- А мы об этом, - не дал ему договорить Агофен. - Джинн-ветеран Кондей Ревматик не раз говорил нам: "Если бы всевышний считал, что надо идти длинными дорогами, он не создал бы короткие". Я думаю, что это тот редкий случай, когда Кондей Ревматик был прав. Воспользуемся возможностью, дарованную нам Всевышним, и пойдем короткой дорогой.

   - Почему этого Кондея, ревматиком назвали? - спросил Максим, когда они зашагали по дороге ведущей к лесу.

   - Потому, что у него классический ревматизм, - охотно стал рассказывать Агофен. - Лучшие лекари собираются к его жилищу, чтобы ознакомиться с классическим ревматизмом, затем помещают пространные описания в научных книгах. В свое время Кондей считался самым глупым из джиннов всей Блистательной Джиннахурии. Его называли - Кондей Балда, и он занимался охраной природы. Однажды какой-то рыбак, которого этот глупейший из джиннов, обвинил в браконьерстве и хотел отобрать сети, сказал Кондею Балде, что не верит, будто тот, такой большой, сильный и умный, может влезть в маленькую бутылку. Кондей Балда разухарился, обругал рыбака, стал размахивать руками, рвать на груди тельняшку и потребовал бутылку, чтобы доказать свои потрясающие таланты. Рыбак дал Кондею Балде какой-то пузырек из-под лекарства и тот, не задумываясь, нырнул в него. ^[22]После этого рыбаку осталось только запечатать бутылочку и вышвырнуть ее в море. Кондей Балда просидел в этом пузырьке восемьсот лет. А на дне моря холодина, сырость, высокое давление и высокая влажность. Там он и получил свой ревматизм. Когда Кондей Балда вернулся, врачи запретили ему умственные усилия и длительные командировки. Направили на преподавательскую работу к нам, на курсы повышения квалификации. Но появляется он на курсах редко, часто болеет - ревматизм его мучает. Уровень его ревматизма оказался выше уровня его глупости, и ему заменили имя. Теперь он Кондей Ревматик. Благодаря своему ревматизму, он стал приносить ощутимую пользу обществу: стал точно предсказывать погоду. Работники метеостанции, прежде чем объявить прогноз на завтра, бегут консультироваться к Кондею Ревматику.

   - Я, все-таки о том, что для нас главное... - Эмилий попытался вернуть разговор к проблеме: по какой дороге идти.

   Но путешественникам не удалось узнать, что Эмилий считал главным. Едва дракон начал говорить, как раздалось хлопанье крыльев и с высокого дерева сорвался небольшой тощий крокадан.

   - Экстренный выпуск! Сенсация! Эксклюзив! Только для наших уважаемых слушателей! - противно заверещал крокадан. - Банда браконьеров, оборвавшая хвосты у скрейгов, направляется в Ласковый лес! Деревья застыли в холодном ужасе! Кустарники пригнули свои нежные ветви к сырой земле! Олени в шоке теряют рога! Птицы Гуфу в смятении: станут ли браконьеры выдергивать перья из пышных хвостов? Зайцы в панике: на повестке дня могут оказаться уши! Сенсация! Что скажут Защитники всего от всех?! Почему молчат те, кто должен сказать непреклонное и железобетонное НЕТ?! Ждите сообщений ваших любимых крокаданов! - птица сделал круг над путешественниками и улетела.

   - И здесь достали, - пожаловался Агофен. - Как вы думаете, добрые друзья мои, может быть следует поймать эту птицу, от клюва до лап, пропитанную пороком лжи, и в качестве разумного наказания, выдернуть из ее хвоста пару перьев?

   - Не стоит связываться, - посоветовал Максим. - Пусть клевещет. Это у нее такой образ жизни. Ее не перевоспитаешь. А нам надо к бабушке.

   Вскоре путники приблизились к лесу. Еще какая-нибудь сотня шагов и ни окажутся под защитой деревьев. И как раз в это время, из-за куста на опушке, взлетел другой крокадан, покрупней и посолидней. До путников донеслось:

   - Сенсация! В тайное логово жестокого атамана Загогульского, под видом туристов, заповедными тропами направляются секретные послы, возомнившего о себе, герцога Гезерского. Разбойники в шоке! Бароны насторожились и углубляют рвы своих замков! Не исключено вторжение гезерских орд на наши благодатные и благоухающие земли. Поселяне прячут свой скудный скарб, миролюбивые кикиварды готовятся к партизанской войне. Да поднимет свою могучую длань наш любимый и демократический король Пифий Седьмой! Да поможет многострадальной Хавортии Всесильный Мухугук!

   - Мало того, что мы банда браконьеров, так мы теперь еще и тайные послы, - констатировал Максим. - И передовой отряд гезерских орд. Эмилий, неужели нет управы на этих пташек?

   - Считается, что есть, но вообще-то нет, - признался дракон. - Им тоже надо как-то кормиться. И, потом, свобода слова - есть показатель уровня демократии. Наше Герцогство и Хавортия гордятся своими свободами. Если повыдергать перья из хвоста какого-нибудь искажающего реальность крокадана, защитники демократии поднимут такой вой... Нет уж, пусть кормятся. Просто не надо обращать внимания.

   Они уже были в тени лесных великанов, но и там крокадана было слышно:

   - Готова ли гвардия сразиться?! Какие меры примет генерал Гроссерпферд? Что скажут банкиры? Сумеют ли защитить свою свободу кикиварды? Какие испытания ждут наше Счастливое Демократическое Королевство?!

   После знойной степи, идти по лесной дороге было особенно приятно. Как предсказывал Агофен, и зелень радовала глаз, и щебет птиц услаждал слух. Путники не просто шли, а, гуляли и получали от своей прогулки немалое удовольствие.

   - Теперь вы убедились, насколько неразумно было тащиться по степи в самую жару, - напомнил Агофен. - Правильно мы сделали, что лесом пошли. Будем наслаждаться, друзья мои, пением птиц и приятной прохладой. А ваших разбойников с чувством юмора, что-то и не видно. У них наверно тоже выходные есть, или, возможно, запасы юмора кончились, а без него выходить на большую дорогу разбойники не решаются. Интересно было бы все-таки с ними встретиться.

   Не следовало ему так говорить. Хорошо известно, что стоит только помянуть черта, как он сразу и появится. То же самое происходит и с разбойниками. Только Агофен вспомнил о них, как вышли из лесной чащи на дорогу четыре молодца. Один совсем молодой, двое постарше, а четвертый - лет сорока, с небольшой черной бородкой. Все высокие, плечистые, рукастые. Одеты в серые брюки из грубого сукна и просторные зеленые куртки. Старший - в новеньком зеленом двубортном пиджаке, с блестящими медными пуговицами. Рожи у всех нахальные и самодовольные, а в руках здоровенные дубины - и представлять не надо, кто они такие.

   - Вот и встретились, - недовольно пробормотал Эмилий. - Нас четверо и их четверо.

   - Ну и что? Сыграем, - успокоил его Максим.

   - Сейчас должен появиться Мухугук, - вспомнил Дороша. - Ран Иравий обещал, что Мухугук будет нас охранять.

   - И ты поверил ему, мой наивный друг? - спросил Агофен.

   - Конечно не поверил, но все-таки...

   А разбойники были довольны встречей. Все четверо улыбались.

   - Здрасте вам, с кисточкой, - отвесил шутливый поклон молодой, с веселыми глазами и самой нахальной рожей. - Мы вас ждали, ждали, все жданки улетели. А вы и приплыли. Без балды. Так что наше вам, с прицепом! И по ежу вам за пазуху.

   Агофен понял, что это как раз и было проявлением чувства юмора, о котором предупреждал Дороша.

   - Здрасте... - вразнобой, но вежливо, ответили и Максим, и Эмилий, и Агофен. Дороша промолчал и демонстративно скорчил недовольную гримасу.

   - Ты что ли Бах? - подошел к дракону чернобородый. По новому пиджаку и уверенному тону, можно было понять, что был он в этой небольшой шайке главным.

   - Я Чайковский, - уже несколько привыкший врать, сообщил Эмилий. - Петр Ильич, - Эмилий, кажется входил во вкус. - Для друзей просто Петя.

   - Так мы, Петя, как раз, друзья, и есть... В натуре! - обрадовался молодой и рожа его стала еще нахальней.

   - Хм-м-м... Чайковский говоришь... Бывает же такое... - старший разбойник задумался. - Ну, это ничего... Я знал одного духаря, того Чайником звали. А Чайковский - еще чудней. Кошель с собой?