— Может быть, сразу подключим следствие? — Коля посмотрел на Виктора.

— Вряд ли стоит, Николай Федорович. — Виктор взял пакет. — Позвольте? — Он вынул первый лист, прочитал: — «Сегодня в двадцать один ноль-ноль к Панайотову придет продавец», — Виктор посмотрел на Колю и добавил: — Тот самый, у которого куплены предыдущие вещи. Есть смысл встретиться, — Виктор улыбнулся. — Прошу подключить майора Рудакова, втроем мы вполне справимся.

— Добро, — кивнул Коля. — У меня только один вопрос: почему вы решили, что во всех случаях действует одна и та же банда?

— Почерк схожий, товарищ комиссар, — сказал Миронов. — В тех случаях, когда они убивали людей, они это делали всегда одинаково: сначала нож в спину, а потом — под откос.

Коля посмотрел на часы:

— Готовьтесь.

Когда офицеры направились к дверям, Коля окликнул:

— Задержитесь, полковник.

Прикрыв за Мироновым дверь, Коля взял Виктора под руку, подвел к окну.

— Маша уехала под Дмитров. Как по Савеловской? Не было таких случаев? Волнуюсь я что-то, Витя.

— Были, — помедлив, ответил Виктор. — Два. Батя, ты зря не паникуй. Я сейчас позвоню в железнодорожную милицию, попрошу.

— Не нужно, — перебил Коля. — Неудобно. Ступай.

Виктор ушел.

К Панайотову Виктор, Рудаков и Миронов поехали в половине девятого. Машину поставили за полквартала от дома, оставшийся путь прошли пешком. Все были в штатском.

— Вот он, — Рудаков в последний раз сверился с адресом. — Ничего домик.

Это был «доходный» дом дореволюционной постройки. Купцом-строителем он предназначался для богатых врачей-гинекологов, адвокатов и биржевых дельцов. Теперь в нем жили самые разные люди — и наследники тех рабочих, которые заселили эти роскошные квартиры в первые дни революции, и ответственные работники с семьями. В нише на уровне девятого этажа стоял рыцарь-тевтон с огромным двуручным мечом.

— Окна Панайотова выходят во двор, — сказал Миронов. — Квартира большая, хорошо обставлена. Досталась в наследство от отца. Тот был профессором медицины.

— Ясно, — Виктор огляделся. — Майор, — обратился он к Миронову, — мы войдем, произведем обыск. Понятых сами найдем. А вы погуляйте на лестнице. Посмотрите…

Виктор и Олег на лифте поднялись на пятый этаж, позвонили. Флажок звонка был сделан в виде языка льва, и Олег даже прицокнул от удивления:

— Надо же…

Из соседней квартиры пригласили понятых — двух аккуратных старичков. Они играли в шахматы и очень огорчились, когда Олег их позвал.

— А доску мы возьмем с собой, — упрямо сказал один. — Все равно вы будете ковыряться два часа, уж я знаю.

— Откуда знаете? — добродушно осведомился Виктор.

— А я, молодой человек, до двадцать четвертого года служил в ВЧК! — с гордостью сказал старик. — Уволен по ранению, имею юбилейный знак! Что касается Панайотова, то это сущий подонок! Расстрелять надо!

Дверь открыл сам Панайотов. Он был в мохнатом халате, в руке держал чашку с кофе.

— Чем могу? — любезно осведомился он.

— Милиция. Вот ордер на обыск.

— Хорошо, — помедлив, сказал Панайотов. — Проходите.

— Когда понадобимся — скажете, — старики разложили доску и приготовились играть.

— Не пойдет, — укоризненно покачал головой Олег. — Вы должны все время находиться рядом с нами, во все вникать. Понятно объясняю?

— В мое время все это не имело значения, — заявил первый старик.

— Идемте, — Олег не стал вступать в спор.

Стены комнат были увешаны картинами, гравюрами, в горках поблескивал нарядный фарфор. В углу переливался всеми цветами радуги наборный, с перламутром, рояль.

— Мы предлагаем вам добровольно выдать ценности, которые приобретены незаконным путем, — сказал Виктор.

— Все, что здесь есть, — наследство, которое досталось мне от отца, — спокойно ответил Панайотов.

Начался обыск. Панайотов сидел на диване и равнодушно смотрел, как на столе растет гора ювелирных украшений, золотых монет, коробочек с драгоценными камнями.

— Я же вам говорил! — торжествующе изрек первый старик. — Его нужно вывести во двор и шлепнуть!

— Не те времена, — ехидно заметил Панайотов.

— Раньше я бы с тобой не панькался, — искренне вздохнул старик. — Контра.

Панайотов забеспокоился, посмотрел на стенные часы, нервно поднес к уху свои, наручные.

— Без пяти девять, — заметил Виктор. — Ждете кого-нибудь?

— Представьте себе, нет! — резко сказал Панайотов.

И в ту же секунду в прихожей задребезжал звонок.

Панайотов вскочил с дивана.

— Сидеть! — тихо приказал Олег и подошел к дверям. Подумал мгновение, потом щелкнул замком и распахнул дверь. На пороге стоял офицер милиции — старший лейтенант. Он спокойно-удивленно посмотрел на Олега — у того было достаточно напряженное выражение лица, — сказал негромко:

— Добрый вечер. Панайотов дома?

— Прошу, — Олег отошел в сторону, пропуская старшего лейтенанта. Он был молод, лет двадцати пяти, высокого роста, с открытым, спокойным лицом. Старший лейтенант вошел в комнату, увидел Виктора и четко приложил руку к козырьку:

— Здравия желаю. Вы — Панайотов?

— Вот. — Виктор кивнул в сторону хозяина. Тот смотрел на вошедшего, словно кролик на змею. Между тем старший лейтенант сел за стол, раскрыл служебную сумку:

— Моя фамилия — Санько. Я новый участковый уполномоченный.

— Очень приятно, — ехидно улыбнулся первый старик. — Предыдущего товарища сняли в результате моих многочисленных указаний, и я предупреждаю вас, что если вы не найдете со мной и вообще с общественностью общего языка…

— У нас с вами один общий язык, — строго перебил Санько. — Язык закона. А к вам, Панайотов, я зашел по делу. «Опель-кадет» пятнадцать-шестьдесят один МА — ваш?

— Имею… такой, — подавленно сказал Панайотов.

— Это ваши гости? — улыбнулся Санько, обводя взглядом присутствующих. — Вы меня, товарищи, извините за вторжение, но ваш приятель Панайотов все время нарушает. В который раз оставляет автомобиль на тротуаре. Там же людям негде ходить!

— А иначе его грузовые помнут, — хмуро сказал Панайотов.

— Это уже ваша забота, — возразил Санько. — Штрафую вас на двадцать пять рублей. Это на первый случай, — он взял из рук Панайотова деньги, положил на стол пять надорванных квитанций. — До свидания, еще раз извините. — Санько откозырял и вышел в коридор.