Последнее замечание вызвало очередной взрыв веселья, и королевский шут исчез в толпе. Франсуа едва успел справиться с волнением, как у входа возникла суматоха, и в зале явился какой-то человек. Это был богато одетый дворянин. Он сидел верхом на слуге, передвигающемся на четвереньках. На сапогах всадника были шпоры, и время от времени он вонзал их в бока своей жертвы. Несчастный выл от боли.

— Смотрите, государь, вот моя новая собака. Собака, голос! На этот раз Франсуа так и не смог заставить себя улыбнуться. Он указал на дворянина своему соседу:

— А это кто?

— Юг де Гизе. Настоящее чудовище. Вы видите одно из его любимых развлечений: мучить своих слуг и заставлять их лаять. Даже простой народ знает о его гнусностях и ненавидит его. Он придумывает чудовищные гадости, чтобы развлечь короля, и ему все сходит с рук, потому что иногда, представьте себе, ему это удается. Мне самому доводилось принимать участие в его нелепых развлечениях. Я пытался хоть как-то смягчить скандал.

Внезапно Франсуа осознал, что не знает, с кем говорит. Он представился. В ответ собеседник сообщил, что его зовут Ивейн де Фуа. Он был незаконнорожденным сыном знаменитого Гастона Феба. Завещав свой графский титул французской короне, его отец отослал сына ко двору, который, увы, представлял собой столь удручающее зрелище.

Франсуа почувствовал искреннюю симпатию к простому и прямодушному молодому человеку, сыну одного из самых знатных дворян Франции. Он захотел удовлетворить свое любопытство.

— Что означает «никогда» на гербе короля?

— Это слово, обозначающее вечность.

Франсуа задумался. Так значит, он, которому предстоит прожить сто лет, носит на себе слово вечности? Нет, конечно же, вечно он жить не собирался, но конец казался таким далеким, что это была почти вечность.

Музыканты заиграли, слуги унесли столы с едой, и присутствующие разбились по парам. Франсуа увидел, что король танцует с Валентиной Орлеанской, а его брат взял себе в пару Изабо. Невестки были столь похожи, что мужья могли просто-напросто перепутать их.

Франсуа заинтересовала женщина с очень темными каштановыми волосами. Кавалером ее оказался бородатый великан. Эту даму нельзя было назвать очень красивой, но таилось в ней какое-то волнующее очарование. Ивейн де Фуа объяснил:

— Это немка Катрин. Ее всегда так называли, хотя уж в чем, в чем, а в именах у нее недостатка не было: умудрилась трижды овдоветь!.. Когда она только прибыла ко двору в свите королевы, то была замужем за господином де Фаставареном. Он протянул недолго, и она с большой пышностью вышла замуж за господина де Шамреми, который тоже оказался не жилец. Ее траур даже года не продолжался, и она выскочила за господина де Энсевиля. Полгода назад он умер, и теперь она собирается сочетаться браком в день Карла Великого [27] с этим вот бородачом, которого вы видите рядом с ней.

— Как его зовут?

— У него немецкое, совершенно непроизносимое имя. А ее называют немка Катрин.

— И ни у кого эти массовые смерти мужей удивления не вызвали?

— Катрин — протеже Изабо. Ее официальный титул «компаньонка королевы». Сами понимаете, в подобных обстоятельствах …

— Расскажите мне о королеве.

— Многие осуждают ее. Поговаривают даже, будто она слишком близка со своим зятем. Но, думаю, она более достойна жалости, чем порицания. Когда она только приехала сюда, то ни слова не говорила по-французски и совершенно не знала наших обычаев. Она уже потеряла двоих детей из пятерых. А потом еще эта болезнь короля… Неудивительно, что порой она испытывает тоску.

— Катрин является ее наперсницей?

— Нет, не она, но еще одна женщина из окружения Изабо. Именно эта дама одевает и подкрашивает королеву. На балы эта доверенная госпожа никогда не ходит. Известно только ее имя: Маго д'Аркей. Может быть, на свадьбе Катрин она и появится. Кстати, давайте последуем общему примеру и потанцуем!

Франсуа поморщился.

— Я совершенно не склонен к занятиям подобного рода.

— Тогда сделайте над собой усилие. Не забываете о вашей задаче: развлекать короля. А я пойду попытаю судьбу у мадемуазель де Дре. Это дочь графини Ю, фрейлины королевы, весьма удачная и выгодная партия.

Франсуа остался один среди веселящихся пар. Однако долго бездействовать на балу он не мог. Каким бы парадоксальным это ни казалось, танцы входили в круг его обязанностей.

Франсуа приметил молодую женщину лет двадцати пяти, стоявшую чуть в стороне от прочих. Он обратил на нее внимание из-за ее слишком серьезного вида. Странного головного убора на ней не было: светлые волосы аккуратно причесаны на прямой пробор и собраны лентой. Декольте также не открывало ни пупка, ни сосков: оно было настолько скромным, насколько это возможно. Женщина жалась у стены, опустив глаза, с видом робким и немного растерянным.

Франсуа направился к ней, представился и протянул руку. Она приняла ее с видимым сожалением. Приступая к первым па, Франсуа попытался приободрить свою партнершу.

— Не беспокойтесь, я танцую лишь по обязанности, из уважения к королю.

В этом признании звучала мало приличествующая обстоятельствам неучтивость, но женщину это отнюдь не задело. Напротив, она послала ему признательную улыбку. Франсуа спросил ее имя.

— Одетта де Шандивер. Мой отец Ги — главный секретарь королевы.

— А вы? Что вы делаете при дворе?

— Я боюсь…

Удивленный ее ответом, Франсуа не нашелся, что и сказать. Тем временем Одетта продолжала:

— Я чувствую вокруг себя несчастье. Мне не нравится, когда люди несчастны.

— Вы имеете в виду короля?

— И его, и всех, кто его окружает. В этом доме несчастье носится в воздухе.

— Я смогу уберечь короля. В этом мой долг!

Голос Франсуа прозвучал фальшиво. Он и сам почувствовал это.

Далее они двигались молча, в то время как вокруг раздавались весьма уместные в данных обстоятельствах выкрики и смех. Франсуа де Вивре с его партнершей танцевали долго, объединенные общим чувством, сильным и неотвязным, — ощущением страха.

В развлечениях прошло около месяца. Было очевидно, что король обрел разум. Франсуа уже свыкся с ежедневными балами, шутками петуха Энселена и дурно пахнущими развлечениями множества дворян, объединенных вокруг Юга де Гизе. Тот не отказывался от своей любимой игры, и неоднократно приходилось смотреть, как сир де Гизе, усевшись верхом на слугу, бьет его со словами:

— Собака, голос!

Франсуа искренне подружился с Ивейном де Фуа, который посвятил его во многие тайны двора, большие и маленькие, познакомил с привычками и недостатками каждого. Со своей стороны, сир де Вивре рассказал молодому человеку о своих приключениях. Тот слушал жадно, особенно когда речь шла о Геклене.

По вечерам Франсуа танцевал. Он избегал приглашать Одетту де Шандивер, чтобы никто, и в первую очередь она сама, не мог заподозрить его в неподобающих намерениях. Это не мешало им хранить воспоминания о первой встрече и время от времени посылать друг другу дружеские улыбки. Зато другие придворные дамы, молодые и старые, красивые и уродливые, высокородные и не слишком, неизменно оказывались его партнершами по танцам, и со всеми он был вежлив. Иными словами, свой долг он выполнял.

***

Во вторник 28 января 1393 года, в День святого Карла, состоялись торжества в честь бракосочетания немки Катрин, которые превзошли все виданное до сих пор. Пиршества и попойки начались с самого утра и продолжались во дворце Сент-Поль весь день. Но апофеозом должен был стать большой бал, назначенный на вечер в центре Парижа, в особняке Белой Королевы.

Ближе к концу дня, когда новобрачные и приглашенные все еще находились во дворце Сент-Поль, Ивейн де Фуа отыскал Франсуа. Тот, весьма ответственно относящийся к своим обязанностям, был совершенно трезв, зато Ивейн уже изрядно захмелел.

— Мне надо идти. Юг де Гизе устраивает очередное безобразие. Там будет король!