демобилизации, он не может. Та-

кое заявление повергло представителей "Ц"-службы Флота, осуществлявших допросы,

в искреннее недоуме-

ние. Пленный начальник разведки был отправлен на срочную мнемоэкспертизу.

Эксперты указали, что тот не

лжет. Всю тактику дознания пришлось кардинально менять... Последующие беседы

выявили не просто непод-

готовленность неприятеля, а нечто вопиющее, никак не укладывающееся в привычные

нам рамки сбора инфор-

мации о грядущем объекте удара. Понятие "мобилизационный ресурс" для эсис

являлось чем-то расплывчатым.

О мобилизации экономики речь не шла вовсе. Когда пленному показали истинные

возможности нашей военной

промышленности, способной, как выявила практика, в кратчайшие сроки не только

восполнять все потери в

технике, но значительно, в разы, увеличить ее производство, вся его спесь

буквально испарилась. Автор при-

сутствовал при одном из поздних допросов этого генерала и видел, насколько

подавленным и даже испуганным

тот стал после короткой экскурсии по нескольким верфям Авроры.

 Последовавшие вскоре сражения, происходившие уже при неизменном

количественном перевесе сил

Конфедерации, показали полнейшую правоту выводов, сделанных комиссией "Ц"-службы

на основании допро-

сов пленных генералов неприятеля. (Следует заметить, что доклад, представленный

комиссией, многие сочли

не просто излишне смелым, а откровенно лживым!)

 На третий год войны благодаря работам корпорации "Энгельгард мекеник" и

Бифортского арсенала

Флота в значительной мере было преодолено и то качественное преимущество в

области систем управления и

вооружения, которое противник имел в первый период войны. Следует откровенно

признать, что концептуаль-

ные различия в подходах к исполнительным системам боевых кораблей, ярко

проявившиеся в первые же дни

войны, сохранились до самого перемирия, и здесь счет не всегда был в нашу

пользу. Впрочем, большая, по

сравнению с нашими кораблями, гибкость искусственного интеллекта

компенсировалась, во-первых, полней-

шей шаблонностью в действиях неприятельских командиров, маневры которых легко

просчитывались даже

нижними чинами экипажей Конфедерации (!), чему лично автор был свидетелем, а во-

вторых, огромной огне-

вой мощью и живучестью наших "летающих крепостей" поздних поколений. Так,

стандартное построение типа

"боевая плоскость", сворачивающаяся при необходимости в полуцилиндр, причинившее

нам сперва немало

бед, оставалось неизменным даже тогда, когда была разработана тактика,

позволяющая эффективно уничто-

жать противника в момент "сворачивания" - фланги уходили "вниз", открывая, таким

образом, центр плоско-

сти, в которой всегда шли корабли управления. Последние гибли мгновенно, не

успев принять никаких мер по

собственной защите, а дальше бой развивался уже по нашим правилам. Командиры

неприятельских кораблей,

потеряв командное ядро, продолжали выполнять свой маневр, словно не замечая

того, что более быстроходные

и защищенные человеческие корабли уже давно ускользнули из ловушки и, разбившись

на звенья, отсекают

фланги, чтобы затем уничтожить вырванные из строя корабли.

 На место погибших эсис слали тысячи и тысячи новичков, совершенно не

знакомых с обстановкой и

способных лишь на такие же, будто по лекалу вычерченные, однобокие действия - в

конечном итоге, в про-

странстве война для нас приняла характер охоты. Но так было, увы, не везде. На

некоторых, малоизвестных

широкой публике, театрах мы до последнего дня сражались с полнейшим напряжением

всех сил, беспрестанно

оказываясь в нештатных, не предусмотренных уставами ситуациях, которые вынуждали

нас к импровизациям.

По сути говоря, нам приходилось то и дело выкручиваться, часто выбирая между

привычными нравственными

нормами нашей расы и жестокой военной необходимостью".

 Генерал Ланкастер вздохнул и отключил мемориблок. Он не знал, удастся ли

ему когда-нибудь опубли-

ковать эту свою работу, но был твердо уверен: написать ее он должен. Слишком

многое прошло перед его гла-

зами за последние годы, слишком большой опыт, необходимый грядущим поколениям,

он получил. Будучи, по

сути, ученым до мозга костей, Ланкастер хорошо понимал, что такое обобщение и

систематизация информации

- тем более что его опыт был в немалой мере уникален. Будущие контрразведчики

еще скажут ему спасибо...

 Дверь его кабинета требовательно загудела. Ланкастер бросил взгляд на

часы, недоверчиво улыбнулся и

протянул руку к сенсору открытия.

 - Господин генерал! Полковник Томор явился для прохождения службы согласно

приказу...

 - Здравствуйте. - Мягкий голос Ланкастера заставил вошедшего сбиться на

полуслове. Командир ди-

визиона клацнул зубами и осторожно опустил правую руку. - Садитесь, Томор, я не

могу разговаривать с вами

стоя.

 Виктор указал вошедшему на ворсистое синее кресло в углу кабинета и

прошелся вдоль стены, оправляя

на себе китель. Полковник молчал, провожая его глазами, - Ланкастер, чуть

заметно щурясь, крался по тол-

стому ковру: он остановился тогда, когда первое мнение о командире

противодесантного усиления сформиро-

валось в его голове окончательно.

 - Хоть вы-то понимаете, чего ради вас засунули в такую дичь, да еще и

прицепом к особому легиону?

- в упор спросил он.

 - О том, что вы "особый", я узнал только вчера. - Томор сложил свои тонкие

губы сердечком и пока-

чал головой, будто сожалея о чем-то. - А вот насчет понимания...

 - Откровеннее, Томор, иначе нам тут не сработаться. Я, например, кое-что

понимаю, но чем больше об

этом думаю, тем сильнее запутываюсь.

 - Либо мы "подсадные", либо здесь какие-то игры.

 - Браво! - Ланкастер скользнул в свое кресло, пошарил рукой в тумбе

массивного деревянного стола и

достал бутылку: - Виски будете?

 - Буду, - серьезно ответил Томор. - А почему вы проверяли меня на

идиотизм?

 - А потому что я боюсь идиотов, - признался генерал. - И еще... ваше -

именно ваше лично - на-

значение развеяло кое-какие мои сомнения. Другие, правда, остались, но сейчас я

о них не буду. Всему свое

время, договорились? Как вас зовут, кстати?

 - Вы же знаете, - хмыкнул комдив. - Антал Томор, всегда к услугам вашей

милости. Бывший унтер-

офицер Кассанданской Территориальной гвардии, выслужил майорский чин, потом

окончил заочную академию

десантных сил, специализировался на мобильных зенитных системах, четыре высадки,

два ранения, по собст-

венному желанию оставлен в кадрах...

 - Я не знал, что вы из унтеров, - искренне удивился Ланкастер. - Только не

подумайте, что это

уменьшает мое к вам уважение!

 - Я социотехник по образованию. Занимался финансовыми прогнозами и все

такое... на уровне средне-

го бизнеса, не более, к биржам меня не подпускали. А лейтенанта я получил после

первой же высадки эсис на

Кассандану - помните?

 "Я в то время был дьявольски далеко от Кассанданы, - подумал Ланкастер, -

и она меня, по совести,

не слишком интересовала".

 - Помню, - сказал он. - Теперь понятно. Вы их просто в блин раскатали, они

долго очухивались... да,

было.

 - Я стоял на южном полюсе. Всем выжившим дали офицерские чины. И рядовым

тоже - правда, мало

кто войну пережил.

 Внешность Томора производила странное впечатление - при том, что он то и