Острая зависть пронзила Мерлина, когда он обнаружил, сколько спайкардов таскает на себе Кул – перстни, кулон, еще одна Чешуйка огромных размеров в темляке рукоятки меча. Царь непринужденно пользовался всеми одновременно как компьютерами, соединенными в локальную сеть.

Экономными точными движениями Кул нарисовал трепещущую голограмму, изображавшую расположение Теней в окрестностях Хаоса. Затем добавил стрелки, указав направления возможных ударов, и прямо сказал: мол, Мерлин и Рэндом должны договориться и нанести превентивный удар. Именно этого Мерлин и не собирался делать ни в коем случае. Уж что-что, а плясать под нирванскую дудку он не станет.

Не отвечая на прямой вопрос, Мерлин поведал, что лазутчики из Ганеша организовали мятеж среди вампиров, работавших на плантациях в окраинах Хаоса.

– Естественно. – Кул пожал плечами. – Вы же держите их в рабстве. На месте этих бедолаг я бы тоже взбунтовался.

Где-нибудь в Калифорнии, где Мерлин прослушал курс политологии, такие рассуждения, может быть, имели смысл, но Хаос жил по другим законам. Король объяснил назидательным тоном:

– Если распустить рабов, Хаос умрет с голоду. Кул кисло скривился:

– Ладно, попробую успокоить ребят. Они не будут сильно тебе досаждать, пока идет война. Если повезет, область Хаоса, населенная вампирами, поддержит тебя, а это немалая сила. Только предупреди Дару, чтобы не делала глупостей. Она имеет привычку ввязываться в авантюры, не подумав о последствиях… И еще ты должен пообещать, что после победы вампиры получат свободу и равные права с демонами.

От такого требования Мерлин даже опешил.

– Кто будет работать на полях, если мы освободим вампиров?

– Они же и будут. Только не в качестве рабов или крепостных. Дай им немного земли. От фермеров или крестьянских артелей куда больше пользы. И твердо себе уясни: или свободу рабам дашь ты, или это сделает Ганеш.

Нирванец начал собираться в обратный путь, и Мерлин из вежливости предложил:

– Может, заглянете в гости? Кул долго и громко смеялся, так что от его хохота звенела посуда и трепетали оконные жалюзи.

– А ты, парень, остряк! Не припомнишь, что случилось с твоим отцом и твоим дедом, когда они «заглянули в гости»?

– Я не позволю ей, чтобы мои гости… – начал было Мерлин.

Нирванский царь бесцеремонно перебил молодого коллегу:

– Сомневаюсь. Разве ты сумел защитить Мефа?

– Все-таки вы считаете меня придурком… Ответа он не услышал, потому что в кафе с грохотом вломился Колесный Призрак.

– Ух ты, па, вы тут круто повеселились! – вскричал он. – Привет, старикашка!

– Привет, бублик, – фыркнул царь. – Где тебя носило?

– Так я тебе и сказал! Лучше помоги решить одну важную проблему.

– С утра этим занимаюсь, но без толку. – Кул засмеялся. – Твой папаша не желает слушать добрых советов.

– За ним такое водится, – согласился Колесный Призрак. – Скажи, ты стал меньше любить первенца после рождения младших детей?

– Достал уже, – с неудовольствием одернул его Мерлин.

Нирванец изумленно уставился на процессор и сказал:

– С чего бы вдруг? Нормальные родители любят всех детей. Просто старших и младших любят по-разному. Так что не забивай голову всякой ерундой… Тем более что и головы-то у тебя не заметно.

Пожав Мерлину руку и еще раз посоветовав хорошо подумать, Кул взвалил на плечо бесчувственного Люка и направился к дальней стене, на ходу меняя Отражения. Примерно в центре комнаты он исчез, продолжив путь по иным реальностям.

Едва нирванец скрылся из виду, Мерлин подвесил заклинание против подслушивания и нетерпеливо спросил:

– Встретился?

– Угу, – сказал Колесный Призрак.

– И что она сказала?

– Тебе передать дословно или только смысл? – Паршивец хихикнул. – В общем, прапра обиделась, что ты вернулся с полдороги. Оказывается, это был ритуал показательного наказания провинившегося, но любимого потомка. Тебе оставалось пройти буквально два шага, после чего ты был бы прощен, обласкан и получил бы исполнение желаний.

– И что теперь? Придется снова прогуляться по той идиотской долине с холмами и пещерами?

– Не могу сказать точно, однако какое-нибудь развлечение тебе придумают. Единорог выразилась примерно так: пока этот – дальше было сочное выражение – не научится почтительности, будет получать кое-что в кое-какое место.

Неподалеку сильно громыхнуло. В окно Мерлин увидел, что на соседнем небоскребе горят верхние этажи. Колесный Призрак встревоженно заявил:

– Па, пора делать ноги. Это не последняя атака.

Он перенес Мерлина на смотровую площадку в миле от этого места. Отсюда они во всех подробностях наблюдали, как в башню, где состоялась встреча с Далтом, Люком и Кулом, врезался второй самолет и как обрушились небоскребы-близняшки.

Колесный Призрак возбужденно носился над городом, вызвав массу слухов про следующий авиалайнер с террористами-камикадзе. Улизнув от очередного истребителя, он вернулся и доложил:

– Знаешь, кто сидел за штурвалом? Джулия! Нацелила самолет точно на наше кафе и козырнулась за секунду до удара.

– Неугомонная дура! – Мерлин покачал головой. – А задумано было толково. Наверняка это выглядело бы как естественная смерть.

Смотреть здесь было больше не на что, и Мерлин воспользовался способностями наследничка, чтобы без долгих странствий перебраться в королевский дворец. Когда он, уже после сауны и массажного кабинета, расположился на ковре, заказав много пива и гамбургеров, Колесный Призрак спохватился:

– Да, папа, чуть не забыл… Между делом я спросил Единорога, прав ли Мандор. Она долго смеялась и сказала, что баланс никогда не был их целью. И она и Змея всегда стремились к полному контролю над всеми Отражениями. А потом я спросил, правда ли, что Оберон свистнул Копье Скорби из Хаоса и теперь оно валяется где-то в Амбере. Прапра этому сильно удивилась и уверенно ответила: дескать, Копья нет во владениях Порядка, иначе она бы знала об этом.

– Ты проверял ее на детекторе лжи? – В голосе Мерлина было непривычно много сарказма.

– Па, я разбираюсь в психологии, – укоризненно сообщил Колесный Призрак. – А прапрабабушка немного простодушна. Ты будешь смеяться, но ни Единорог, ни Змея не умеют хитрить.

– Действительно смешно, – согласился Мерлин.

– Однажды я был здесь без тебя, – признался Фауст. – Сразу после того, как орда Мехмета взяла Константинополь. Было невероятно горько и никого не хотелось видеть.

Вздохнув, Корвин тихо сказал:

– Идеальное место для лечения душевных мук. Я отсиживался в этом Отражении после Гастингса и Дюнкерка.

Это место пробуждало слишком много воспоминаний. В первый раз Корвин забрел сюда, когда ему было очень плохо. Мать умерла в своем монастыре, Эрик и Джулиан сделали невыносимой жизнь в Амбере, а в Отражении Тахо назревала гражданская война, поэтому император Балеор женил своего несовершеннолетнего сына на Элоизе Ипрской. Это стало поводом для новых насмешек. «Его даже смертные бросают», – хихикал Эрик, подстрекаемый Озриком…

– Ублюдки, – пробормотал Корвин.

… На похороны Файлы приехали Гамлет и Пифрод с семьями. Пожалуй, то был последний случай, когда владыки трех Великих Королевств встретились не на ратном поле. Церемония получилась тягостной и ханжеской: рядом с Обероном крутилась Кларисса. К тому же Повелители Теней, каждый из которых прожил не одно столетие, не могли искренне скорбеть по старухе, обреченной не прожить и века.

Едва земля покрыла крышку гроба, Корвин сел на коня и поскакал, не разбирая дороги. Он с кем-то дрался, с кем-то пьянствовал, открывал континенты, выигрывал и пускал на ветер состояния, охотился на монстров, волочился за женщинами, но нигде не задерживался надолго. Словно сама Судьба гнала принца Порядка, пока не привела в безлюдный мир, где росли серебряные розы с бархатисто-угольными листочками. Серебро и черное – два его цвета…