— Зачем тебе понадобились эти штуковины? — спросила она.

— Чтобы спасти многие жизни, — отвечал Приад.

Антони выждала, думая, что он захочет конкретизировать сказанное, и когда оказалось, что ждать бесполезно, отложила шкатулку и сдернула чехлы, занавешивавшие очередной стеллаж.

— Ты только посмотри!

Там обнаружилась картина. На которой была изображена она сама, в царственном наряде, в раззолоченном кресле. Нарисованная Антони очень походила на ту, которую он помнил по предыдущему визиту на Баал Солок.

— Мой парадный портрет. Его писали через месяц после моего избрания.

— Почему он здесь?

— Мне он никогда не нравился, — ответила она. — Чересчур помпезный, так мне всегда казалось, и я не хотела, чтобы он висел во дворце. Этому образу я никогда не умела соответствовать. Отправила картину якобы на реставрацию и распорядилась тихонько похоронить здесь. Хм-м, ты только погляди. Посмотри на нее. Такая гордячка!

Антони покосилась на Приада:

— Полагаю, что снова верну его во дворец. Повешу над троном. Может, я так никогда не выглядела, но кто теперь возразит? Кто скажет, что я не была такой красавицей?

Подошла служанка, которая что-то отыскала, и верховная законодательница оставила портрет в покое. Приад нетерпеливо подался вперед, но тут услышал, как Антони насмешливо фыркнула:

— Разве это похоже на зубы?

Служанка покачала головой.

— Тогда с чего ты взяла, что это зубы?

Та пожала плечами.

— Не будь дурочкой, — велела Антони. Посмотрела на Приада и улыбнулась. — Пуговицы.

Было слышно, как по крыше и узким окнам сокровищницы стучит дождь.

— Ну и скверный выдался денек, — вздохнула Антони. — Прервемся перекусить?

Приад уже собирался ответить отказом, но тут все свечи одновременно погасли. Сержант мгновенно напрягся, приспосабливая глаза к темноте и закрывая шлем. Некоторые служанки вскрикнули от страха и удивления.

— Это же всего лишь ветер, — пожурила их Антони. — Зажгите светильники снова. Ну же, трут, кто-нибудь!

В темноте послышался треск, вспыхнули искры. Снова одна за другой загорелись свечи, осветив встревоженные лица с широко раскрытыми испуганными глазами.

— За работу, — приказала Антони. Посмотрела на Приада и прошептала: — Это был просто ветер, не правда ли?

— Оставайся здесь, — велел он. — Продолжай поиски.

Он вышел из хранилища, где трепетали огоньки свечей, и двинулся обратно по длинному коридору. Во мраке на визоре шлема светились топографические значки. Услышав что-то, сержант схватился за болтер. На визоре зажегся пунктир программирования траектории выстрела. Приад был осторожен, он не хотел пристрелить какую-нибудь неловкую служанку или охранника сокровищницы.

Вдоль стены располагавшегося по правую его руку зала что-то двигалось. Он повернул туда, ощущая восхитительное чувство слаженной работы своих острых боевых рефлексов. То, что перемещалось в темноте, исчезло за углом. Удивительно тихо для такого большого и тяжеловооруженного воина, Приад завернул за угол.

Посреди коридора стоял, глядя на него, черный пес. Он вилял коротким хвостом и чуть склонил голову набок, вывесив алый язык.

Приад за свою жизнь сталкивался со многими вещами, которые заставили бы смертную душу коченеть от презренного страха. Но у него самого в предвкушении опасности радостно билось сердце.

— Принцепс? — позвал он, чувствуя себя полным идиотом. Пес с таким именем был давным-давно мертв. А это — просто другая черная собака, забредшая в помещение в поисках людей. Но взгляд, выразительный поворот головы…

При звуках процеженного через вокс голоса пес тихо зарычал и попятился. Приад снял шлем, чтобы зазвучал его истинный голос:

— Принцепс?

Снова завиляв хвостом, пес подбежал к нему и уселся у ног, глядя на Приада. Космодесантник присел на корточки. Собака была самая настоящая. Чувствовался запах влажной шерсти и кисловатый запах из пасти.

— Зачем ты пришел за мной, Принцепс? — прошептал Приад, безмолвно добавив: «в такую даль».

Пес снова встал и потрусил вперед по коридору. Он обернулся и тихо тявкнул.

Приаду не нужно было повторять дважды. Следом за собакой он прошел по коридору и оказался в галерее, ведущей во второй основной зал сокровищницы, который тянулся до конца здания.

Пес исчез. Стоило Приаду на миг отвести взгляд, как его уже не стало.

Приад оказался один в помещении. Замер недвижимо и медленно закрыл шлем. Системы визора вошли в контакт с глазами и засветились.

На самом деле, Приад был здесь совсем не один.

Тень накладывалась на тень, темные силуэты решительно не желали обретать четкие очертания даже с помощью систем доспеха.

Донесся чирикающий звук, словно писк крысы или скрип зубов.

Время замедлило бег.

Тени заструились к нему, и Приад выхватил болтер и открыл огонь. Он уничтожил одну тень справа и услышал, как ее отшвырнуло прочь, и она шлепнулась на пол. Потом он двумя выстрелами сразил тени слева. Еще два призрака, извиваясь в корчах, отлетели назад в темноту. На красный и черный мрамор брызнула темная кровь.

В нагрудник что-то ударило с силой, и Приад сделал шаг назад. Опять удар, на этот раз в плечо. Что-то срикошетило от наплечника и врезалось в стену позади, раскрошив мрамор. Приад отчетливо услышал жужжание осколочных гранат.

Они набросились на него. Извиваясь, тени устремлялись на него со стен и потолка. Приад нажал на спуск и выпустил длинную очередь, разнося тьму в пух и прах там, где был хоть намек на движение. Графический символ прицела мерцал и перескакивал с места на место, очерчивая одну цель за другой. Ярко вспыхивало пламя, оптическими системами фиксировалось медленно затухающее остаточное изображение. Встречный огонь врага царапал и вгрызался в доспехи космодесантника, оставляя в керамите выбоины.

Обойма закончилась слишком быстро. Он хотел перезарядить болтер, но примулы набросились на него, орудуя клинками. Одного он сразил ударом приклада, другого разорвал надвое молниевым когтем, потом ударился спиной о стену, чтобы придавить того, что напрыгнул на него сзади.

Еще один призрак метнулся к нему, угрожая похожим на копье оружием с длинным наконечником. Сила удара отбросила Приада к стене, в животе слева зажглась боль, холодная, как лед глетчера. Бритвенно-острый наконечник пробил доспех и ранил сержанта.

Приад вновь обрушил приклад тяжелого болтер на врага и раскроил тому череп. Тварь завалилась навзничь, сотрясаясь в предсмертных конвульсиях, и потащила за собой копье, выдергивая его из тела космодесантника.

Приад наконец-то смог перезарядить болтер. Следующую атаку он встретил огнем.

Когда сержант прекратил стрелять и осмотрелся, сначала он услышал только свое тяжелое дыхание в шлеме.

В соседнем зале сокровищницы и снаружи, во дворце, поднялся переполох. Интересно, обладают ли охранники Антони боевыми навыками? Вряд ли, решил Приад.

Вдоль стен лежали изувеченные темные тела. В прохладном воздухе от остывающих тел эльдар поднимался пар. Приад двинулся навстречу слабому дневному свету по направлению к служебному выходу из сокровищницы и по пути истребил еще две тени, выпрыгнувшие на него из темноты.

Он вставил в болтер полную третью обойму, оставив остатки второй для финала. Под доспехами он чувствовал мокрое тепло собственной крови, протекающей из раны в пах и по бедру.

Приад вышел в серый утренний свет. Дождь лил как из ведра. Перед зданием казначейства располагался широкий двор, ограниченный флигелями дворца. Во дворе стояли четыре летательных аппарата эльдар, изящные и грозные, как гигантские антрацитовые скорпионы. При истребителях никого не было, но пока Приад смотрел, с неба, скользнув над крышами Фуче, спустились еще три корабля.

Вдалеке послышались вопли и стрельба, зазвонили колокола. Над городом поднялся дым. Воплощались в реальность давние страхи Баал Солока.

Наверное, это был военачальник примулов. И он поджидал Приада. Слишком поздно космодесантник обернулся, слишком поздно его авточувства забили тревогу. Удар пришелся по наплечнику и поверг сержанта на широкие каменные ступени казначейства.