Венчали их два пастора: один, как и Эдит, принадлежал к епископальной церкви, другой к пресвитерианской, членом которой был Вильсон. На Эдит было черное бархатное платье и черная шляпа с белыми полями. После свадебного приема они отправились в двухнедельный отпуск в Хот-Спрингс, в Виргинии, что сохранилось в тайне.

Хотя президент Вильсон просил не присылать ему никаких свадебных подарков, из многих стран и от многочисленных американских организаций поступили поздравления. Три девочки из Калифорнии прислали Эдит маленький слиток золота, из которого сделали обручальные кольца.

В начале 1916 года президент и его супруга возвратились в Белый дом. Эдит привела в движение всю резиденцию. На рассвете она поднимала президента и заставляла играть в гольф. Вильсон был послушен жене, как ребенок матери. Она называла его «тигром», живущим в клетке под названием Белый дом.

Биографы утверждают, что она давала Вильсону полное сексуальное удовлетворение. Вильсон и Элин имели отдельные спальни. С Эдит он спал в большой кровати Авраама Линкольна, которую перенесли в спальню президента.

Когда Эдит взяла на себя обязанности Первой леди, в Европе шла первая мировая война. С самого начала стало ясно, что Эдит может быть не только заботливой супругой, но и секретарем, ассистентом и даже советчиком президента. Вильсон ей полностью доверял. Он даже сообщил ей личный код, которым пользовался для переговоров со своими эмиссарами в зарубежных странах, неизвестный даже министру иностранных дел Роберту Лэнсингу. Каждое утро Эдит провожала супруга до кабинета и целовала на прощанье. А после обеда она сидела с ним в кабинете и слушала беседы, которые велись там. Вечером они просматривали важные государственные документы, читали, сортировали почту. Эдит выполняла обязанности неофициального помощника президента Соединенных Штатов.

Вильсон научил жену так приветствовать гостей на официальных приемах, чтобы не уставать, посоветовав, подавая руку, опускать средний палец, тогда можно избежать слишком крепкого пожатия.

4 июня 1919 года конгресс утвердил дополнение к конституции, дающее женщинам избирательные права. Вильсон поддерживал его, но натолкнулся на сопротивление парламента, одобрение которого было необходимо. После долгих дебатов документ был ратифицирован. Эдит не выносила суфражисток, боровшихся за предоставление женщинам избирательных прав, называя их «презренными тварями», а их цель считала «недостойной дамы».

Вильсон ежедневно общался с женщинами — с двумя сестрами, тремя дочерьми и женой, поэтому он очень хорошо понимал их. Он совершил беспрецедентный поступок, пригласив впервые в истории Соединенных Штатов на пост вице-министра женщину. В 1920 году Энн Эбот Адамс стала заместителем генерального прокурора Соединенных Штатов. На этом посту она была до 15 сентября 1921 года.

Вступление Соединенных Штатов в войну в апреле 1917 года привело к значительному расширению круга обязанностей Эдит как Первой леди. Чтобы подать пример другим женщинам, она шила одежду для армии, организовывала встречи с солдатами и офицерами. В Белом доме она держала овец и доходы от продажи шерсти отдавала Красному Кресту. Доверие президента к ней было так велико, что он допускал ее к участию в дискуссиях на военные темы и прислушивался к ее советам.

4 декабря 1918 года, после окончания первой мировой войны, Вильсон отправился в Париж на мирную конференцию. Он был первым президентом Соединенных Штатов, который пересек Атлантический океан во время правления. Вильсон настоял на том, чтобы Эдит сопровождала его. Она была первой женой президента, покинувшей Соединенные Штаты в этом качестве.

Эдит посещала лазареты, центры реабилитации, предприятия и солдатские столовые. В это же время она заботилась о супруге, заболевшем гриппом. В Европе Эдит встречалась с коронованными особами. На приеме в Букингемском дворце какая-то дама спросила ее, не принадлежит ли она к квакерам, а получив отрицательный ответ, пояснила: «Я думала, что вы относитесь к квакерам, потому что не носите диадему». — «Я бы с удовольствием ее носила, — возразила Эдит, — но мой муж не может этого себе позволить». Одна снобистски настроенная представительница «высшего света» отклонила приглашение миссис Вильсон, объяснив это сербскому послу тем, что та — простая американка. Сербский посол рассказал ей, что Эдит является потомком индейского князя Покахонтаса из рода Поухэтэн, и предложение было принято. Всю эту историю посол поведал Эдит. Вначале она возмутилась, а потом рассмеялась, заявив, что пошлет этой аристократке открытку с видом отеля Поухэтэн в Вашингтоне, а на обратной стороне напишет, что это дворец ее предков, на время войны ставший отелем для сотрудников военных учреждений.

Из Парижа Вильсон привез предложение о создании Лиги Наций и Версальский договор, который натолкнулся на сопротивление сената. Тогда президент решил обратиться к общественности с просьбой поддержать его политику. Он предпринял поездку по Соединенным Штатам, несмотря на возражения Эдит, которая боялась, что после напряженной Парижской конференции муж не выдержит подобного путешествия.

С 4 по 24 сентября Вильсон посетил 29 городов и произнес 40 речей. Эдит, видя усталость супруга, его головные боли и приступы астмы, попросила прервать поездку: «Давай отменим все эти мероприятия и поедем отдохнем, хотя бы на несколько дней». Вильсон решительно отказался.

25 сентября в Пуэбло, штат Колорадо, президент перенес сердечный приступ. Поездка была прервана, и Вильсоны возвратились в Вашингтон. В течение нескольких дней состояние здоровья президента не улучшалось. Утром 2 октября Эдит заметила, что ее муж сидит на кровати и безуспешно пытается достать бутылку с водой, стоящую на туалетном столике. Она подала ему бутылку и увидела, что его левая рука свисала с кровати. «Я совсем не чувствую эту руку. Помассируй ее мне», — попросил он.

Когда Эдит начала массировать руку, он попросил проводить его в ванную комнату. К своему ужасу, Эдит заметила, что, делая шаг, он морщился от боли. Она оставила мужа и побежала вызывать врача. Вдруг услышала шум в спальне и вернулась. Вильсон лежал на полу без сознания. Это был второй, более сильный приступ. Консилиум врачей решил, что Вильсон должен остаться в Белом доме, так как в больнице его трудно будет уберечь от «стаи журналистов».

Через неделю Вильсон почувствовал себя лучше. К нему вернулись его духовные, но не физические силы. Несмотря на это, он хотел продолжить прерванную поездку и бороться за вступление США в Лигу Наций. Эдит была решительно против.

Вначале Эдит считала, что ее муж должен оставить пост президента по состоянию здоровья. Невропатолог, доктор Деркам, убедил ее в том, что это ни в интересах пациента, ни в интересах страны. Вильсона нужно оберегать от возбуждающих разговоров. Эдит согласилась с этим.

В течение следующих семи месяцев Вильсон находился в полной изоляции от внешнего мира. Заходили к нему только Эдит, доктор Грей Т. Грейсон и его личный референт, Джозеф П. Тумулти.

В воспоминаниях Эдит подчеркивала, что для нее всегда самым важным была забота о здоровье любимого человека и уже во вторую очередь забота о президенте Соединенных Штатов. Поэтому она прислушивалась к советам врачей и игнорировала подозрения и упреки со стороны политиков. Только один раз она воспротивилась указаниям врачей: когда они хотели оперировать ему мочевой пузырь. И оказалась права, болезнь прошла сама собой.

Ежедневно Эдит сортировала почту президента, писала краткие обзоры содержания, приносила их мужу в постель и передавала соответствующим лицам замечания и предложения президента. В своих мемуарах Эдит писала: «Лично я никогда не принимала никаких решений по государственным делам. Я иногда просто решала, что важно, а что нет, что можно предложить мужу».

В Соединенных Штатах постепенно распространялся слух, что на самом деле страной правит Первая леди. Но в действительности Эдит не принимала никаких политических решений и не стремилась к контролю правительства. Заботясь о здоровье мужа, она следила за тем, кто и по каким делам мог быть допущен к президенту. Это приводило к конфликтам в администрации, так как Эдит одним симпатизировала больше, другим меньше. Ближайших сотрудников Вильсона — полковника Эдварда Хауза и министра иностранных дел Роберта Лэнсинга — она не любила. Все без исключения должны были спрашивать у Эдит разрешения поговорить с президентом.