На столике были разбросаны бумаги и косметика. Договора и тексты. Вешалка с костюмами, так как сегодня мы никак не могли решить, в чем будем выступать. Ноутбук. Микрофон, гитара-талисман Кота. И в этой комнатке весь мой мир. Все то, что я так берег и добивался. И каково будет все это потерять? Потерять горящие глаза Кота, когда он берет в руки свою малышку, потерять задорную улыбку Майлза и серьезный взгляд Бетховена. Потерять все из-за того, что я надорвался… Черт!

Я схватил чашку с нотами на боку и кинул в стену.

Нужно просто успокоиться и сделать свою работу безупречно чисто, чтобы у ребят был шанс. Точнее, не совсем у ребят, а у Шела. Ведь его сегодня увидят в действии впервые и нужно, чтобы он был также безупречен. Я втолкнул мыском сапога осколки чашки за диванчик и сел на него, откинул голову на спинку. Кашель просто невыносимо давил на связки и сжимал гортань. Спокойно.

В дверь постучали, и она приоткрылась.

- Заходите.

Ребята вошли и расселись. Шела Марс усадил рядом со мной. Здесь было достаточно места для всех, так что они расселись на другой диванчик и внимательно глядели на нас. Я перехватил тонкое запястья в напульснике и немного сжал, а Шел вдруг удивил, положив голову мне на плечо и вздохнув.

- Напутствие, папа. – Улыбаясь, проговорил Марс. Я вздохнул.

- Знаю, что это первое выступление за долгое время, знаю, что нервничаете. Но также знаю - вы все профессионалы и знаете, что делать в той или иной ситуации. Поэтому долгую речь заводить не буду, скажу только одно: если будет форс-мажор, любой, не стесняться давать отмашку. Кот, это тебя касается в первую очередь. Шел. Я знаю, слишком быстро, но лучше так, чтобы никто не смог ничего надумать о тебе. И я знаю, ты так же, как ребята, справишься. – Я перевел взгляд с ребят на него, но успел увидеть серьезный взгляд Бета. Шел лишь улыбнулся и накрыл мою руку на своем запястье.

- Мираж… - начал было Бет.

- И еще… - игнорируя его, продолжил я. – Хочу чаю.

Он тут же подорвался и вылетел из гримерки. Я улыбнулся.

Он узнал об этом случайно, я тогда в туалете после выступления чуть не задохнулся от кашля. Он прикрыл и прикрывает до сих пор. Не знаю, в благодарность за лучшую клинику или за то, что я избавил его от зависимости, но он помогает мне оклематься каждый раз после концерта. Три месяца перерыва – чем это мне грозит?

В первую же песню я понял, что не выдержу еще пять. Мы всегда старались выступать вживую, всегда добивались этого, но сейчас, видимо, придется ставить запись.

- Привет! Мы снова с Вами и надеюсь, что Вы еще не успели соскучиться, но если даже так, то не будете скучать сейчас! – прокричал я в микрофон. Улыбаться. Улыбайся! – Хочу представить Вам наш незаменимый состав! Марс – гитара.

Марс прошелся пальцами по струнам своей малышки.

– Майлз – ударные! – барабанная дробь. – Бетховен – наш незаменимый клавишник! Кот – басы! Иииии хочу, чтобы Вы отнеслись к нему с почтением! Шел – наше новое, прекрасное нечто – флейта!

Зал взорвался.

– Ну и забыл, как всегда, о себе любимом! Мираж – соло! И все это великолепие вместе – «L'iris noir»! – я убрал от лица микрофон и выдохнул. Сделал знак рукой, Бет заиграл, Кот подхватил… а я запел. Вживую!

Шел играл потрясающе, мы решили пустить его отдельно, только с моим голосом, третьей композицией. Это было красиво. Действительно качественно новое, и действительно шедшее нам. Он играл, а я пел. И это было для него. После того как он отстранил флейту от губ, а я протянул последнюю строчку, зал погрузился в звенящую тишину. Я видел, он дрожит. И вдруг грянул гром аплодисментов. Они кричали, просили на бис. Я поднес микрофон и тихо проговорил:

- Небольшой перерыв, и я обещаю Вам еще три песни, взамен на бис, и обещанные пять.

Мы ушли за кулисы.

- Мираж? – взволнованно спросил меня мышонок.

- Ты был великолепен. – Прошептал я в его волосы, обнимая и прижимая к себе.

- Шел, Мыш, потрясающе справился! – подлетел к нам Марс. Я отстранился и дал ребятам поздравить его. Бет похлопал Шел по плечу и вручил мне бутылку теплой воды. Я знаю, в ней сироп для смягчения голосовых связок. Поможет ли?

Мы отыграли обещанное публике и спокойно поехали домой, мой телефон разрывался, а я пока не мог и прохрипеть что-либо. Голос сел. Совсем.

Ребята косились на меня, потому что я жестом, обычным своим, послал разбираться с оплатой Марса. И сейчас, сидя в машине, не сказал еще ни слова, а мобильник разрывался. Я вздохнул и нажал на зеленую кнопку, говорить не пришлось, это был тот, о ком я еще не успел забыть.

- Выступление было потрясающим, Тони. – Раздался на том конце насмешливый голос. Но в ту же секунду стал серьезным.

– Не знаю, замечают ли твои ребята, что с тобой что-то не так? Но это не суть важно, потому что ты мальчик взрослый, разберешься сам, у меня для тебя новости о твоем новом музыканте. Говорить сейчас?

Я молчал, а потом угукнул.

– Прекрасно, значит, великий Мираж теряет голос, твой отец будет доволен… Ладно, не хмурься. Итак, Шел. – Он стал абсолютно серьезным и даже деловым. – Имени у него нет, Тони, точнее, не было, до того как он остался в родильном отделении. Там его назвали Ноэль Вайт. Его мать некая мадам Стюарт, ты уже догадался, да? Я, если честно, был в шоке от ее лицемерия. В общем, она отказалась от мальчика и обрекла его на пять-шесть лет приюта, потом нашла и с новым мужем усыновила собственного сына, но мальчик уже тогда был не таким глупым… Каким-то образом малыш понял, что эта женщина его биологическая мать. И долго хранил этот секрет от приемного отца. Замыкался все больше, перестал разговаривать и появляться на глаза родителям, пропускал уроки в школе. Тогда и разгорелся скандал, и ревнивый, ничего не понимающий муж задал вопрос и получил ответ… Знаешь, Тони, я бы снял по этому сюжету отличный фильм и заработал миллионы! Так вот, он в порыве, уж не знаю ревности или чего другого, убил ее… при ребенке. Забил насмерть. И таким образом мальчик попал в приют обратно. Он не говорил, не писал, не читал, был как брошенный котенок в дождь. А тот приют, в котором он оказался, не отличался ничем от тюрьмы, в которую попал его приемный отец. Прошел почти год, прежде чем Ноэль смог нормально воспринимать мир, хотя нормально, Тони, это очень грубо сказано. Сколько ему сейчас, шестнадцать?.. по бумагам шестнадцать, Тони, не семнадцать… так вот, все это случилось в его двенадцать, все бумаги из первого приюта были утеряны, и во втором тоже была какая-то странность с бумагами, его имя вдруг стало - Шел. Ноэль Вайт существует только в бумагах роддома, так же как дата его рождения. Он может и не отозваться на это имя. А еще… второго усыновления не было, мальчика просто продали, так что твой Марс может вообще не знать о том, что Шел был продан, а не усыновлен. Куда продали такого милого мальчика, можешь догадаться сам. В общем, я больше пока не нашел ничего, да и думаю, что этого будет достаточно для утоления твоего любопытства. Он очень осторожный, нагло обманывающий и совершенно не беззащитный мальчик. Тони, я тебя прошу, поговори с ним, узнай что он хочет от тебя, потому что Ноэль, или Шел, наглая, заботящаяся только о себе шлюшка. Это только мое мнение, но я составил его на фактах, Тони.