Слушай, Сисин, дурдомы полны сыновей Иисуса Христа – хочешь пополнить их ряды? – христианство теряет свои позиции – или так не мог подумать Жуков? – Жуков за христианство – но Сисин сидел и молчал – я знаю, это не дело – но как быть, если я – это он? – его передернуло от этой (где, как не здесь, пригодится чехо-набоковское словечко?) poshlosti – ёёёёё – все отрицают внешнего Бога – а тут я вваливаюсь – приветик! – юманитэ пошло не по тому пути! – конечно, можно просто махнуть рукой – но не таков русский человек – возомнивший себя – он хочет все переделать – когда не удается – он предлагает свернуть ковер – ему жаль бессмысленной энтропии – зашли не туда, надо уничтожить – быть приятным человеком – пошло – говаривал академик Рожнов – на Гавайях Сисин имел необходимые консультации – он выловил рыбу – его проверили и допустили – и Маньку позвали – мы ей тоже налили – тут Сашенька бросилась на Маньку – схватила ее за сиськи через свитер – только ТЫ мне здесь интересна! – Манька вырывалась с перепуганными глазами – Сашенька ловко залезла ей под свитер, ловя сиськи – та никогда не носила лифчики – она не любила лифчики – в детстве она выдавала себя за мальчишку – сильными ухватками проститутки Сашенька вцепилась в Манькину грудь – Стас, увидев Манькины сиськи, осклабился – Сашенька держала Маньку за грудь – Манькины соски вылезали у нее между пальцев, как сладкие кукиши – она пыталась раздрочить Маньку поцелуями в шею – не так! – у Маньки чувствительны груди – трогай груди, шепнул я Сашеньке – мы со Стасом переглянулись – давайте разденем Манечку, сказал он – давайте! – давайте! – Манька резко выгнулась, выставив голый пупок – зацепила ногой за стол – с него полетели рюмки – мне стало жалко рюмок – ну, хватит, сказал я решительно – Манька вырвалась – Стас увлек ее в другой угол – сводил к шутке – Сашенька облизывалась страшным образом – я веником собирал осколки стекла – Стас повел Маньку танцевать медленный танец – они тихо разговаривали, прислонившись друг к другу – за дружеской беседой он осторожно отстегнул ей большую пуговицу джинсов – я знал, как переключается энергия – от страха и мести она хотела, чтобы ей немножко расстегнули – ладно, подумал я, групповуха так групповуха – Стас расстегнул ей молнию, рассказывая историю, как он посещал не то Фалька, не то Тышлера – художник медленно погружал руку – ой, да ты мокрая! – радостно, с фальшивой невинностью удивился он – такие фальшивые интонации покоряют грошовых баб – но чтобы Манька купилась? – но ведь сидела она в ванной! – я помню эти джинсы, хотя у меня никакой памяти на одежду – в отличие от Маньки, которая помнила все досконально – кто в чем, как и когда – и я думал: – зачем ей помнить? – я думал: – все-таки дешевка.

Стас Найдюк взвалил Маньку на плечо – как лесоруб, отправился вон из комнаты – Манька лежала на плече – крикни Сисин: оставь ее! – все было бы тут же исполнено – Сисин мужественно ничего не крикнул – нет, я «Токаю»! – хорошо, он налил ей вина – подлец, сказала Сашенька вслед Найдюку, я так не играю – Сисин хмуро выпил коньяк, закурил сигарету – из спальни не доносилось ни звука – в конце концов, становится скучно, сказала Сашенька – Сисин был для нее как мебель – она сидела чужая, будто не он только что засовывал в нее пальцы – ну чего, присоединимся к ним? – спросил Сисин нейтральным голосом – Сашенька посмотрела на него с некоторой надеждой – она боялась Найдюка, не осмеливалась вольничать с ним – уходя, Стас добродушно сделал им с Сашенькой ручкой – Манька просто-напросто отвернулась к его шее – душа и туша Сисина осели – ведь до этого Стас заряжал кассеты – смотрели сраные боевики – Сисин с Манькой перемигивались – ясность предельная – художник наслаждался боевиками – ну ты дворняжка! – фыркнул Сисин – Манька фыркнула – Стас стерпел – и – променять меня на дворняжку? – нет, ты смотри, как я закладываю руки в чужие пизды – закладывай со мной – это забавно, дурочка! но слушай команду! – и, когда тебе чужой дядя кладет руку на плечо – с любезной улыбкой говори: не надо – спокойно и уверенно так говори – и все в порядке – или страдай! – приди, поплачься мне, как тебе тяжело, как ты страдаешь по моему поводу – и я скажу: ты правильно страдаешь – потому что ты страдаешь по человеку, который достоин страдания и безоглядной любви – пошли, сказал я Сашеньке – мы вторглись в закрытую спальню – на моей кровати я застал привал романтиков – жанровую картину – Стас гладил черную, как всегда взлохмаченную пизду – Манькины джинсы были приспущены – хуй художника валялся неподалеку, на его ноге, в торчащем виде – сиськи у Маньки тоже по-праздничному торчали – Сисин стремительно определял – было ли положение предтрахательным или послетрахательным? – как будто от этого что-то зависело – возможно, Стас нарвался на сопротивление – вызванное – чем вызванное? – возможно, они принялись было ебаться – но Манька уползла из-под хуя – как это случается со своенравными девушками – ну, братцы, все! – сказал Сисин – поеблись, и хватит – пошли веселиться – без вас скучно – Сашенька высовывалась из-за его спины – это – я! – ткнула пальчиком в Европу на быке – а-а, музейная вещь! – сказал Найдюк – Манька, сморщив нос, посмотрела на Европу на быке – ничего не сказала – Стас державным жестом запахнул халат.

Втроем вернулись в гостиную – Манька осталась в спальне – пусть почувствует себя проституткой – думал раненный в сердце Сисин – выпили по коньяку – Стас как джентльмен предложил Сашеньке пососать Сисину – та без особого желания, но стала расстегивать – они заголились – Сашенька взяла в рот – маленького Сисина – и пососала – и когда сосала – постепенно заводилась – взяла в руку художника – пососала художнику – перекинулась на Сисина – ты посмотри, какая у него большая, толстая пиписька! – сказал Найдюк – Сашенька с томным, ломаным прищуром смотрела – раздались шаги – Манька деловито шла к вешалке – бросила косой взгляд в комнату – кажется, ничего не увидела – или увидела? – это была ее первая попытка бегства в их неудачной жизни – у себя она его гнала – у него бежала – ей казалось, что вера слишком связана с московским снобизмом – снобизм заслонял все – она не верила в Бога и не слишком стеснялась своего равнодушия.

Сисин вышел из комнаты – ты куда? – она возилась с замком – она сказала мужу, что с работы уехала по Золотому кольцу – кажется, в Суздаль – останься, сказал голый снизу по пояс Сисин – нет, ты останешься! – он схватил ее за свитер – зелено-черный – по памяти – которая, наверное, врет – она стала вырываться – он был сильнее – он поволок ее в спальню – рвя свитер – бросил на постель – она поднялась – ребром ладони ударил по шее – она упала – снова встала, с другого конца кровати – Сисин подлетел – говно – сказала она – сука – сказал он – она сапогом ударила по яйцам – попала по ноге – Сисин озверел от ее намерения – кулаком ударил в лицо – она упала на кровать – из носа у нее пошла кровь – ворвался Стас с обрадованной Сашенькой – вы что, охуели?! – уйди на хуй! – заревел Сисин – гости поспешно скрылись – ты, блядь, как ты смела? – а ты? – что я? – зачем полез ей в пизду? – дышала Манька – она никогда не была спортсменкой – захотел и полез – дышал Сисин – вот и я захотела – что ты захотела? ты что еблась с ним? – злобным голосом задал Сисин слабый вопрос – она не ответила – на хуя пошла в спальню?! – она молчала – ты же, дура, так блядью станешь! – Манька вдруг с новой силой ударила его по лицу – очень больно – Сисин взвыл и ударил ее в ответ – та даже подавилась от боли – упала на подушку – не двигалась – Сисин потянулся к Маньке – Сисин сорвал с нее злополучные джинсы, задрал свитер – она лежала, раздвинув ноги и отвернувшись – Сисин почувствовал вдруг жуткое удовольствие – это был один из лучших трахов – все-таки ебля должна быть запретной – но она все равно не кончила.

Проснулся от льющейся в ванной воды – Сисин вышел из спальни – чистоплотный Стас принимал утреннюю ванну – на полу пел транзистор – Сисин присел на желтую табуретку – ну, как тебе Манька? – улыбнулся Сисин – противная девка! – ответил Стас – это обрадовало Сисина – почему? – спросил он вкрадчивым голосом – Найдюк намыливал голову – упрямая осетинка, брезгливо сказал Найдюк – она не осетинка, сказал Сисин – Стас сплюнул шампунем – у тебя что, другой не нашлось? – да она вроде ничего была – тебе тоже, по-моему, понравилась – Стас долго, с удовольствием смывал шампунь – он повернулся к Сисину с новым, как это бывает после мытья головы, лицом: – выброси ее вон! – почему? – заслужила – почему? – настаивал Сисин – да ну, говно – сказал Стас – Сисин прикинулся любопытным – ты ей всунул? – засмеялся он – ну! – самолюбиво сказал Найдюк – даже брови поднял от удивления – у Сисина все перевернулось, и стало сильно, неметафорически жечь в груди – сиськи у нее хорошие, вдруг отметил Стас – видно, в детстве много капусты ела – капусты? – не понял Сисин – ты что, не знал? женская грудь состоит из капустного сока – а пизда лохматая, захохотал художник – Сисин молчал – слишком много растительности – усы! – у нее усы, как у таракана! – да, кивнул Сисин, дурацкие усы – что у него в голове? – думал Сисин – он же видел, как мы дрались – Стас вытерся сисинским полотенцем.