—Да, — сказал Уолт загадочно.
—Что она сказала? А о Нью-Йорке?
—Она великолепно провела время.
—А что она сказал обо мне?
—Ничего. Все о ком она говорила, это какой—то парень с которым ты ее познакомила.
—Райан. С которым она, несомненно, переспала.
—Это наша Мэгги. — ответил Уолт пожимая плечами.
—Она превращается в друга "секс по дружбе".
—Да позволь ты ей это. — говорит он. — Она молода. Она вырастет из этого. В любом случае зачем волноваться?
—Я беспокоюсь о моих друзьях, — я смахнула свои ботинки от Фьоруччи со стола для большего эффекта. — И мне бы хотелось, чтобы мои друзья отвечали мне тем же.
Уолт посмотрел на меня с недоверием.
—Я имею в, виду даже моя семья не спрашивает у меня о моей жизни в Нью-Йорке.
—И, честно говоря, моя жизнь гораздо интереснее, чем все что происходит с ними. Мою пьесу собираются поставить.
А прошлой ночью я ходила на вечеринку к Бэрри Джессину в Сохо.
—Кто такой Бэрри Джессин?
—Да ладно Уолт. Он самый важный артист в Америке в настоящее время.
—Как я уже говорил, разве ты не особенная? — передразнил Уолт.
Я складываю свои руки, зная, что буду звучать как идиотка.
— Разве это кого-нибудь заботит?
—С твоей-то большой головой? — шутит Уолт. — Осторожно, она может взорваться.
—Уолт! — смотрю я на него больным взглядом.
Затем мое разочарование делает меня сильней.
— Когда нибудь я стану известной писательницей. Я буду жить в большой двух комнатной квартире на Саттон Плейс.
И буду писать пьесы для Бродвея. И все будут приходить, чтобы встретиться со мной.
—Ха—ха—ха, — говорит Уолт.
Я смотрю вниз на кубики льда в моем стакане.
—Смотри Кэрри, — говорит Уолт. — Ты провела одно лето в Нью-Йорке. Что само по себе великолепно. Но это едва ли твоя жизнь. В сентябре ты поедешь в Браун.
—А может и нет, — говорю я неожиданно.
Уолт улыбается, уверенный что я не серьезна.
— А твой отец знает? Об изменениях в планах?
—Я только решила. Минуту назад. — Что было правдой.
Эта мысль вертелась в моей голове уже несколько недель, но реальность возвращения в Каслберри расставила все на свои места, что быть в Брауне тоже самое, что быть здесь. Такие же люди,с точно таким же поведением, только в другом месте.
Уолт улыбается.
— Не забывай, я тоже там буду в RISD2.
—Я знаю, — вздыхаю я. Я выгляжу так же высокомерно как Капоте. — Будет весело, — добавляю я в надежде.
—Уолт! — говорит мой отец, присоединяясь к нам на крыльце.
—Мистер Брэдшоу. — Уолт встает и мой отец заключает его в объятия, что снова заставляет чувствовать меня обделенной.
—Как дела, дитё? — спрашивает мой отец. — Твои волосы стали длиннее. Я с трудом узнал тебя.
—Уолт всегда меняет свою прическу, пап, — я поворачиваюсь к Уолту. — Мой отец подразумевал, что наверняка ты не узнал его.
Он старается выглядеть моложе. — Добавляю я, с достаточным ядом в голосе, чтобы обратить этот факт против него.
—А чо плохого в том, чтобы выглядеть моложе? — говорит мой отец в приподнятом настроении.
Он идет на кухню, чтобы сделать коктейли, но за это время, подходит к окну чуть ли не каждую секунду, как шестнадцати летняя девчонка, которая ждет когда приедет любовь всей ее жизни. Это смешно. И когда Венди действительно оказывается здесь, спустя всего лишь минут 5, когда он выбегает из дома, чтобы поприветствовать ее.
—Ты можешь в это поверить? — спрашиваю я Уолта, в ужасе от глупого поведения моего отца.
—Он мужчина. Что я еще могу сказать?
—Он мой отец, — протестую я.
—Но при этом все же остается мужчиной.
Я уже хотела сказать, "Да, но мой отец не должен вести себя как другие мужчины", когда он и Венди прогуливаясь по дорожке, держались за руки.
Я хотела закричать. Эти отношения определенно серьезней, чем я думала.
Венди милая, если вам нравится женщины с крашенными светлыми волосами и голубыми тенями, окаймляющими ее глаза, как у енота.
—Будь милой, — говорит Уолт предупреждающе.
—О, я буду мила на сто процентов. Буду, даже если это убьет меня. — говорю я улыбаясь.
—Мне вызвать скорую помощь сейчас или попозже?
Мой отец открывает входную дверь и зовет Венди на крыльцо.
У нее широкая, а значит по—любому поддельная.
— Ты должно быть Кэрри! — говорит она, заключая меня в объятия, как будто мы уже лучшие друзья.
—Как ты мог сказать? — спрашиваю я, мягко вырываясь из ее объятий.
Она смотрит на моего отца, ее лицо полно восторга.
— Твой отец рассказал мне о тебе все. Он непрестанно говорит о тебе. Он так тобой гордится.
Есть что—то в этой предполагаемой близости, которая немедленно толкает меня на неверный путь. "Это Уолт" — говорю я, пытаясь отвлечь разговор от меня. Что вообще она может знать обо мне?
—Привет Уолт, — говорит Венди слишком горячо. — Ты и Кэрри...
—Встречаемся? — вставляет Уолт. — Вряд ли. — И мы оба смеемся.
Она поворачивает свою голову то в одну сторону, то в другую, как будто не знает что делать дальше.
— Замечательно, что в наше время мужчина и женщина могут просто дружить. Ты так не считаешь?
—Зависит от того, что вы имеете в виду под "друзьями", — мурлычу я, напоминая себе, что нужно быть вежливой.
—Вы готовы? — спрашивает отец.
—Мы собираемся идти в этот великолепный ресторан. Бойлес. Ты слышала о нем? — спрашивает Венди.
—Нет, — и не в состоянии остановить себя, проворчала. — Я даже не знала, что в Каслберри есть рестораны. Единственное место, куда мы всегда ходили, это Гамбургер Шэк.
—О, мы и твой отец ходим туда минимум 2 раза в неделю, — невозмутимо прощебетала Венди.
Мой отец кивнул, в знак согласия.
— Мы ходили в японский ресторан. В Хартфорде.
—Даже так, — говорю я, невпечатленная. — В Нью-Йорке пруд пруди этих японских ресторанов.
—Но они все не настолько хороши, как один в Хартворде, — пошутил Уолт.
Мой отец благодарно на него посмотрел.
— Этот ресторан действительно особенный.
—Хорошо, — к черту все это.
Мы пустились в путь. Уолт сел в свою машинуи помахал рукой.
— Эй, ребята. Хорошо повеселиться.
Я смотрела, как он уходил, завидуя его свободе.
—Итак! — громко сказала Венди, когда мы были в машине. — Когда ты поедешь в Браун?
Я пожимаю плечами.
—Держу пари, ты не можешь дождаться, когда уедешь из Нью-Йорка, — сказала она с энтузиазмом.— Там грязно. И слишком шумно. — Она положила свою руку на руку отца и улыбнулась.
Бойлес оказался крошечным рестораном, расположенным в сыром закутке рядом с главной улицей, там где наш знаменитый Бурный Ручей протекал под дорогой. Ресторан был напыщенным для Кастлбери: основное блюдо называлось пастой вместо спагетти, на столах лежали тканевые салфетки и на каждом из них стояла ваза с единственной розой.
— Очень романтично, — одобрительно сказал отец, пока провожал Венди до ее места.
—Твой отец такой джентльмен, — сказала Венди.
—Правда? — я ничего не могла с собой поделать.
Он и Венди определенно выводят меня из себя. Интересно, занимаются ли они сексом. Очень надеюсь, что нет. Староват мой отец для всего это.
Мой отец проигнорировал мой комментарий и взялся за меню.
— У них снова рыба,— сказал он Венди. И мне:
— Венди любит рыбу.
—Я жила в Лос Аджелесе 5 лет. Там люди намного больше заботятся о своем здоровье, — объяснила Венди.
— Моя соседка по комнате сейчас в Лос—Анджелесе — сказала я, отчасти чтобы увести разговор от Венди. — Она остановилась в отеле "Беверли Хиллз".
