Если бы он этого не сделал, можно с уверенностью утверждать, что его шансы получить рыцарский титул несколько десятилетий спустя были бы не выше, чем у Уолли Ридли, Норри Парамора и Джона Берджеса, руководителей компании EMI того же поколения, отличных парней и все такое прочее, но, подобно самому Джорджу, просто профессионалов, а не гениев. В тот момент никто не мог предвидеть, что в 2001 году будет выпущено шесть компакт-дисков, посвященных полувековой работе Мартина в индустрии звукозаписи — «Fifty Years In Recording».

В разгар безумного увлечения джазом он выпустил свой первый хит, ставший лучшим. Это был «Your Driving Me Crazy» в исполнении The Temperance Seven, возрожденная танцевальная мелодия 20–х годов со страстным вокальным рефреном. Правда, и до этого компания «Parlophone» была автором нескольких шумных успехов — если сравнивать с конкурирующими фирмами. Лейбл процветал в основном за счет танцевальной музыки, хоров и мелодий к любимым детским фильмам (например, «Nellie The Elephant») и к телевизионным сериалам, а также концертов легкой музыки (например, в исполнении «The George Martin Orchestra»). Они продавались хорошо, но практически никогда не попадали в хит-парады.

Те, кому удавалось пробиться в лучшую двадцатку, оказывались однодневками, такими, как «Robin Hood» Дика Джеймса, «My Boomerang Won't Come Back» Чарли Дрейка и «Right Said Fred» Бернарда Криббинса. Некоторые из них были заслугой Джорджа Мартина, однако наивысшим достижением его помощника Рона Ричардса стала организация записи Эллы Фицджеральд.

Если Мартин и Ричардс впоследствии проявили себя как наименее догматичные деятели звукозаписывающей индустрии, то сейчас оба они неукоснительно соблюдали формальности и принципы холодного профессионализма в работе, не выделяя никому дополнительного времени и не давая никаких поблажек. Профсоюз бросался на защиту любого педанта, который в разгар записи произносил безжалостные слова: «Время вышло».

Beatles приходилось противостоять этим порядкам, работая ночи напролет и создавая то, что Джордж Харрисон описывал как «новый смысл старого репертуара». Однако еще до их приезда Мартин и Ричардс подготовили для фирмы «Parlophone» некий эквивалент, который их соперникам в чартах казался заурядным. Рон потерпел относительную неудачу с такими новичками, как Shane Fenton And The Fentones, гитаристом Джаддом Проктором, Полом Рэвеном (впоследствии Гари Глиттер) и The Clyde Valley Stampers. Как обычно, Ричардс получил задание сделать дебютную запись группы, однако заинтригованный Мартин, заглянув на минутку, чтобы проверить, как идут дела, вскоре взял управление на себя.

Прежде чем «большой босс» благожелательно распрощался с ними и они отправились в долгий обратный путь в Ливерпуль, Beatles с удивлением узнали, что он приложил руку к выходу «Robin Hood», «Right Said Fred» и прочих хитов, а также был «повивальной бабкой» готовящегося к выходу сборника сатирических телевизионных передач «That Was the Week That Was» и выпусков «The Goons». Интересное совпадение: последняя запись «The Goons», которая стремительно ворвалась в хит-парад в 1965 году, представляла собой забавное выступление Питера Селлерса, который с шекспировской серьезностью декламировал «A Hard Day's Night» группы Beatles.

Один из небольших комедийных фильмов Селлерса, вышедший в 1969 году, «The Magic Christian», был посвящен Ринго Старру, бывшему ударнику группы Рори Сторма Hurricanes, который в 1962 году заменил Пита Беста. Новый член группы не был лучшим ударником в Ливерпуле, но, в отличие от Пита Беста, воспринимался поклонницами скорее как брат, а не как мужчина их мечты; кроме того, он был достаточно умен, чтобы не задавать много вопросов. Даже после совместной работы в «Кайзеркеллер» Старр не счел возможным пригласить остальных Beatles на вечеринку по случаю своего двадцать первого дня рождения. Тем не менее во время следующих поездок в Гамбург и концертов в Мерсисайде они познакомились поближе. Несмотря на непривлекательную внешность, он был наделен острым умом, но, в отличие от жестокого Джона Леннона, абсолютно миролюбивым. «В Ливерпуле Ринго был своего рода звездой, — признавал Джон. — В нем была какая-то искра, но мы не могли точно определить, что это. То ли лицедейство, то ли пение, то ли игра на ударных. что-то в нем привлекало внимание».

Тем не менее новый член группы играл самую незаметную роль в сентябре, когда Beatles записывали свой первый сингл под лейблом «Parlophone» — «Love Me Do». Мнения членов исполнительного совета EMI, собиравшегося один раз в неделю, разделились, и для выработки окончательного решения они предоставили слово руководителям соответствующих подразделений каждого лейбла. После обычной дискуссии: «Не знаю». — «А вы что думаете?» — было решено, что «Love Me Do» отправится в плавание по виниловому океану в первую неделю октября.

Эйфория Леннона от их последних достижений была развеяна осложнениями в личной жизни. Синтия в один из летних дней объявила, что у нее недельная задержка и ее тошнит по утрам, хотя все это могло быть следствием расстройства желудка. Тот факт, что окружность ее талии увеличилась на один дюйм, тоже ничего не значил, однако у нее появились необычные ощущения в области запястий, щиколоток и подмышек.

На улицах она постоянно сталкивалась с беременными женщинами и молодыми мамами с детскими колясками. В одном из эпизодов телесериала «Dr. Kildare» — «Скорой помощи» того времени — рассказывалось о незамужней матери-одиночке. Ее парень улыбался так же, как Джон. В фильме молодые люди расстались, а ребенок был усыновлен другой семьей. Но в реальной жизни у Синтии сохранялась надежда стать участницей романтической сцены, когда Джон, опустившись на одно колено, сделает ей предложение и поклянется в вечной любви. Суровый прагматизм жизни, однако, подсказывал, что, несмотря на атмосферу некоторых лирических композиций Beatles, в которых фигурировал лунный свет и слова любви, у них с Джоном ничего такого не будет.

Интерес Джона к Синтии всегда был непостоянным, но в тот момент, когда 23 августа 1962 года они вышли из бюро регистрации актов гражданского состояния, Джон — разрывающийся между обидой и паникой — чувствовал, что их отношения уже подходят к концу. Все было кончено, когда они прибыли на состоявшийся в ресторане прием — тетя Мими на нем подчеркнуто не присутствовала. И хотя женитьба не повлияла на непоседливый характер Джона, Синтия, по крайней мере, обрела надежду в те суматошные дни между свадебной церемонией — прерванной концертом Beatles в каком-то танцзале — и выпуском «Love Me Do».

Поначалу территория распространения диска ограничивалась верным Ливерпулем — он быстро стал первым номером в чарте «Mersey Beat»; но затем стал звучать в радиоэфире, сначала на скромном «Radio Luxemburg» между национальным гимном, завершавшим вечерние новости на Би-би-си, и прогнозом погоды на завтра.

Затем, 8 декабря, сингл «Love Me Do» попал в чарт NME под номером 21 и продержался на пороге лучшей двадцатки до самого Рождества, превзойдя по объему продаж свежий сингл Криса Монтеса — последнего американского «Бобби», — а также «Love Me Tender» в исполнении Ричарда Чемберлена. Первым номером оставался Фрэнк Ифилд, претендент на корону Клиффа Ричарда, со своей реанимацией вестерна 1949 года «Lovesick Blues». В прошлом месяце его имя располагалось выше Beatles на афише кинотеатра «Embassy Cinema» в Питерборо.

Одна из местных газет писала, что последние «производят слишком много шума». Помимо того, что «Love Me Do» теряла позиции в чартах, Beatles были вынуждены вернуться в «Star-Club» и аккомпанировать Johnny And Hurricanes, ансамблю из Онтарио, в котором ведущую роль играл саксофон и все хиты которого — в последнее время их вообще не было — представляли собой избитые и поднадоевшие мелодии в рок-н-ролльной обработке.