– А что за гольфы ты носишь? – воскликнула Садия. – Они же женские!

Теперь уже Макс и Давиде многозначительно переглянулись. Макс вынул из бокового кармана своей сумки точно такую же пару черных гольфов.

– Гольфы из микрофибры сорок ден от бабушки Кэтлин, – сказал он, улыбнувшись до ушей. – В крайнем случае, подходят также двадцать и тридцать ден, но они слишком быстро рвутся, – добавил он с девчачьей интонацией.

Давиде и девочки рассмеялись. Потом Клео посмотрела на свои махровые носки и нахмурилась.

– А почему вы используете тонкие гольфы? – удивленно спросила она.

Теперь у Давиде появилась возможность отыграться.

– Как? Ты не знаешь? – улыбнулся он с видом пре во с ходства – точно так же, как Клео совсем недавно. Девочка все поняла, но сделала над собой усилие и не отвела взгляда. – Это единственные гольфы, которые не жмут, не натирают, удобны при движении ноги в коньке, и с ними не бывает мозолей.

Анжелика и Садия тоже посмотрели на свои махровые носки. Вдруг они резко перестали смеяться. Уже несколько уроков подряд они занимались в них и чувствовали себя отвратительно. Мозоль Анжелики выглядела еще хуже, чем раньше, у Клео тоже появились две на правой лодыжке, а Садия натерла ногу у подъема – носки натирали ногу при малейшей нагрузке. Все трое думали, что, если бы коньки не были пыточным инструментом, они были бы способны на большее на катке.

– Хочешь сказать, тонкие нейлоновые носки лучше махровых? – спросила Анжелика.

– Когда я только начал заниматься, я тоже носил махровые, – ответил парень. – На каждом уроке появлялась новая мозоль! А потом Бетти посоветовала нам с Максом эти гольфы…

Макс махнул рукой:

– Мы, конечно, сказали: «Женские гольфы – никогда!» Но позже все поняли, и тонкие гольфы завоевали наше сердце.

– Но та гадюка… – начала Садия.

В этот момент Джаз материализовалась из ниоткуда около скамейки.

– Привет, ребята, – обратилась она к Максу и Давиде. – И девчонки, – добавила она, бросив снисходительный взгляд на трех подруг.

На ней была вязаная голубая юбка для фигурного катания, и ее длинные ноги были уже обуты в идеально зашнурованные коньки. Анжелика присмотрелась к ее щиколоткам: под лосинами не проглядывались махровые носки…

– Знаешь, Жасмин, – сказала она, посмотрев ей прямо в глаза. – Макс и Давиде сейчас рассказывали нам, что носки и гольфы из микрофибры гораздо лучше, чем махровые.

Жасмин посмотрела на нее, приподняв подбородок:

– И что?

– А разве не ты говорила нам, что надевать гольфы надо как можно толще? – спросила Садия, вскочив с места.

Жасмин улыбнулась ей с невинным видом. С Садией ей нравилось быть хорошей…

– Плотные гольфы? – спросила она так, будто в первый раз об этом слышала. – Кто вообще о них говорил? Я просто предложила вам носить носки, которые лучше защищают ногу. И имела в виду носки с гелем внутри.

– Да, они идеальны для таких мозолей как у тебя! – добавил Макс, указав на вздувшийся красный пузырь Анжелики. – По крайней мере, гель защищает кожу, и ты не чувствуешь боли. Жаль, что они так дорого стоят! Они есть даже в магазине Паластеллы, – заключил он, указав рукой на витрину лавки на противоположной стороне катка, где продавались товары для фигурного катания.

Клео проигнорировала его слова, испепеляя взглядом Жасмин. Она готова была взорваться.

– Ты говорила о махровых гольфах, и ты это знаешь.

И вот последовал второй удар.

– Это невозможно, – вмешался Давиде. Он поднялся со скамейки и возвышался над Клео в полный рост, вопросительно глядя на нее. – Джаз – серьезная фигуристка, – добавил он, обняв подругу, – она никогда не стала бы говорить такую ерунду!

Клео почувствовала, как ее щеки делаются пунцовыми; она не знала только от чего – от довольной физиономии Джаз или оттого, что Давиде не поверил ей и тут же выступил в защиту этой ведьмы. Вдруг девочка поняла, что слезы вот-вот потекут у нее по щекам, и отвела взгляд, чтоб не доставить этому противному парню такой радости – видеть, что ее ранили его слова. Но почему она чувствовала себя такой уязвленной? Какое ей дело до того, что он не верит ее словам?

– Я никогда не вру, – сказала Клео, вставая с места. Неужели у нее и голос дрожал? – Но так как вы сделаны из одного теста, я не претендую на то, что ты мне поверишь. – В этот момент она повернулась к Максу: – Пойдем с нами… купим эти защитные носки.

Макс надел чехлы на коньки, поднялся и улыбнулся.

– С тремя такими прекрасными девушками я пошел бы на край света, – попытался он шуткой снять напряжение.

Произнося эти слова, он силился смотреть на Клео. Только в самом конце фразы он перевел взгляд на Анжелику…

Неужели улыбка мелькнула на ее губах, прежде чем она опустила глаза?

Клео все еще злилась, выходя на каток. И конечно, она никак не ожидала, что в следующие пятьдесят минут ее ожидает новый удар. Причем намного хуже предыдущих.

– Сегодня мы продолжим изучать сальхов, – сказала Бетти после обычной разминки: пара вращений вперед и назад, повороты со сменой ребра, серия из троек и дорожек вперед и назад к центру по часовой и против часовой стрелки.

Давиде, Джаз и Макс с улыбкой переглянулись: понятно было, что они легко справляются с прыжком, о котором говорила Бетти. Джаз показала Максу большие пальцы, а потом, когда была уверена, что Анжелика на них смотрит, взяла его за руку.

Анжелика сделала вид, что поправляет розовую юбку для фигурного катания.

– По вашим довольным лицам я вижу, что вы считаете себя молодцами по части сальхова, – продолжила Бетти, посмотрев на ребят.

Джаз улыбнулась и гордо выпрямилась, как одна из победительниц на конкурсе красоты.

«Уверенность этой девочки просто бесподобна. Жаль, что она так высокомерна», – подумала Бетти про себя.

– Но вы все делаете одну ошибку, – подчеркнула она слово все. На самом деле у Давиде, Макса и Садии сальхов получался идеально, но она не хотела, чтоб кто-то чувствовал себя слабее. – Мы уже знаем, что прыжки делятся на зубцовые, когда вы отталкиваетесь от льда носком конька, и прыжки, которые выполняются непосредственно с ребра. С этим пока все понятно?

Ребята кивнули.

– Хорошо, – продолжила Бетти. – Мы говорили также, что самое важное в прыжках – не притормаживать перед тем, как вы отрываетесь от поверхности льда, – со стороны это заметно. Каждый прыжок начинается с разбега, а не с торможения: если вы замедляетесь перед тем, как взлететь в воздух, и потом прыгаете, будто с места, выполненный вами элемент теряет силу, становится неестественным.

Бетти остановилась, чтоб посмотреть, какой эффект произвели ее слова, но ребята смотрели на нее с недоверием. Они были убеждены, что не делали ошибок.

– И кто же станет тормозить перед прыжком? – ехидно спросила Жасмин.

– Все вы, – подтвердила Бетти. – Кто больше, кто меньше. – Она снова сделала паузу, а Джаз расстроенно отвела глаза. – Теперь я хочу, чтоб вы сделали сальхов, думая о том, чтоб не притормаживать. Когда вы на ребре, с которого начинаете прыжок, то есть на левом заднем внутреннем, – объясняла она, оттолкнувшись назад, – избегайте такого перемещения на острие… – И Бетти наклонила зубчатый кончик так, что он неприятно проскрипел по льду. – Видите, как вы замедляетесь? Думайте о том, чтоб катиться по льду, как будто кто-то тянет вас сзади за пояс, и, когда отталкиваетесь, делайте движение как ногой по мячу.

– Я отойду на минутку поговорить с одним человеком. Я буду вон там, у края катка, но не думайте, что я не увижу, что вы тут делаете, – заключила Бетти, напустив на себя строгий вид.

Некоторое время спустя… Бетти наблюдала за своими подопечными с края катка и слушала маму одной из своих младших учениц, которая рассказывала ей о смелости своей дочери на первых соревнованиях.