Дракончик разочарованно покрутил носом, но, тем не менее, отряхнулся от снега и подлетел поближе, чтобы выбрать себе самый лучший кусочек.

Робин тихонько застонала, и Тристан сильнее прижал ее к себе. Она поудобнее устроилась у него на груди, и сердце Тристана забилось быстрее.

Наконец, Робин тоже проснулась.

– Ты подойдешь со мной к краю расселины? – спросил Тристан. – Нам нужно обсудить дальнейший маршрут.

Она кивнула и, взяв протянутую королем руку, встала на ноги. Снег, глубиной больше фута, громко скрипел у них под ногами, когда они шли до каменной гряды, защищавшей их от ветра.

Они увидели озеро Мурлок, огромное и близкое. Оно не замерзло, и его тусклая серая поверхность, казалось, поглощала весь свет, идущий сквозь густую пелену облаков. Оно простиралось на запад и на север, до самого горизонта. Только справа, на востоке, было видно уходящую вдаль береговую линию. Падающий снег делал раскинувшуюся перед ними картину похожей на вид сквозь запотевшее окно.

– Куда мы пойдем отсюда? – спросил Тристан.

Робин показала на восточную береговую линию.

– Когда мы доберемся до озера, то пойдем вдоль берега на север. Ты видишь те мертвые деревья? Это лес, который располагается немного южнее рощи Генны. Когда мы пройдем сквозь него, мы окажемся у реки – сейчас она, наверное, высохла, судя по тому, что произошло с другими реками Долины.

Эта река отмечает границу рощи. Мы будем там меньше, чем через два дня.

Они молча стояли рядом, глядя на некогда прекрасное озеро. Теперь следы осквернения не мог скрыть даже снег – белоснежное одеяло очень быстро потемнело.

– Здесь было так красиво. Когда я впервые прибыла сюда, чтобы учиться у Генны, все эти холмы были усыпаны дикими цветами, а озеро сверкало так, что было больно глазам.

– Может быть, когда мы покончим со злом, красота вернется.

– Не знаю… – Робин повернулась к Тристану, в ее глазах застыла грусть. – Я все время думаю, что здесь происходит нечто очень важное, и что судьба островов Муншаез может измениться навсегда. Я сомневаюсь, что они когда-нибудь станут прежними.

– Мы должны попытаться!

– Да, я знаю, и мы, конечно, не сдадимся! И если мы победим, здесь не будет места злу… Но я чувствую, что Долина Мурлок уже никогда не станет прежней.

Тристан не совсем понимал, что Робин имела в виду, но это не слишком удивило его. Он часто терялся перед сложностями ее веры.

– Нам уже пора выходить, – предложил он, – пока проклятые птицы не нашли нас.

– Ты прав, вчера нам очень удачно удалось ускользнуть от них.

– Ты, наверно, хотела сказать, что благодаря тебе нам удалось ускользнуть от них. – Тристан взял Робин за плечи, и повернув к себе, посмотрел прямо в ее зеленые глаза. Она хотела было отвернуться, но потом встретила его взгляд – но Тристан не смог ничего прочитать в ее глазах.

– Ты создала реку, которая помогла нам спастись, – продолжал он. – Ты спасла нас от верной смерти этой ночью, когда мы чуть не замерзли. Ты открыла мне смысл жизни, когда все вокруг, кажется, рушится из-за моих ошибок!

– Ты не можешь винить себя во всем! Мы все допускали ошибки, и нам еще повезло, что у нас сохраняются шансы добраться до Источника! Но ты не должен сожалеть о цене, которую нам пришлось заплатить, – голос Робин стал тверже. – Тристан, ты настоящий лидер. Люди пойдут за тобой. Ты Высокий Король ффолков, и ты лучший воин из всех, кого мне доводилось видеть. И эта битва со злом – наша будущая битва. Возможно, что отношения между нами уже никогда не будут прежними. Я не знаю. Но сейчас самое главное для меня – добраться до Источника и освободить заключенных в камень друидов. Мне необходима твоя помощь, чтобы попасть туда.

Слова Робин об изменении ее чувств к нему как раскаленный камень вошли Тристану в сердце, но он понимал, что в любом случае нужно попытаться решить поставленную задачу, а потом…

– Нам пора выходить, – напомнил король.

– Г-где следующие ворота?

– Я есть устал! Хочу отдых!

– П-пошли, Хонках! Еще только одни ворота, и тогда мы отдохнем, отдохнем! – Язиликлику наконец удалось уговорить тролля подняться с покрытого мхом пня, на который тот устало присел. Эльф висел над ним в воздухе, трепеща своими прозрачными крылышками, когда тролль вперевалочку снова пустился в путь.

– А у твоих друзья винца есть?

– О, да! М-много вина! – И Язиликлик описал руками большой круг. Он, конечно, слегка преувеличил, но надеялся, что его спутник не заметит этого.

Существо, которое призналось, что его зовут Хонках-Фа-Снуи, неохотно топало через очередной усыпанный цветами луг, среди весело щебечущих птичек и деловито снующих взад и вперед пчел.

– Сюда, сюда ходи.

Эльф весело вился вокруг тролля, довольный тем, что спустя столько лет снова оказался в прекрасной Волшебной Стране. Над головой светило никогда не заходящее теплое ласковое солнце, что придавало воздуху неповторимый запах вечной весны. Волшебная Страна была очень маленькой, даже меньше любого из островов Муншаез. Она была заключена в волшебную оболочку, которая защищала ее от вторжения из других, грубых и жестоких царств.

Язиликлик видел, что она совсем не изменилась с тех пор, как он ушел отсюда в Затерянные Миры. Им повстречалась банда человекообразных существ с крошечными рожками на лбу и козлиными задними ногами и хвостами. Те весело играли на свирелях и лихо отплясывали на солнышке.

Вдруг появилась прекрасная лесная нимфа, ее тончайшее шелковое одеяние сияло в лучах солнца. Она кокетливо посмотрела на Язиликлика, а он покраснел и отвернулся, чтобы не видеть ее прелестных, соблазнительных глазок. Тут нимфу заметили веселые плясуны и бросились ловить ее, призывая красотку остановиться и поговорить с ними. Она рассмеялась – словно зажурчал маленький лесной ручеек – и полетела через лес, а те пустились за ней в долгую веселую погоню. Эльф знал, что им никогда не поймать ее.

Раньше, во всяком случае, им это не удавалось, а в Волшебной Стране никогда ничего не меняется.

Они видели других обитателей Волшебной Страны – дальних родственников Язиликлика – эльфов, дриад и гномов. Они здоровались кивками, пытались заговорить со странной парочкой, но эльф, как мог, уговаривал тролля идти дальше.

– А откуда у т-тебя такое имя… такое имя? – спросил Язиликлик. – Оно что-нибудь з-значит?

– Хонках-Фа-Снуи хорошее имя. Оно значит: тот, чей нос отбрасывает тень на десять тысяч цветов. – Хонках гордо показал на свой хоботообразный нос. – Моя нос – великолепная, даже для тролля, так?

– О, конечно, конечно! Я… Я никогда не видел т-такого… замечательного носа!

Довольный, Хонках зашагал немного быстрее и перебрался через кристально чистую речушку, ступая по удобно расположенным среди журчащей воды камешкам. Несколько толстых форелей таращились на них из воды с нескрываемым любопытством.

Вдруг сзади зашуршали кусты, и, резко развернувшись, Язиликлик увидел коричневую собачью мордашку с задорно вздернутыми ушами. Длинный розовый язык свисал из пасти, и, казалось, существо хитро улыбается.

– М-мерцающая собака! П-привет! – Эльф побежал к псу, чтобы потрепать его по голове, но тот мгновенно исчез. Язиликлик огляделся и увидел, что он ухмыляется ему из-за дерева, футах в тридцати. Эльф помчался туда, но пес снова исчез, на сей раз он появился на дальнем берегу ручья, который они только что перешли, и где к мерцающему псу присоединилось полдюжины его сородичей.

– Сдаюсь! – засмеялся эльф. – Этих п-парней не поймать! – Но погоня за мерцающим псом доставляла ему несказанное удовольствие.

Он подлетел обратно к троллю, который начал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. Горячее чувство принадлежности к этому миру вдруг охватило эльфа, и ему страшно захотелось остаться здесь навсегда. Тут было так весело и приятно! Теперь Язиликлик не мог понять, почему он вообще когда-то покинул Волшебную Страну.