N-теллигентное хамство

Вообще-то я называю его «питерское хамство», потому что впервые столкнулась с ним именно там, но, полностью отдавая себе отчёт, что не всем жителям СПб оно свойственно, переименовываю.

а) Имеется восторженный гость, приехавший из Москвы, чтобы полюбоваться красотами N, желающий потратить достаточное количество денег на гостиницы, рестораны и музеи этого чудесного города, а как-нибудь вредить и гадить, наоборот, совершенно не намеренный. Первый встречный шапочный знакомец, глядя ему в глаза, начинает рассказывать о грязной хамской Моркве и её невоспитанных обитателях. Говорится всё вежливым голосом и не про этого конкретного человека, но ведь это он только что слез со столичного поезда, не так ли? Гостю почему-то кажется, что возразить – значит подтвердить репутацию дикого москвича, и он молча кивает, обтекая. Если применить этот метод к исходной ситуации, то следует сказать фотографу что-то вроде: «Вы гораздо симпатичней, чем ваши работы. В наше время художником себя мнит каждый второй мальчик с “мыльницей”. Ах, у вас “лейка”? Некоторые думают, что вкус можно купить». Тут важно не сорваться на «вы – г», выдерживая линию «г – это такие, как вы». И лучше не использовать это слово целиком, вы же из хорошей семьи, ваша мама прятала в коммунальном туалете за бачком репринт Булгакова. б) Есть подвид уровнем пониже: когда вульгарный наезд на личность и, допустим, внешность автора сопровождается рефреном, что вы, говорящий всё это, культурный человек именно на основании того, что слова «г» не употребили. То есть обычное трамвайное хамство, пересказанное цензурными словами, называем критикой, а себя – интеллигентом, и жертва на время оказывается парализованной.

Хамство в разбеле

Опуская глаза и приятно улыбаясь, скажите, как замечательны все эти работы и какой успех ждёт их у публики, которая обожает несложные сюжеты и знакомые ходы. Что картинки хорошо повесить в кафе, они совершенно не задерживают взгляд и не портят аппетит, а за порогом о них немедленно забываешь. Что восхищены талантом фотографа, который сделал персоналку на столь ординарном материале. Как же ему это удалось? В заключение пожелайте ему сохранять деловую хватку и столь же успешно обслуживать вкусы своей аудитории.

Если фотограф не слишком традиционен в выборе тем или в технических приёмах, ещё легче: «Замечательно, теперь научились находить искусство в том, что раньше шло в брак/ в порножурналы/ в комиксы. Это вы всё на компьютере сделали? Чудесно, не нужно возиться с экспозицией и всяким таким, всё можно вытянуть и подкрасить».

Жертва поначалу реагирует на добрый голос, соглашается и минут пятнадцать покорно проглатывает гадости в сиропе.

А дальше? А дальше бегите.

Прежде подозревала, что я какой-то специальный женский идиот, потому что мне не известны многие вещи, которые другие девочки постигают если не с молоком матери, то с первой каплей перекиси водорода, проникающей в мозг через корни волос, или уж с первым глотком спермы – наверняка. И до всего, что они знают интуитивно, я додумываюсь, потратив сотни человеко-часов и истребив на опыты десятки джоулей и ленцев.

Но оказалось, я себе страшно льстила, потому что идиот я не только женский, но и общечеловеческий. Мои самые частые вопросы – «почему нельзя?» и «как же так можно?» – кажутся риторическими любому социализованному взрослому.

Чтобы вы не думали, что я кокетничаю и придуриваюсь, поделюсь мыслью, которая пронзила меня в конце прошлого года навылет, и с тех пор я хожу с дыркой в голове и недоумением в сердце.

А именно про сперматозоиды.

Допустим, мужчина с кем-нибудь потрахался (не предохраняясь, что важно), кончил, закурил, а потом поехал домой. Если дело обошлось без ЗППП, то за неделю он и думать забыл обо всей истории и живёт себе дальше.

Но существует вероятность, что через месяц ему позвонит эта женщина и тоненьким голосом скажет, что беременна от него.

Понимаете? Это вам не второе пришествие динозавров, а вполне реальная возможность.

То есть вы представляете себе всю тревожность ситуации? Человек просто кончил и потом совершенно не думал о своей сперме – как она там да чего. А в это время с ней что-то происходило, с ней что-то делали! Сначала из неё вычленился один, самый ловкий, сперматозоид, который оплодотворил яйцеклетку, потом та женщина принялась это высиживать, оно там росло, росло и как-то дало о себе знать.

И это не исключительное событие, все мужчины заранее примерно представляют, что такое бывает.

Так вот, как?! как можно в подобных условиях вообще кончить?! Я сейчас не о чувстве ответственности, а о мистическом совершенно знании – что позабытая часть твоей плоти способна бесконтрольно шастать и вытворять всякое.

Да если бы я допустила, что через месяц после моего оргазма мне может позвонить какой-то человек и сообщить, что мелкоскопический фрагмент меня за это время где-то разросся и наделал делов сам по себе, я бы никогда в жизни больше не смогла даже в шести гондонах – от тревоги.

А они – могут.

Из этого я, конечно, заключила, что все мужчины либо ужасно храбрые, либо полные идиоты.

Но подруги, с которыми я это пыталась обсудить, так или иначе намекнули, что идиот здесь кто-то другой. А у мужчин спрашивать они почему-то запретили.

Жаль, искренне жаль. Было бы здорово иногда светски интересоваться: «А вы никогда не задумываетесь, чем сейчас заняты ваши давешние сперматозоиды?..»

Обнаружила программную разницу в оценке этого праздника. Спросила у подруги про «цветочки и подарочки», а она с внезапным возбуждением высказалась о глянцевой мерзости, искусственных ритуалах и жирных кремовых сердцах. Обе слегка растерялись, а потом я сообразила, в чём причина нашего резкого расхождения. Дело в том, что об этом дне я впервые прочитала у Диккенса в «Пиквикском клубе», когда была совсем дитя. Там, вы наверняка помните, был сюжетный ход, связанный с анонимностью валентинок: лакей Сэм послал горничной Мэри любовное письмецо, подписанное «ваш Пиквик» (точнее, стих: «Полюбил вас в миг. Ваш Пиквик»), что повлекло за собой некоторые события. С тех пор эта традиция кажется мне хрупкой, как фарфоровая овечка, простодушной, как вышивка в стиле бидермейер, и витиевато забавной, как знаменитые «каксказалы» Сэмуэля Уэллера. И современный глянцевый мусор к ней не пристаёт, и картины не портит.

А теперь – тост!

Однажды мужчина и женщина, состоящие в давней и прочной любовной связи, валялись в кровати и болтали – не знаю, до секса, после или вместо. Женщина лежала на животе, мужчина нежно и по-хозяйски рассматривал её тело и вдруг сказал:

– О, а у тебя тут целлюлит.

Поскольку ответом ему было глубокое молчание, он спохватился и добавил:

– Ну, когда ты так лежишь, тут сминается…

– Спасибо, милый, – ядовито ответила женщина, обретшая дар речи, – что предупредил. Когда окажусь в постели с кем-нибудь другим, обязательно приподниму попу. Чтобы не сминалось.

Он звонко шлёпнул ее и тут же поцеловал, и оба засмеялись, потому что отношения их были надёжными и всерьёз измен не предполагали.

Не знаю, как так вышло, но через какое-то время она действительно «оказалась в постели с кем-то другим». И в нужный момент совершенно искренне подумала «спасибо, милый» и приподняла попу.

Морали тут никакой нет – откуда у меня мораль, но предлагаю выпить за то, чтобы наши мужчины следили за базаром, а наши женщины – за собой. И отдельно нужно выпить за попу.