— Ты же не думаешь, что все люди самовлюбленные? — спросила я.  — У меня есть теория, что всё, о чем любой из нас по-настоящему думает, так это о себе. Такова человеческая натура.

—Это человеческая натура?— спрашивает Миранда, рассматривая стойку с журналами.  — Как уменьшить бедра за 30 дней. "Губы для поцелуев". Как узнать, что он по—настоящему думает". Я могу сказать тебе, что он по—настоящему думает. Ничего.

Я засмеялась, отчасти потому, что она права и отчасти потому, что я в головокружительном восторге от новой знакомой.

Я уже вторую субботу нахожусь в Нью-Йорке, и что мне не сказали, так это то, как пустеет город по выходным. Саманта уезжает в Хэмптон с Чарли и даже Лил сказала, что

собирается в Адирондак.

Я говорила себе, что ничего страшного. С меня было достаточно эмоций на этой неделе, и кроме того, мне нужно писать.

И я сделала работу, за несколько часов, так или иначе. Потом я начала чувствовать себя одинокой. Я решила, что здесь в Нью-Йорке должен быть особенный вид одиноких людей, потому что однажды ты начинаешь думать обо всех этим миллионах людей, которые едят или ходят за покупками, или в кино, или в музей с друзьями, довольно таки угнетающе не быть одной из них.

Я попыталась позвонить Мэгги, которая проводит лето в Южной Каролине, но ее сестра сказала, что она на пляже. Потом позвонила Уолту. Он был в Провинстауне. Я даже позвонила отцу. Но всё что он сказал, это как я, должно быть, жду поступления в Браун осенью, и он поболтал бы со мной подольше, но у него назначена встреча.

Жаль, что я не могу ему сказать, как мне трудно на уроке писательства, но это было бы бесполезно. Он все равно никогда не был заинтересован в моем писательстве, убеждая меня в том, что это период, который я переживу, когда пойду в Браун.

Затем я заглянула в гардероб Саманты. Я нашла пару неоново-голубых сапог от Феруччи, которые я так хотела, и примерила их, но они были мне слишком велики. Я так же обнаружила старый кожаный пиджак, который должно быть, остался из ее прошлой жизни - чтобы это не значило.

Я снова позвонила Миранде Хоббс. На самом деле, я пытаюсь дозвониться к ней уже третий раз, с четверга, но она не отвечает.

Но оказывается она не против субботы, потому что она подняла трубку после первого гудка.

—Привет, — она спросила подозрительно.

—Миранда? Это Кэрри Брэдшоу.

—Ох.

—Мне просто интересно, чем ты сейчас занята? Не хочешь выпить кофе или чего-нибудь другого?

—Я не знаю.

—О.. — сказала я разочарованно.

Наверно, ей стало жалко меня, потому что она спросила:

      — Где ты живешь?

— В Челси?

— Я на Бэнк—Стрит. Здесь есть кофейня за углом. Пока мне не нужно ехать на метро, так что думаю, я могу встретиться с тобой.

Мы провели два часа в кофейне за углом и узнали, что у нас много общего. Мы обе учились в местных школах, и в детстве нам нравилась книжка "Согласие". Когда я сказала ей, что знаю автора, Мэри Гордон Ховард, она рассмеялась.

      — Почему-то, я так и подумала.

      И после еще одной чашечки кофе у нас появилось то волшебное чувство, что мы станем друзьями.

Потом мы решили, что голодны, но также признали, что у нас нет денег. Поэтому у меня в планах приготовить нам ужин.

—Почему журналы так поступают с женщинами?— жалуется Миранда, с ненавистью смотря на Вог. — Всё дело в создании ненадежности. Попытки заставить женщин думать, что они недостаточно хороши. А когда женщины думают, что они достаточно хороши, угадай что?

—Что? — спрашиваю я, беря сумку для покупок.

—Мужчины побеждают. Вот как они нас подавляют,— в заключении ответила она.

—Не считая той проблемы, что женские журналы написаны женщинами, — обратила внимание я.

—Это лишь показывает насколько далеко всё это зашло. Мужчины сделали из женщин соучастниц в своей собственной подавленности. Я имею в виду, если ты тратишь всё свое время на бритье ног, какова возможность, что у тебя останется время, чтобы захватить мир?

Я хочу сказать, что на бритье ног уходит всего 5 минут, остается много времени на захват мира, но я знала, что это риторический вопрос.

—Ты точно уверена, что твоя соседка не будет против моего прихода? — спрашивает она.

—Она не совсем моя соседка. Она помолвлена Она живет со своим парнем. Она в Хэмптоне, в любом случае.

—Везет тебе,— говорит она, останавливаясь в пяти пролетах от квартиры.

К третьему пролету она начала задыхаться.

      — Как ты делаешь это каждый день?

—Это лучше, чем жить с Пегги.

— Звучит как будто эта Пегги ночной кошмар. Такие люди должны лечиться.

—Возможно, так и есть, но это не помогает.

—Тогда ей нужно найти нового психиатра, — говорит Миранда, сопя. — Я могу посоветовать своего.

—Ты ходишь к психиатру? — я спрашиваю, засовывая свой ключ в замок.

—Конечно. А ты нет?

—Нет. Зачем мне это?

—Потому что каждый должен иметь психиатра. Иначе ты продолжишь наступать на одни и те же грабли.

—Но что если у меня такого не было? — я распахнула двери и Миранда споткнулась. Она шлепается на матрац.

—Думая о том, что у тебя нет нездоровых принципов, само по себе является нездоровым. И у каждого есть что-то подобное из детства. Если ты не справляешься с этим, ты сможешь просто угробить свою жизнь.

Я открываю консольные двери, показываю маленькую кухню и ставлю сумку с покупками рядом со столиком около раковины.

      — Что у тебя? — спрашиваю я.

—Моя мать.

Я нахожу изогнутую сковороду в духовке, выливаю на нее немного масла и зажигаю спичками одну из конфорок.

      — Откуда ты всё это знаешь?

—Мой отец — психиатр. И моя мать перфекционист. Раньше она тратила час на то, чтобы уложить мои волосы прежде, чем отправить в школу. Вот почему я их подстригла и покрасила, как только оказалась далеко от нее. Отец говорит, что ее мучает чувство вины. Но я считаю, что она классический нарцисист. Всё вертится вокруг нее. Включая меня.

—Но она твоя мать,— говорю я, кладя куриные бедра на горящее масло.

—И я ненавижу ее. Что в порядке вещей, потому что она тоже меня ненавидит. Я не вписываюсь в ее узкую идею о том, кем должна быть ее дочь. А как насчет твоей мамы?

Я остановилась, но, кажется, ее не интересовал ответ.

Она изучает коллекцию фотографий Саманты на боковом столике, с усердием антрополога, который неожиданно обнаружил старый кусок глины.

—Эта та женщина, с которой ты живешь? Господи, она что эгоистка или что? Она на каждой фотографии.

—Это ее квартира.

—Тебе не кажется странным, когда у кого-то так много фотографий самого себя, расставленных по всему дому? Как будто они этим пытаются доказать, что они существуют.

—Я не настолько хорошо ее знаю.

—Кто она? — высмеивает Миранда. — Актриса? Модель? У кого может быть пять своих фоток в бикини?

—Она в рекламном бизнесе.

—Еще один бизнес, сделанный для того, чтобы женщины чувствовали себя еще более неуверенными.

Она встает и заходит на кухню.

— Где ты научилась готовить?

— Мне так сказать пришлось.

— Моя мать пыталась научить меня, но я отказалась. Я отвергаю всё, что может сделать из меня домохозяйку.— Она наклоняется над сковородой. — Однако, пахнет вкусно.

— Будет пахнуть вкусно, — говорю я, добавляя пару дюймов воды в сковородку. Когда закипит, брошу туда немного риса, добавим помидоров, затем убавлю огонь и накрою крышкой.

      — И это дешево. У нас будет целое блюдо всего за 5 долларов.

— Что напомнило мне, — она залезла в карман и достала две купюры по 1 доллару. — Моя доля. Терпеть не могу быть кому-то должной. А ты?