— Рейнбоу живет в заброшенном здании? — удивленно спрашиваю я.

— У них есть проточная вода? Отопление? Она не выглядит как бездомная.

— Она - нет, — отвечает Лил с раздражением.

— Они используются только для покинутых зданий. Одежда и печатные фабрики.

Но потом туда въехали эти художники и начали их обустраивать. Так вот теперь они там устраивают шумные вечеринки и принимают наркотики, а люди покупают их картины и пишут о них в Нью-Йорк таймс и New York Magazine.

— И Рэйнбоу?

— Ну, ее отец Барри Джессен. А мать Пикан...

— Модель?

— Вот почему она такая красивая и получает все, что захочет. Включая желание стать писателем. Я ответила на твой вопрос?

— Так, что она в миллионы раз круче, чем мы.

— Чем "мы есть", — поправила Лил.

— И да, она круче. Ее родители знают кучу людей, и если Рэйнбоу захочет издать книгу, то все, что она должна сделать — это щелкнуть пальцами и ее папа найдет человека, который опубликует ее работу. А затем он заставит журналистов написать об этом, а критики напишут хорошие отзывы.

— Да уж, — пораженно говорю я

— Итак, если остальные из нас хотят быть успешными, мы должны сделать это старомодным способом. Мы должны написать что — то крутое.

— Какая скука, — саркастично ответила я.

Лил смеется, а я хватаюсь за воображаемую нить.

       — А что насчет того парня со светлыми волосами и его отношением? Он ведет себя, будто он знает ее.

— Капоте Дункан? — удивилась она. — Уверена, что знает. Капоте из тех, кто знаком со всеми.

— Почему?

— Он — это просто он. Приехал с Юга, — ответила она так, если бы это объясняло все.        — Он немного мечтательный, да?

— Нет. Он немного придурок.

— Он старше. Они с Райаном учатся на последнем курсе в колледже. Они друзья. Видимо, они оба дамские угодники.

— Ты шутишь.

— Нет. — Она сделала паузу и немного формальным тоном добавила, — Если ты не возражаешь.

— Знаю, знаю, — ответила я, спрыгивая с кровати, — Мы должны писать.

Похоже, Лил не разделяла мою чрезмерную заинтересованность другими людьми.

Может быть, она настолько уверена в своих талантах, что чувствует, что ей не нужно это. Я, с другой стороны, могла бы легко провести весь день, сплетничая, что я предпочитаю называть "анализом характера". К сожалению, вы не можете участвовать в анализе характера самостоятельно.

Я вернулась в свою каморку, села за стол, заправила лист бумаги в печатную машинку.

Десять минут спустя я все еще сижу и просто пялюсь на стену. В наших комнатах только одно окно и оно у Лил. Чувствуя, будто задыхаюсь, я встаю, иду в гостиную и смотрю в окно.

Квартира Пегги находится в задней части здания, с видом на заднюю часть другого почти идентичного здания на соседней улице. Может быть, я могла бы получить телескоп и шпионить за квартирами напротив. Я могла бы написать рассказ о жителях. К сожалению, обитатели этого здания кажется, столь же скучны, как и мы. Я заметила мерцающий синий экран телевизора, женщина моет посуду и кот спит.

Расстроенная, я вздыхаю. Там целый мир, а я застряла в квартире Пегги. Я пропускаю все. И теперь у меня осталось только пятьдесят девять дней. Я должна что — то сделать. Я несусь в свою каморку, хватаю номер Бернарда и беру телефон. Я колеблюсь, решая, что делать, и кладу телефон обратно.

— Лил? — я зову.

— Да?

— Стоит ли мне позвонить Бернарду Сингеру?

Лил подходит к двери. — А ты как считаешь?

— Что если он меня не помнит?

— Он же дал тебе свой номер, разве нет?

— Что если он не это имел в виду? Что если он просто пытался быть вежливым? Что если...

— Ты хочешь позвонить ему? — она спрашивает.

— Да.

— Тогда звони. — Лил очень решительная. Это качество, которое я надеюсь развить в себе когда-нибудь.

И, прежде чем я могу передумать, я набираю номер.

— Алло? — он отвечает после третьего гудка.

— Бернард? — спрашиваю я слишком высоким голосом. — Это Кэрри Брэдшоу.

— Ага. Так и думал, что это ты.

— Да? — я накручиваю телефонный шнур вокруг пальца.

— Я немного экстрасенс.

— У тебя бывают видения? — задаю я вопрос, не зная, что еще сказать.

— Чувства, — шепчет он сексуально. — Я хорошо лажу со своими чувствами. А ты?

— Предполагаю, я тоже. То есть, мне никогда не приходилось избавляться от них. От моих чувств.

Он смеется. — Что ты делаешь сейчас?

— Я? — я пищу. — Ну, я просто сижу тут и пытаюсь что — то написать.

— Хочешь приехать? — тут же спрашивает он.

Не могу точно сказать, чего я ожидала, но точно не этого. Думаю, у меня была неопределенная и обнадеживающая идея, что он пригласит меня на ужин. Позовет на свидание. Но просить меня приехать в его дом? Боже! Вероятно, он думает, что я собираюсь заняться с ним сексом.

Я сделала паузу.

— Где ты? — он спрашивает.

— На 47 — ой улице.

— Ты меньше, чем в 10 кварталах от меня.

— Хорошо, — осторожно соглашаюсь я. Как и всегда, мое любопытство побеждает здравый смысл. Это очень плохая черта моего характера, и я надеюсь когда-нибудь ее исправить.

Может быть, свидания в Нью-Йорке другие. Насколько я знаю, приглашение странной девушки в свою квартиру считается нормальным и это то, что они делают здесь. И если Бернард попытается сделать, что — то подозрительное, я всегда могу его ударить.

На выходе я столкнулась с входящей Пэгги. У нее забитые руки и она пытается ловко закинуть три старые хозяйственные сумки на кресло. Она смотрит на меня вверх и вниз, и вздыхает.

       — Уходишь?

Я обдумывала, задаваясь вопросом, как много мне стоит сказать. Но мое волнение взяло верх.

— Я собираюсь к своему другу — Бернарду Сингеру.

Упоминание имени дало желаемый эффект. Пэгги вдохнула, ее ноздри расширились.

Тот факт, что я знала Бернарда Сингера, убивал ее. Он самый известный драматург Нью-Йорка, а она все еще неудавшаяся актриса. Она, вероятно, годами мечтала встретить его, и вот она я, только 3 дня в городе и уже знакома с ним.

— У некоторых людей есть свою жизнь, не так ли?

Она ворчит, пока идет к холодильнику и берет одну из ее многих банках напитка Tab, который также мне и Лил не разрешен.

На мгновение я чувствую себя победителем, пока у Пегги унылое выражение. Она дергает за кольцо сверху банки, жадно пьет, как будто решение всех ее проблем заключается в банке Tab.

Она осушает ее, рассеяно потираю металлическое кольцо своим пальцем.

— Пэгги, я...

— Черт! — она бросила банку и сунула палец в рот, слизывая кровь с пореза, где кольцо полоснуло по коже. Она закрыла глаза, как бы сдерживая слезы.

— Ты в порядке? — тут же спросила я .

— Конечно. — Она посмотрела на меня, злясь, что я застала этот момент слабости. — Ты еще здесь?

Она прошла мимо меня к себе в комнату. — Сегодня ночью я никуда не иду и собираюсь ложиться спать пораньше. Так что будь дома не поздно.

Затем она закрыла дверь. На секунду, я встала, задаваясь вопросом, что сейчас произошло. Может, Пэгги ненавидит не меня. Может, она ненавидит свою жизнь.

— Ладно, — сказала я, ни к кому конкретно не обращаясь.

                         Глава 5

Бернард живет в Саттон Плейс. Это всего в нескольких кварталах, но также может быть и в другом городе. Нет ни шума, ни грязи, ни бродяг, которые заселяют остальную часть Манхеттена. Вместо этого, здесь появляются здания, сконструированные из светлого камня, с зелёными, медными башенками и мансардами. Швейцары в униформе, одетые в белые перчатки, стоят под тихим навесом, лимузин останавливается у обочины.

Я делаю паузу, вдыхая атмосферу роскоши, поскольку няня с коляской преграждает мене дорогу . Позади коляски гордой походкой бежит маленькая пушистая собака.