Смирись с этим, повторяю я себе. Ничего особенного. Они переспали. Ну и что? Это не мое дело. Но все же. Разве Райана больше не волнует его невеста? А что на счет Мэгги и ее двух бой-френдов? Или когда дело доходит до секса, нет никаких ограничений? Секс и вправду такой могучий, что может стереть из памяти твою историю и затмить здравый смысл?

Я впадаю в глубокий сон, а затем еще в один.

Я вижу сон, в котором Виктор Грин говорит, что любит меня, за исключением того, что Виктор выглядит как Капоте, когда Мэгги будит меня.

— Привет, — доброжелательно говорит она, как будто ничего не случилось. — Не хочешь кофе?

— Конечно, — отвечаю я, и весь гнилой ужин возвращается ко мне.

Я осушена и все еще злая, поэтому поджигаю сигарету.

—Ты слишком много куришь, — говорит Мэгги.

— Ха, — отвечаю я, думая о том, сколько выкуривает она.

— Ты заметила, что я бросила?

По правде, нет.

      — Когда?— Я демонстративно выпускаю несколько колец из дыма.

— После того, как встретила Хэнка. Он сказал, что это ужасно, и я поняла, что он был прав.

Интересно, что бы Хэнк сказал о поведении Мэгги прошлой ночью.

Она идет в кухню, находит растворимый кофе и чайник, и ждет, пока закипит вода.

— Это было весело, так ведь?

— Да. Я отлично провела время.

      Я не могла сдержать сарказма.

— Что снова не так? — спрашивает Мэгги, как будто я единственная, кто постоянно жалуется.

Слишком рано для дискуссии.

      — Ничего. Но Райан в моей группе...

— Это напомнило мне, что Райан ведет меня в кино. От какого—то китайского режиссера. Что-то там про семь?

— Семь самураев. Режиссер — Куросава. Он японец.

— Откуда ты знаешь?

— Ребята постоянно говорят об этом. Фильм длится около шести часов или около того.

— Не думаю, что мы будем шесть часов, — хитро говорит она, протягивая мне чашку кофе.

На одну ночь можно найти оправдание. Но на две? Ни за что.

      — Слушай, Мэггз. Если Райан придет сегодня, это плохая идея. Саманта может узнать.

— Не волнуйся, — она садится рядом со мной.— Райан сказал, что мы можем пойти к нему.

Я выбираю плавающее зернышко из моего кофе.

— Что на счет его невесты?

— Он сказал, что она изменяет ему.

— И это делает все нормальным?

— Господи, Кэрри. В чем твоя проблема? Ты такая встревоженная.

Я отхлебываю немного кофе, пытаясь не реагировать. "Встревоженная" — это одно из того, какой я никогда не была. Но, похоже, я знаю себя не так хорошо.

Занятие через час, но я ухожу раньше, отдав поручения.

Мэгги и я были вежливыми друг с другом на первый взгляд, но было сложно, ничего не говорить Райану и еще более странно, не упоминать Бернарда. Я пообещала себе, что не буду говорить о нем, потому что если заговорю, смогу обвинить Мэгги в разрушении моих отношений. И даже для моих нелогичных мозгов это казалось немного экстремальным.

Когда Мэгги включила телевизор и начала качать ноги, я ушла.

До занятий все еще оставался час, так, что я направилась в таверну "Белая Лошадь", где могла купить приличный кофе всего за 50 центов.

К счастью, Лил здесь, что-то пишет в своем журнале.

— Я опустошенна, — вздохнув, я присела рядом с ней.

— Ты хорошо выглядишь.

— Думаю, что я спала около двух часов.

Она закрыла свой журнал и удивленно посмотрела на меня.

      — Бернард?

— Хотелось бы. Бернард бросил меня.

— Извини, — она сочувственно улыбнулась.

— Не официально, — быстро добавила я. — Но после прошлой ночи, думаю да.

      Я высыпала три стика сахара в свой кофе. — А у моей подруги Мэгги прошлой ночью был секс с Райаном.

— Так вот почему ты разозлилась.

— Я не разозлилась. Я разочарована.

      Она выглядела неубежденной.

— И я не ревную.

Разве меня бы тянуло к Райану, когда у меня есть Бернард?

— Тогда почему ты такая злая?

— Не знаю. Райан помолвлен. И у нее есть два бойфренда. Это неправильно.

— Сердцу не прикажешь. — ответила Лил несколько загадочно.

Я неодобрительно сжала губы.

      — Можно подумать, сердце будет знать лучше.

Я сидела в классе. Райан пытался вовлечь меня в разговор о Мэгги и о том, какая она классная, но я только нехотя кивала.

Рэйнбоу как обычно поздоровалась, но Капоте проигнорировал меня, впрочем, как обычно. По крайней мере, он все еще себя нормально ведет.

И когда Виктор попросил прочитать меня первые десять страниц моей пьесы, я была шокирована.

Виктор никогда не просил меня об этом раньше, и чтобы сосредоточиться мне понадобилась минута. Как я буду читать пьесу одна?

Здесь две линии — мужская и женская. Я не могу прочитать мужскую, потому что буду звучать, как идиотка. Виктору удалось справиться с этим.

— Ты будешь читать за Хэрриет, сказал он. — А Капоте за Мурхауса.

Капоте раздраженно оглянулся.

— Хэрриет? Мурхаус? Что еще за имя такое — Мурхаус?

— Думаю, что мы выясним это, — ответил Виктор, пошевелив усами.

Это лучшее, что случилось за мной за два дня. Это даже могло бы затмить все плохое. Схватив сценарий, я встала в центр комнаты, рядом с покрасневшим Капотом.

— Кого я играю? — спросил он.

— Ты 40-летний мужчина, с кризисом среднего возраста. А я твоя стервозная жена.

— Понятно, — проворчал он.

Я улыбнулась. Есть ли причина для продолжения вражды? Он думает, что я стерва? Если он правда считает меня стервой, я рада.

Мы начинаем читать. На второй странице, я сосредотачиваюсь на том, как это, быть Хэрриет, несчастной женой, которая хотела быть успешной, но чей успех затмил ее несерьезный муж. На третьей странице, классу кажется, что это должно быть смешно.

На пятой странице, я слышу задорный смех. Когда мы заканчиваем, раздаются аплодисменты. Вау.

Я смотрю на Капота, глупо ожидая его одобрения. Но он старательно избегает моего взгляда.

— Хорошая работа, — шепчет он из обязательства.

Мне все равно. Парящей походкой, я возвращаюсь на свое место.

— Комментарии? — спрашивает Виктор.

— Это как будто юношеская версия "Кто боится Вирджинии Вулф?" — предполагает Райан.

Я благодарно смотрю на него. В нем есть лояльность, которую я вдруг осознаю.

Очень жаль, что его лояльность заканчивается, когда дело доходит до секса. Если парень по своей натуре подонок, но в принципе достойный парень во всем остальном, это нормально, если он нравится, как человек?

— Что я нахожу интригующим, как Кэрри удалось сделать самую банальную сцену интересной. Мне нравится, что действие происходит тогда, когда пара чистит зубы. Это наша ежедневная деятельность, несмотря на то, кто мы. — говорит Виктор.

— Как сходить в туалет, — добавляет Капоте.

Я улыбаюсь, потому что слишком высока для того, чтобы обижаться на его комментарий.

Но теперь это официально. Я его ненавижу.

Виктор погладил свои усу одной рукой, а другой придерживал голову, когда будто удерживал свои волосы от побега.

      —Может быть сейчас Лил удостоит нас своей поэмой?

—Конечно, — Лил встает и выходит на середину класса.

      — "Стеклянный башмак", — начинает она.

—Моя любовь сломала меня. Как если бы мое тело было из стекла, и оно разбилось о скалы, использованное и утилизированное... — Поэма продолжалась в том же духе еще несколько строк, и когда Лил закончила, она беспокойно улыбалась.

—Какие мысли? — спросил Виктор. Была необычная интонация в его голосе.

—Мне понравилось,— вызвалась я. — Разбитое стекло великолепно описывает разбитое сердце.— Что напомнило мне, как я буду себя чувствовать, если Бернард покончит с нашими отношениями.