Одноклассники ничего не знали про Мичуринск, потому Аркадий никому не рассказывал, из какого он города. И только когда очередной классный руководитель, они за десять лет учёбы много раз менялись, заполнял место рождения, ученик называл с уважением свой город. На учителей это не производило никакого впечатления. Равнодушно заполняли список, безучастно выслушивая наименования мест рождения.

Во втором классе, после переезда в Латвию, учительница заполняла в классный журнал сведения о каждом ученике: год рождения, где родился, где и кем работают родители, домашний адрес. Был и такой вопрос: социальное происхождение. Когда очередь дошла до Аркаши, он уверенно ответил на все вопросы. А вот о социальном происхождении не знал, что сказать. Учительница помогла: «Откуда приехала ваша семья?» «Из деревни в Тамбовской области», – ответил ученик. «Значит, из крестьян», – заключила учительница и сделала соответствующую запись. Аркаша не сразу сообразил, что он не из каких не из крестьян. Ведь они переехали в деревню из города, где отец работал строителем, а мать после смерти отца – портниха. Значит он из рабочих. Ему почему-то стало обидно, что его записали в крестьяне. Он из рабочих. Хотя понять и объяснить себе, что обидного в том, что причислили к крестьянам, не мог. Учительнице ничего говорить и возражать не стал, мало ли что она написала в журнале, он знает точно, что из рабочих.

В старших классах окончательно убедился, что у него рабочее происхождение. Правда, рабочими были только родители. Дедушка – техник-строитель. Это немного огорчало повзрослевшего Аркадия. Из рассказов матери знал, что дедушка в революции не участвовал. Но нашел себе утешение, а дедушке оправдание в том, что одни делали революцию, других революция сделала сознательными гражданами, трудящимися, построившими социализм. О том, что прадедушка, дедушкин отец был священником, вообще не размышлял. Какое значение имеет, кто был прадедушка, если он Аркадий Титов рождён в семье рабочих.

Взрослый Аркадий Львович, став учителем истории, обнаружил в семейном архиве, в сохранившихся бумагах и документах ещё одно документальное подтверждение своего пролетарского происхождения. Из учебников истории всем известно, что Октябрьская революция 1917 года отменила всякие сословия, титулы и звания дореволюционной России. Революция всех вне зависимости от социального положения и происхождения объявила трудящимися, превратила в пролетариев. Потому все родившиеся после семнадцатого года оказались пролетариями.

В руках Аркадия Львовича документ:

Документ подтверждал пролетарское происхождение Аркадия, если у дедушки не было земельного надела, ни коровы, ни лошади.

Какое детство было у пролетарских детей? Пролетарское.

На этом сделаем остановку. Терпеливый читатель из последующих глав узнает о достоинствах и недостатках моего героя, даст оценку, в чём-то порадуется за него, в чём-то захочет поддержать, с чем-то не согласиться и даже осудить, дать доброжелательный совет. Давайте проследим, как и в каких условиях проходило детство будущего учителя истории, что из него могло получиться и что получилось.

Выражение, что у каждого была своя война, Аркадий Львович вычитал у Юрия Лотмана. Да, да. Того самого. Юрия Михайловича Лотмана, литературоведа, выдающегося учёного-лингвиста. Прошёл всю войну. Служил в тяжёлой артиллерии, этим объясняет, что остался жив. Первыми отступали, последними наступали. Из-за дальнобойности и калибра были всегда на некотором удалении от передовой. Но война есть война. Ни у кого не было уверенности, что останется живым.

Учитель истории о Лотмане узнал из его «Бесед по русской культуре», транслируемых по телевидению. Ему даже удалось большую часть «Бесед» записать на видеокассеты. В том году в школу приняли социальным психологом Людмилу Николаевну. Умная, эрудированная женщина нашла в лице старого историка терпеливого слушателя и неординарно мыслящего собеседника. Как-то во время очередного общения Людмила Николаевна поведала:

– Вы не представляете, какой это учёный. Как великолепно рассказывает. Заслушаешься. Сколько в нём благородства. Он не только большой знаток литературы, какое владение языком. Его лекции – сама поэзия. Когда мы говорим «культурный человек», подразумеваем вежливое обращение, соблюдение правил приличия. Лотман – человек культуры.

– Я дожил до седых волос, но ничего не знал и не слышал о Лотмане, – будто пытаясь оправдаться, примирительно включался в разговор Аркадий Львович. – Познакомился недавно, из телевизионных передач. Юрий Михайлович действительно покоряет и умением общаться и впечатляющими рассказами о русской культуре. Интеллигенты такого уровня и масштаба не так часто встречаются в нашей жизни, но они есть. Благодаря таким как Лотман, академик Лихачёв, писатель Гранин, русская интеллигенция достойно держит планку, являясь преемником и носителем интеллекта, гражданственности, патриотизма, культуры и лучших традиций русского народа.

– Как бы я хотела иметь весь цикл бесед Лотмана, – мечтательно откликнулась собеседница.

– Двадцать бесед мне записать не удалось. Но поделюсь всем, что у меня есть, – пообещал историк.

В киоске «Академкнига» Аркадий Львович увидел громадный с Библию размером том «Бесед» Лотмана. Тут же купил в подарок своей приятельнице. А так как покупка не была приурочена к конкретной дате, решил сначала книгу сам почитать, а уж затем преподнести. Так увлёкся, что прочитал всю целиком. В беседах автор время от времени рассказывал о себе, размышлял о прожитом и пережитом. Вот там и встретилась мысль, высказанная фронтовиком: у каждого была своя война.

Война – дело жестокое, беспощадное. Кому как повезёт. Кто, где окажется в это свирепое время. Запало в душу грустное повествование фронтовика – сельского учителя. Мобилизации не подлежал. Сам вызвался, добровольцем пошёл на фронт. Благополучно прибыли на передовую. В пути эшелон не разбомбили, хотя несколько раз подвергались налётам с воздуха. Прифронтовую полосу прошли без потерь. А в первой же атаке осколок попал в колено. В госпитале поставили на ноги. Только раненая нога в колене не сгибалась. Комиссовали. И получилось в итоге: вроде фронтовик, на фронте побывал, и в то же время, какой фронтовик, провоевал всего один день, один раз в атаку сходил. А калекой до конца жизни остался.

Случаев такого рода немало было. Сколько погибло солдат в уничтоженных вражескими самолётами эшелонах, так и не достигнув фронта.

На встрече школьников с фронтовиками-сталинградцами познакомился Аркадий Львович с капитаном первого ранга. Поинтересовался за праздничным обедом, устроенным в честь ветеранов войны, как сложилась военная судьба офицера, дослужившего до высокого воинского звания. И поведал моряк – капитан первого ранга, что пробыл на фронте всего двадцать восемь дней. Осенью сорок второго сформировали из курсантов первых двух курсов Высшего Военно-Морского училища, эвакуированного в Астрахань, отряд морской пехоты и бросили в самое пекло, защищать Сталинград. На двадцать восьмой день получил ранение. После госпиталя вернули в училище. Доучивался до конца войны. Офицерское звание получил, когда война уже кончилась. Служил добросовестно, как и подобает флотскому офицеру, потому в запас ушёл капитаном первого ранга. Встречи фронтовиков аккуратно посещает, но от выступлений перед школьниками воздерживается.