– Не-не! Насчет готовки я не спец. Дома у меня жена обеды варит.

– Не тревожься, – успокоила его Дола. – Готовить буду я. А ты за это будешь мыть посуду.

Тощий смерил ее взглядом:

– А какая мне с того выгода?

– Тебе не придется есть собственную стряпню. Разве это не стоит того, чтобы немного потрудиться?

Тощий встал и потянулся:

– Ну ладно. Все лучше, чем сидеть тут целый день без дела.

Дола подошла к двери. Но Тощий не спешил выходить с ней. Вместо этого он огляделся, увидел шпагат, которым была перевязана коробка с припасами, снял его и попробовал на прочность.

– Это еще зачем? – с опаской спросила

Дола.

– Для тебя, – ответил Тощий. – Я тебе не доверяю. А если ты сбежишь, Джейк с Хозяйкой меня со свету сживут. Подними-ка руки.

Дола послушалась. Тощий обвязал ее веревкой вокруг пояса. Потом взял свободный конец в руку и отпер дверь. – Вот теперь пошли!

Неприятно, конечно, гулять на поводке, как собачонке, но удовольствие выбраться на свежий воздух из затхлой хижины стоило того. Выбравшись из-под крыши, Дола изо всех сил потянулась к родичам, надеясь, что отец с Холлом отыщут ее здесь.

Однако ничего не почувствовала. Дола вздохнула и переключилась на мир вокруг себя. Ночью прошел дождь, и лес, напоенный влагой, благоухал свежестью и зеленью. Дола дышала полной грудью.

Тощий топал следом за ней по узенькой тропке. Пару раз он подергал поводок, словно затем, чтобы убедиться, что она не сбежала. Девочка раздраженно оглянулась через плечо, давая понять, что она думает о подобном обращении, и Тощий угомонился. Оно и к лучшему: тут приходилось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться о корни, там и сям вылезавшие из-под земли. Дола решила, что тропа, по которой они идут, – оленья. И в самом деле, вскоре она заметила на земле следы узких раздвоенных копыт.

Кстати, о зелени! Эти люди привезли с собой столько еды, что ее хватило бы на пару дней всей деревне. Дола накануне даже приготовила что-то, только сперва долго выбирала то, что казалось наименее старым. Казалось, вся сушеная и консервированная еда Больших несколько лет пролежала где-то на складе. Как ни старайся, дешевые макароны, лежалый сыр и сублимированные бобы в соусе вкусными не сделаешь. Но если добавить свежей зелени, они по крайней мере могут стать съедобными. Сбоку от тропы рос пучок дикой горчицы. Дола решительно свернула туда: у нее потекли слюнки при одной мысли о тушеной зелени и острой приправке. Но веревка рванула ее назад. Дола протестующе ойкнула и ухватилась за ветку, чтобы не упасть.

– Куда это ты собралась? – осведомился Тощий.

– Зелени нарвать, – сказала она. – Вон видишь?

– Сорняк как сорняк! – пренебрежительно сказал Тощий.

– Сам ты сорняк! Это же еда! Погляди вокруг! Нежные листочки одуванчика, поздние побеги папоротника, грибочки! Тут полно всяких вкусностей, знай только собирай. Все свежее, и даром!

– Ну, – сказал Пилтон, поразмыслив, – если ты думаешь, что это можно есть, – что ж, валяй. Может, тебе действительно нужен не такой рацион, как нам.

– Да уж, наша еда здоровее будет! – насмешливо заметила Дола. И, не обращая больше внимания на Тощего, который следовал за ней по пятам, сжимая поводок, сорвала здоровенный лопух и принялась собирать в него съедобные растения. У самой большой купы горчицы Дола опустилась на колени и принялась перебирать побеги. Горчица растет быстро, и тут были побеги на всех трех стадиях роста: и зеленые, и цветущие, и созревшие. Были даже совсем молодые ростки, с нежной зеленью, самые вкусные. Дола прикинула, что Тощий ест втрое больше нее и нарвала с тем расчетом, чтобы хватило обоим.

На старых побегах семян уже не оставалось. Все их стебли засохли, и коробочки с семенами лопнули и развернулись. Ну, это не беда: дома поваров, которым нужна горчица, такие пустяки не останавливали, и Дола знала и умела достаточно, чтобы последовать их примеру. Она оглянулась, чтобы узнать, что поделывает Тощий. Он время от времени поглядывал на свою пленницу, но в основном глазел по сторонам: ему явно было скучно, и он не обращал особого внимания на то, что она делает. Тем лучше...

Девочка улыбнулась, взялась двумя пальцами за стебелек ближайшего цветка и сосредоточилась, ускоряя его рост и созревание. Цветок быстро завял, из-под лепестков проглянула семенная коробочка, которая принялась расти и вскоре превратилась в зеленую трубочку, длиной с палец Долы и толщиной с карандашный грифель. Трубочка наливалась, толстела, лепестки опали, оставив один лишь пестик, коробочка пожелтела, потом засохла. Дола взялась за следующий цветок, и вскоре у нее была целая горсть спелых семян. Она вырвала растение и уложила его в самодельную корзинку. Конечно, оно состарилось до срока, но девочка высыпала содержимое одной из коробочек на то место, где были корни, чтобы на будущий год тут выросло новое растение.

Зачем грабить лес, который был так щедр к ней?

– Что это ты насобирала? – поинтересовался Тощий.

Дола перечислила все, что лежало в лопушке.

– Моя мама готовит из зелени очень вкусные блюда, – с надеждой сказал Пилтон. Может быть, они и не зря прогулялись...

– Моя тоже...

Дола подумала о Шиуван и Тае и ощутила острый приступ тоски.

– Ну ладно, погуляли и хватит, – сказал Тощий и потянул ее назад. Дола встала, стараясь не рассыпать свои сокровища.

По пути обратно к хижине Тощий заметно повеселел. Он даже набрал в кастрюльку воды, чтобы Дола могла помыть зелень. Девочка перебрала добычу, повыдергала из листьев жесткие жилки и принялась рыться в коробке с едой, выискивая, с чем бы их приготовить.

Большую часть припасов составляли смеси в пакетах. Надписи на них утверждали, что это готовые блюда. Дола внимательно их читала и откладывала в сторону все пакеты, в которых было более трех ингредиентов, ей незнакомых. Вскоре в алюминиевом котелке, подвешенном над огнем, уже весело булькало аппетитное варево, благоухающее горчицей, диким луком и майораном. В коробке обнаружилась банка бекона, который в Америке принято класть в овощи. Дола попросила Пилтона открыть банку. Он взрезал крышку специальным лезвием своего карманного ножа. Дола обжарила кусок бекона, пока дно сковородки не покрылось растопленным салом, потом вывалила туда зелень.

– Взяла бы чугунную, – заметил Пилтон.

– Чугунные мне не нравятся, – ответила Дола, неприязненно косясь на тяжелую сковородку.

– А ты знаешь, что от алюминия бывает болезнь Альцгеймера?

– Зато алюминиевые легче, – отрезала Дола. Ей не хотелось объяснять, что ее Народ не любит железа. – Вот когда будешь готовить сам, тогда жарь на чем хочешь.

– Ну ладно, – сказал Тощий и снова уткнулся в свои журналы. Оно и к лучшему. Доле надо было пораскинуть мозгами.

Нет, тут все-таки хорошо, в этой хижине. Дрова были хорошие, сухие и не гнилые, они давали ровное, жаркое пламя. Дола замесила пресное тесто, чтобы напечь лепешек на крышке сковороды: пока мясо сготовится, они как раз тоже испекутся.

– Эк ты ловко управляешься! – внезапно заметил Пилтон. Его поражало, как хорошо такая малышка приспособлена к жизни, как много она знает о растениях, как умело готовит... Кто бы ни учил маленькую фею, он может гордиться своей ученицей!

Дола вежливо кивнула в ответ на похвалу и снова занялась своим делом.

Жалко, что он так психанул давеча: вон девочка теперь его побаивается. Ну конечно, у нее есть причины так себя вести: она же тут вроде как в тюрьме. Пилтону хотелось с ней подружиться, потому что она явно не от мира сего. Когда же ему наконец удастся уговорить ее исполнить его заветное желание?

На высоте триста футов к «Радуге» подлетели двое воздушных духов. Они принялись кружить вокруг шара, их хвосты проносились мимо на огромной скорости. Холл увидел перед собой рассвет – обычное их приветствие – и попытался сам представить восход солнца, но немного другой. Духов, похоже, порадовали его усилия, потому что они остановились в воздухе и уставились на воздухоплавателей своими огромными глазами.