («a bastard» (ублюдок) — рычал Джефф) и нового гитариста Джимми Маккалока — «a nasty little cunt» (совсем уж неприличное выражение).
Маленький рост Джимми был использован в рекламных целях, когда он еще состоял в «Thunderclap Newman», команде, прославившейся своей «гимнической» «Something In The Air». Последняя была своего родом призывом к оружию, сравнимым разве что с временами Вьетнамской войны, когда студенты устраивали массовые антивоенные демонстрации и сидячие забастовки.
Кроме Маккалоха, в состав группы входили поющий барабанщик Спиди Кин и мульти–инструменталист средних лет Энди Ньюман, бывший инженер почтового ведомства, сердце которого целиком и полностью принадлежало джазу. Если главными преимуществами «Something In The Air» были слегка гнусавый тенор Кина и вступление Ньюмана на фортепиано и саксофоне, то не менее впечатляющим был и визуальный облик группы, запечатленный на одной из фотографий: Энди, одетый в форму полицейского, возвышается над Джимми, этаким карликом в коротких штанишках с футбольным мячом под мышкой.
«Something In The Air» возглавляла национальные чарты в течение трех недель летом 1969 года, а к осени попала в Top 40 в США, что было обусловлено отчасти тем, что этот номер вместе с «Come And Get It» группы «Badfinger» использовали в качестве саундтрека к фильму «The Magic Christian». Это совпало с запоздалым выходом следующего сингла, «Accidents», продержавшегося одну–единственную неделю в британском Top 50. Столь же скромными были и продажи последовавшего альбома, «Hollywood Dream», даже несмотря на то, что Rolling Stone поведал своим читателям невероятную историю о том, что на самом деле продюсером группы был Кин, под маской которого скрывался Пит Тауншенд из «The Who».
