Шло время. К Хауберку добавлялись новые объемы. Оригинальная программа обеспечивала порядок эксплуатации. С самого начала Хауберк был способен сам производить простой ремонт и поддерживать в рабочем состоянии свое оборудование. Чтобы контролировать все большее количество вооружения, включая ракеты на Земле и оружие в космосе, он увеличивал объем памяти. Станция научилась принимать собственные решения. Она росла.

Когда Марс распространил свое влияние на Землю, стали очевидны преимущества хауберкского компьютерного замка при управлении этой планетой. Тот, кто владел Хауберком, контролировал вооружения, а РАМ всегда стремился держать все оружие в своих руках. РАМ добавила к станции несколько блоков новой модификации и впервые укомплектовала ее личным составом.

Экипаж состоял из техников, которые рассмотрели и учли возможности станции и добавили новые. Когда они закончили капитальный осмотр и ремонт, РАМ завладела Хауберком. Возможность осуществлять с Хауберка все виды контроля над планетой, включая военный, была очевидна. В течение десятилетий невозможно было прибыть с грузом на Землю или покинуть ее без санкции РАМ. Даже солнечная энергия, которая осталась самой дешевой для разграбленной Земли, подавалась только через контрольные пункты Хауберка с его солнечных коллекторов, выведенных в космические просторы. Хауберк рос.

Как управитель всей земной жизни, Хауберк сделался притягательной целью. Вместе с ним росли и его защитные системы, ставшие предметом его гордости как наиболее сложные военные сооружения во всей Солнечной системе. Защитные экраны являли собою непробиваемый панцирь, который отталкивал любые чужеродные тела. Здесь базировались собственный боевой эскадрон под названием «Могильщик», бортовая артиллерия и ракеты. Хауберк был неуязвим.

Сифориан улыбнулся, подумав о том, каким стал Хауберк теперь, четыре столетия спустя после скромного начала своей деятельности. Это был монолит автоматизированных компьютерных систем. Его личный состав насчитывал около тысячи техников, большинство из них — с опустошенной Земли, несколько безжалостных супервизоров и маленькую популяцию андроидов. Хауберк считался скучным местом, если исключить служебные обязанности, поскольку андроиды выполняли всю ручную работу, а также многое из повседневной текучки.

Сифориан любил роботов за их качества. Андроиды знали свою работу и выполняли ее безоговорочно. Они были в высшей степени эффективны, а если нет, то потеря производительности была следствием неисправности, а не потворства своей слабости или лени. Сифориан терпеть не мог ни того, ни другого у своих работников.

Он вытянулся, ощутив мягкость подушек, в которых утопало тело, и протянул руку. Личный робот неслышно приблизился, держа поднос с виноградом. Длинные пальцы Сифориана лениво отщипывали несколько упругих ягод синеватого цвета. Лакомство гурманов. Он клал виноградины, одну за другой, в рот и медленно прожевывал, размышляя о своих личных перспективах.

Андроид, привыкший к вялости Сифориана, терпеливо ждал. Мягко пульсирующий огонек, указывающий на активное состояние робота, медленно двигался туда-сюда сквозь его бровь. Внезапно огонек остановился и быстро замигал.

— Вам звонят, сэр, — доложил робот.

У него был приятный женский голос. Такой тембр на Сифориана действовал благотворно.

Шеф станции на какой-то момент замер, держа руку над подносом с виноградом. В его карих глазах мелькнуло выражение покорности.

— Включай, — приказал он.

Андроид важно зажужжал, затем в нем что-то щелкнуло, и дерзкий мужской голос потребовал от Сифориана внимания.

— Вы желали поговорить со мной, Сифориан?

— Да, Кейн. — Сифориан постарался скрыть свое раздражение, вызванное тем, что этот гуманоид назвал его по имени.

Кейн принадлежал к неизменившимся гуманоидам, а потому подчинялся марсианину Сифориану, но не следовало забывать, что он был убийцей. Сифориан хорошо знал, какая у него репутация, и не имел намерения враждовать с ним за рамками официальных отношений.

— Боюсь, что у меня не слишком приятные новости.

Корнелиус Кейн молча ждал, когда Сифориан продолжит. Он уяснил из своих контактов с теми, кто считал себя выше по положению, что не стоит подгонять их в разговоре, поскольку это влечет за собой нежелательный эффект.

— Боюсь, что мы будем вынуждены отодвинуть тренировочные занятия, — сказал Сифориан.

— Это действительно малоприятная новость. Говоря откровенно, я не уверен, что смогу легко все это уладить. С каждой неделей я занят все больше и больше.

— Боюсь, что тебе придется это уладить, Кейн.

— Действительно? — В голосе Кейна звучала опасная мягкость.

— Это одна из первоочередных задач, Кейн, и ты знаешь это.

— Для вас. Но не для меня.

— Кейн, ты так же, как и я, хорошо знаешь, что нет никого кроме тебя более подходящего для проведения этих тренировок.

— Здесь я должен с вами согласиться.

— Ты также знаешь положение Хауберка в иерархической пирамиде.

— Да.

— Осознаешь ли ты тот факт, — голос Сифориана был маловыразительным, — что я могу сделать невозможным для тебя работать где бы то ни было в пределах структуры РАМ?

— О, я так не думаю. Вы обдумали последствия моего изгнания из РАМ?

Сифориан воздержался от того, чтобы доставить Кейну удовольствие, сказав, что у него были такие мысли.

— Мне понятен намек.

— Думаю, что нет, иначе вы бы никогда не стали мне угрожать. Кроме РАМ существует только один крупный рынок для моих талантов: НЗО.

— В НЗО тебя бы просто убили!

— Возможно. Хотя я думаю, нет. Представьте только, что я мог бы рассказать им.

Сифориан коротко рассмеялся.

— Не надо пугать. Ты вывел их из терпения. РАМ потребовалось несколько месяцев, чтобы добиться твоего… сотрудничества.

— Но я мог бы все рассказать в НЗО, абсолютно все.

— Тогда, возможно, нам следует уничтожить твой разум прямо сейчас, вместо того чтобы тебя укрывать. Найдутся другие пилоты.

Кейн усмехнулся.

— Ладно, Сифориан. Лучше нам прекратить эти игры. Никогда мы не разговариваем без этих бесполезных словесных перепалок. Тебе нужно перенести время занятий?

— Да.

— Я полагаю, что для этого существует какая-то причина?

— Боюсь, что так. Кажется, наш груз затерялся.

— Затерялся? — По голосу было ясно, что Кейн заволновался.

— Да.

— Каким образом?

— Поставщик утверждает, что из-за ошибки компьютера, — по тону Сифориана было понятно, что он не верит ни в какую ошибку.

— И когда можно ожидать возвращения груза? — спросил Кейн.

— Я связался с Военным штабом, они посылают нам второй груз. Он должен быть здесь через десять дней… если снова не случится что-нибудь неподходящее с транспортным ваучером, — саркастически добавил Сифориан.

— Хм-м. Я могу передвинуть мои намеченные дела, чтобы оказать вам услугу. Тем не менее я подожду подтверждения о прибытии груза.

— Я не могу винить тебя за это, Кейн.

— И — моя оплата?

— Я утвердил ее.

— Тогда буду ждать от вас сообщений.

— Ожидай, Кейн. — Сифориан отключил связь.

Зеленый огонек на лбу андроида снова задвигался в гипнотическом ритме. Сифориан выбрал виноградину и начал задумчиво жевать ее, обдумывая свой разговор с Кейном. Этот человек всегда раздражал его своей небрежностью и бравадой. Его удостоверения — с момента присоединения к РАМ — были в порядке, но Кейн занимал уникальное положение. Как перебежчику из рядов террористов НЗО, Кейну не доверяли полностью, несмотря на то, что он достиг уровня одной из главных фигур в деле вербовки солдат в ряды РАМ. Он был на виду.

«На виду». Сифориан поразмышлял над этим выражением. В нем таилось множество смыслов.

Прежде всего, оно означало, что Кейн являлся мишенью. В иерархической политической семье РАМ считалось невыгодным быть на виду. Каждый стремился затаиться, не привлекать внимания. «Лучше, намного лучше, — думал Сифориан, — быть властью тайной, непостижимой и неуловимой». Сифориан придерживался этого правила многие годы — и его капиталы удивили бы многих коллег.