Родригес вскочил в седло. Отряд направился дальше по Гири-стрит. Туман сгущался, как будто надвигаясь на них, окружая плотным кольцом. Звон конской сбруи долетал словно сквозь ватное одеяло.

– Странный какой ветер, – пробурчал майор, больше чтобы нарушить тягостное молчание. – Черт его знает, может, потому что построили так этот дурацкий город. Вроде как улицы направляют воздушные течения.

Никто не пожелал развить тему о непонятных воздушных течениях; опять повисла тишина. Родригес прислушивался к собственному дыханию. Он держал ружье наготове, так же как и остальные члены отряда. Каждый чувствовал – опасность рядом.

– Спокойно, спокойно. Это просто туман, – попробовал он успокоить людей, но собственный голос показался майору неуверенным и слабым.

Они ехали дальше. Ничего не происходило, и Родригес потихоньку расслабился. Ничего удивительного, успокаивал он себя, это чужой город, конечно, он нервирует. Стоило ему вздохнуть спокойно, и город показался уже не таким давящим, а почти что гостеприимным. Некоторые здания даже выглядели знакомыми. Потом знакомых зданий стало подозрительно много, и Родригес со злостью осознал, что действительно уже видел их. Отряд стоял на повороте к торговому центру Даффа.

– Черт! Должно быть, заблудились в тумане, – выругался майор.

Они развернули лошадей и вновь направились к центру, прошли по кукольной улице, пересекли улицу, откуда на них напали машинки. Сразу после этого здания снова стали казаться знакомыми. Отряд двигался к Даффу.

Родригес чертыхнулся опять и сверился с картой. На сей раз они пошли по улице Бальбоа, параллельной Гири-стрит. Наверное, всему виной туман, но они опять оказались на повороте к Даффу.

Так было и завтра, и послезавтра, и еще на следующий день. Родригес покинул Город, проклиная его жителей. Генералу Майлзу он посоветовал попробовать попасть в Сан-Франциско другой дорогой.

На следующий день после того, как Родригес чуть не бегом покинул Город, Джекс сидела на крыше отеля святого Франциска и мастерила новые стрелы для своего арбалета. Древком служила четвертьдюймовая алюминиевая проволока, которую девушка обнаружила в одном из магазинов. По ее просьбе Робот нарезал проволоку на футовые куски и снабдил каждую стрелу заостренным наконечником из нержавеющей стали. Механик предложил ей снабдить стрелу отличными медными перьями, но Джекс вежливо, хоть и решительно, отказалась – она предпочитала настоящие перья, собранные в парке Золотые Ворота. Ей казалось, что перья прирожденных охотников – сокола и совы – сделают стрелу более меткой, чем бездушный металл.

Небо расчистилось после теплого дождя. В лужах на крыше весело плескались воробьи, оглушительно чирикая. Изабель лениво наблюдала за ними, прижавшись к хозяину. Сам Дэнни растянулся на крыше, закинув руки за голову.

Джекс аккуратно разрезала перья и прилаживала их к древку. Дэнни отвлек ее.

– Эй, а почему ты сделала металлическое древко? Раньше же были деревянные.

– Эти понадежнее, сам посмотри.

Она протянула одну из сделанных стрел.

– А не много ты делаешь?

– Понадобится много. Мисс Мигсдэйл считает, что у нас есть месяц, чтобы подготовиться к нападению Звездуна.

Дэнни-бой повертел в руках стрелу, потрогал наконечник.

– Ты собираешься встретить его стрелами?

– Это лучше, чем ничего.

Он вернул ей стрелу и вновь принялся изучать небо.

– Не знаю. Мне кажется, должен быть способ и получше.

– Может быть. Змей ищет сейчас оружие, но его растащили уже давно, во всяком случае, из явных мест. Небольшой арсенал он обнаружил в доме на Сансет, должны быть еще запасы. Амуниция тоже проблема.

Джекс вздохнула, откладывая очередную готовую стрелу.

– То есть ты хочешь их всех убить, вопрос только каким способом? – повторил Дэнни, задумчиво изучая ее профиль.

Джекс даже выронила перо и недоуменно уставилась на него. Что это он имеет в виду? Конечно, хочет.

– Да, их надо убить, пока они не перебили нас.

– Что-то здесь не так, – вздохнул он. Девушка начала нервничать.

– Да что ты? И что же именно не так?

Она бросила стрелы и ждала ответа. Дэнни медлил.

– Смотри – враг придет к нам с оружием и насилием, и мы ответим ему тем же, говоришь ты. Это неправильно, отвечаю я. Ружье и нож – символы генерала. Если мы прибегнем к его методам, чем мы лучше его? Мы станем похожи на врага, которого должны победить.

Джекс молча рассматривала стрелы. Ей совсем не нравились такие разговоры, они ставили в тупик.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Мы не победим, если прибегнем к насилию. Он лег на бок, опираясь на локоть.

– Не говори так! Мы обязательно победим. Надо просто больше оружия. И еще взрывчатки. Можно же взорвать мост перед их приходом!

Дэнни покачал головой.

– Неправильно мыслишь, Джекс. Так мы не выиграем.

Она скрестила на груди руки, чтобы скрыть, как они дрожат.

– Ну-ну. И как же надо правильно мыслить?

– Не надо злиться на меня. Я сам пытаюсь понять, как нам повести себя. – Он задумчиво потер подбородок. – Знаешь, еще давно Дафф научил меня играть в одну карточную игру, называется покер. Так вот, я всегда проигрывал.

– И что?

– Я спросил у Даффа, почему так происходит. Знаешь, что он ответил? «Ты не можешь победить человека в его игре». Сейчас я понимаю, что он имел в виду.

Помолчав немного, Дэнни продолжал:

– Ты думаешь, что есть только один метод борьбы – ножами, ружьями, взрывчаткой. Но в этом случае ты играешь в игру генерала. Он умеет убивать значительно лучше нас и преимущество – на его стороне. Надо заставить его играть в нашу игру, тогда мы сможем победить.

– И какая же она, наша игра?

Дэнни смотрел на свои руки. В кожу под ногтями въелась синяя краска, напоминание о Золотых Воротах.

– Наша игра? Ну, ведь мы удерживаем торговцев на расстоянии от центра Города? Фермеры останавливаются у Даффа и не осмеливаются двигаться дальше. Мы можем показать человеку мир таким, какой не снился ему в худшем кошмаре. У нас получается вселить в пришельца тревогу и страх.

– Пока я не услышала ничего, что было бы полезным, во всяком случае, на войне.

Дэнни серьезно посмотрел ей в глаза.

– А мне кажется, все это может пригодиться. Особенно во время войны. Нам не надо убивать солдат Майлза. Надо убедить их покинуть Город подобру-поздорову. Враг должен думать, что мы можем уничтожить его в любую минуту. Этого будет достаточно. Надо рассматривать войну как художественный проект.

– Нет.

Дэнни, казалось, не заметил ее ответа.

– Я говорил с Ученым. Он считает, что исход войны в значительной степени зависит от настроя войск, их веры в общее дело. Ты что-нибудь слышала о войне, которую Штаты вели во Вьетнаме? Вьетнам – это совсем маленькая страна, а у Америки был тогда огромный военный потенциал, самый значительный в мире. И знаешь что? – Он сел, захваченный собственным энтузиазмом. – Вьетнам победил. Они выгнали американцев со своей земли.

– Не убив ни одного солдата?

– Они убили многих, но Ученый говорит, это не главное. Главное – они психологически сломили врага. Американцы потеряли веру в себя. И проиграли.

Дэнни подался вперед, его глаза блестели.

– А еще он рассказал мне об одном парне по имени Ганди. Страна, где он жил, была захвачена англичанами. Ганди изгнал чужеземцев своим способом – пассивным сопротивлением. Он не атаковал их, но мешал – всегда и во всем. Англичане не знали, что с ним делать. И они тоже проиграли. Тебе не кажется, что мы можем попробовать что-то в этом роде?

Джекс снова покачала головой.

– Как же ты не поймешь, война не может быть искусством. Мы должны их уничтожить.

Молодой человек осторожно взял ее за руку.

– Но ведь они тоже люди. Конечно, они нам не нравятся, но это не значит, что их надо истребить. У нас есть другой выход. Мы могли бы…

– Ты все равно не понимаешь! – воскликнула Джекс, вырывая руку, и убежала, бросив арбалет и стрелы на крыше.