Я с достоинством промолчала. Дядю Тома никогда точно не поймешь, серьезно он говорит или шутит. Он просто обожает меня дурачить, пока я не почувствую себя круглой дурачиной. На пороге нашего загона для скота появился уполномоченный КМТС и принялся оглядывать нас, точно служитель в зоопарке, когда он проверяет обезьяньи клетки на предмет чистоты.

— Просьба приготовить паспорта! — рявкнул он. — С дипломатическими — вне очереди! — Тут он заметил дядю. — Сенатор.

Дядя Том покачал головой.

— Я неофициально.

— Как пожелаете, сэр. Просьба ко всем — построиться в порядке, обратном алфавитному!

Этот чертов обратно-алфавитный отбросил нас в самый конец. Ожидание растянулось на два с лишним часа: пассажиров впереди стояла уйма, у каждого — паспорт, медсправки, багаж, то, се — и все это надо проверять… Марсианская Республика не берет пошлин за вывоз, но много чего нельзя вывозить без особого разрешения.

Например, марсианские древности (поначалу-то тащили все, что только могли, и теперь множество раритетов хранится под семью замками в Британском Музее и Грановитой Палате; я слышала, как папочка возмущался по этому поводу), некоторые наркотики и всякое такое. Кое-что — например, оружие — можно везти, но на время перелета надо сдавать суперинтенданту.

А Кларк тем временем шнырял возле таможенников и высматривал примеры наиболее типичных нарушений правил пассажирами. С самого начала всем раздали длиннющий список недозволенных вещей — надо сказать, захватывающее чтение! Думать не думала, что на свете столько всего незаконного, аморального и опасного… Когда мы, представители семьи Фриз, подошли наконец к барьеру, инспектор единым духом выпалил:

— Очемымеетезаявить?

Наверное, он был с Марса, так как сразу узнал дядю:

— Ух ты! Добрый день, сенатор! Для меня большая честь… Что ж, думаю, ваши чемоданы и открывать не стоит. Молодые люди — с вами?

— Вы уж лучше откройте, — посоветовал дядя Том, — вдруг я решил подбросить немного оружия нашим дочерним организациям… А ребятишки — мои племяши, но за них ручаться не стану. Те еще бандюги. Особенно эта крошка — прямо тут, пока все ждали, призывала к ниспровержению власти.

Инспектор разулыбался:

— Думаю, вам-то, сенатор, можно позволить несколько стволов. Вы-то знаете, что это такое. А вы, ребятишки? О чем имеете заявить?

И только-только я с ледяным спокойствием ответила:

— Мне не о чем заявлять…

Но тут Кларк Кларк ляпнул:

— Ну да! — и заскрипел своим противнющим голосом. — Два кило звездной пыли! А чье это собачье дело? Я ее купил за свои деньги и черта с два кому позволю замылить!

Сказано это все было наинаглейшим тоном, а уж физиономия его просто напрашивалась на пощечину.

Что тут началось! Инспектор как раз собирался заглянуть — просто формально — в одну из моих сумок, а этот мелкий поросенок поднял всех на уши. Стоило ему сказать «звездная пыль» — и рядом, точно из-под земли, выросли еще четыре инспектора. Двое, судя по акценту, были с Венеры, а еще двое, наверное, с Земли.

Для людей, живущих на Марсе, звездная пыль ничего особенного из себя не представляет. Марсиане испокон веков пользуются ею, как люди табаком, только безо всяких плохих последствий. Черт их знает, что они в ней находят. Некоторые из наших песчаных крыс переняли от марсиан эту привычку, но мы всем классом под надзором учителя биологии пробовали, и — никакого эффекта. Лично у меня только нос заложило до самого вечера, а так — ровным счетом ноль в квадрате.

Однако венерианцы, то есть аборигены, дело другое. Раз попробует — и готов маньяк-убийца; на все пойдет, лишь бы еще достать. На тамошнем черном рынке звездная пыль стоит бешеных денег, а за хранение — без всякого суда пожизненно ссылают на спутники Сатурна.

Таможенники завертелись вокруг Кларка, точно растревоженные осы! Однако, сколько ни смотрели, ничего в багаже не нашли. Тогда дядя Том сказал:

— Инспектор! Могу я внести предложение?

— Конечно, господин сенатор!

— Племяшок мой, к великому моему стыду, поднял тут большой переполох… Чего бы вам не отвести его в сторонку — я лично заковал бы его в кандалы — и не пропустить пока остальных?

Инспектор заморгал.

— Думаю, это замечательная мысль.

— И я бы вам был ужасно благодарен, если бы вы со мной и с племянницей закончили. А то только всем мешаем.

— О, в этом нет надобности.

Инспектор закрыл мою сумку, в которую было полез, и быстро проштамповал весь наш багаж.

— Не стоит рыться в нарядах юной леди. А вот такого дошлого молодого человека не помешает обыскать с ног до головы и вдобавок посмотреть на просвет.

— Валяйте.

Мы с дядей прошли мимо еще нескольких столов — финансовый контроль, всякие там миграции, коммуникации, коммутации — и наконец вместе с багажом отправились на центрифугу, взвешиваться. На покупки не осталось ни минуты.

В довершение всех обид оказалось, что я вместе с багажом на три с лишним килограмма тяжелее нормы. Что за черт? На завтрак съела куда меньше обычного, а после даже не пила ничего: меня хоть и не тошнит в невесомости, но пить в таких условиях — то еще развлечение. Обязательно попадет куда-нибудь не туда, и — поехало…

Я уже хотела возмутиться, заявить, что весовщик слишком сильно раскрутил центрифугу, но вовремя вспомнила, что за точность наших домашних весов тоже поручиться не могу.

Дядя Том полез за бумажником.

— Сколько с нас?

— Н-ну… — замялся весовщик, — давайте вначале вас, господин сенатор, крутанем.

Дядя потянул на целых два кило меньше лимита. Весовщик пожал плечами.

— Все в порядке, господин сенатор. Тут еще двое были в минусе, так что, я полагаю, можно не обращать внимания. Если что, я дам знать суперинтенданту, но скорее всего, норму не превысим.

— Благодарю вас. Как, вы сказали, вас зовут?

— Майло. Майлс М. Майло. Ложа Стервятников, номер семьдесят четыре. Вы, может, видели нашу показательную команду на слете легионеров два года назад? Я был левым замыкающим.

— Ну как же, как же!

Они пожали друг другу руки — тем особым способом, который, как они почему-то думают, простым смертным неведом — и дядя Том сказал:

— Ну что ж, спасибо тебе, Майлс. Счастливо.

— Не за что… э-э… Том. Нет, не беспокойтесь о своем багаже, — мистер Майло нажал у себя за барьером кнопку. — Эй, на «Трайкорне»! Пошлите кого-нибудь за багажом сенатора! Да поскорее!

Мы прошли к вакуум-капсулам, чтобы ехать на посадку. Пока нам меняли сандалии с присосками на магнитные пластинки, пристегивающиеся к подошве, мне подумалось: а ведь стоило дяде Тому только захотеть воспользоваться своими правами и привилегиями, и нас бы ни на минуту нигде не задержали…

Однако путешествовать в компании «очень важной персоны» в любом случае куда как удобно. Даже если эта самая ОВП — всего лишь твой собственный дядя Том, чей живот ты в детстве немилосердно использовала в качестве батута. В наших билетах было написано просто «Первый класс», но поместили нас в то, что они называли «К.В.К.», то есть в «Каюту владельца корабля». Какая там каюта — настоящий номер-люкс! Три спальни плюс гостиная…

Потрясающе!

Но поначалу у меня не было времени восхищаться всем этим великолепием. Едва закрепив наш багаж, матросы пристегнули нас ремнями к креслам у одной из стенок гостиной. Судя по всему, эта стенка должна бы быть полом, но сейчас стояла почти вертикально — хотя притяжение на Деймосе почти не чувствуется, но все же оно есть. Тут завыла сирена, в дверь втащили Кларка и пристегнули его к третьему креслу. Братец был взъерошен, однако вид имел победный и наглый.

— А вот и наш контрабандист, — добродушно отметил дядя. — Ну как? Нашли чего?

— Было бы, что искать…

— Так я и полагал. Хоть попотеть-то заставили?

Кларк только презрительно присвистнул.

Лично я ему не поверила. Говорят, если инспекция имеет что-нибудь особенное против пассажира, обыск может стать процедурой жутко неприятной, хотя все будет точно по закону. Ничего, Кларку невредно бы «попотеть». Хотя, посмотреть на него — он там просто развлекался от души…