Это сейчас я вспоминаю снова и снова, как она выпрыгнула из моей машины, захлопнув за собой дверцу, обернулась, бросив веселый взгляд через стекло, помахала мне ладошкой, а через мгновенье она уже, словно молодая козочка, подскакала к подъезду своего дома, легко взлетела по ступенькам крылечка и, замерев перед дверью, снова обернулась, и снова помахала мне, и улыбнулась мне такой ослепительной улыбкой, и глаза ее так сияли, словно я был для нее самым дорогим человеком на свете. О любовь моя, сколько бы я сейчас отдал за этот взгляд!

Но тогда я совершенно не собирался ей звонить. Я был занят – у меня была невеста, я заканчивал институт и все время метался, подрабатывая то в одном месте, то в другом. Моя машина была куплена в кредит, и деньги были нужны мне, как никогда. Я мечтал поскорее вылезти из долгов, тогда уж можно было подумать о свадьбе с Людой и настоящей семейной жизни. В общем, маленькая девочка Саша не входила в мои планы.

На самом деле, по части дел любовных, я был человеком довольно легкомысленным и не отказался бы от какого-нибудь мимолетного жаркого романа – просто так, Люду я бросать, конечно, не собирался, – но Саша на роль кандидатуры абсолютно не подходила, ломать жизнь малолеточке я никак не собирался.

По правде говоря, я даже забыл об этой встрече, не придав ей значения, у меня было много других забот. Но волею судьбы через пару недель мы встретились опять.

Дни стояли знойные, и как-то раз, припарковав машину, я зашел в магазин купить воды. Я почти сразу узнал ее светлую головку и худенькие плечи. Она покупала себе орешки. Я тихонько встал позади нее, и она оглянулась. Легкие волосы ее взметнулись, я никогда не забуду это божественное движение головы и восторг в ее глазах, когда она увидела меня.

– Болик!! – закричала она и улыбнулась так радостно, словно я был самым лучшим ее другом, которого она встретила после долгой разлуки.

– Что ты делаешь здесь? – я напряг память, припоминая, где ее дом, – Ты ведь живешь не тут.

– Ты отвезешь меня домой? – спросила она, кладя в рот орешек, – Боже, как мне жить дальше, нося в душе ее образ, если милые движения этого любимого мной существа как на пленке навсегда остались в моей памяти, существа, полностью завладевшего моим сердцем, ставшим им, существа, которое меня любило, существа, которого я потерял?

– Поехали! Я все расскажу тебе. Поболтаем, мы давно не виделись.

Я, в общем, никуда не спешил, мой рабочий день уже закончился, Люда гостила у бабушки в Тверской области, и я, подумав, согласился провести этот летний вечерок с этой милой веселой девчонкой.

Саша сияла. Она жевала орешки и самозабвенно щебетала о том, что была в гостях у своего молодого человека Ильи, а сейчас она шла к метро, чтобы ехать домой, и ей очень захотелось орешков, и, зайдя в магазин, она вспомнила обо мне и поняла, что это неспроста, что она непременно скоро меня увидит, ведь вчера она весь вечер обо мне думала. А домой идти у нее нет никакого желания, ей совсем не хочется заниматься повторением математики, которую она терпеть не может, но сделать это необходимо, потому что она, Саша, ее совсем забыла, а ей скоро в школу, в десятый класс.

Меня забавляли Сашкины разговоры, и мне пришелся по душе ее озорной, жизнерадостный нрав, а потому она показалась мне приятной собеседницей, и я заключил, что вечер оказался не скучным. За эти несколько часов я узнал о ней гораздо больше, и мое мнение о ней изменилось, став отличным от того, что сложилось за те прошлые двадцать минут, что мы ехали в машине.

Я понял, что Саша – это не такой уж и наивный и невинный ангелочек, каким может показаться на первый взгляд, и если присмотреться, то можно увидеть, что на дне ее светлых ангельских глаз мелькают дьявольские искорки. Главное – она оказалась доступной настолько, насколько я не мог и предположить, но меня еще одолевали сомнения, стоит ли этим воспользоваться; несмотря на свою разгульную, как выяснилось, жизнь, Саша была еще очень юной, почти ребенком, а осознает ли ребенок то, что творит?

– Зачем я тебе? – спросил я, выйдя провожать ее до подъезда, – Неужели я тебе нужен? Ты ведь знаешь, что у меня есть невеста, и я ее люблю, и серьезных отношений у нас с тобой никогда не будет. Ты понимаешь, чего ты хочешь? Тебе это надо?

– Да, да… – шептала она, обхватывая своими нежными ручками мою грубую шею.

– Ты маленькая, – продолжал я, – Ты еще совсем маленькая и глупая, ты влюбишься и будешь плакать.

– Не буду! – обещала она.

– Смотри, подумай хорошенько. Я не хочу причинять тебе боль, – сказал я, но она уже тянулась ко мне своими юными свежими губами, и я поцеловал ее, вкушая чувства, одолевавшие эту малышку, которые она пыталась выразить, отвечая на мой поцелуй.

Саша убежала в подъезд, а я влез в машину и, развалившись на сидении, в задумчивости закурил. Я чувствовал, как разум мой постепенно затягивает мутная пелена, я пытался еще взывать к своей совести, из-за маленькой девочки, чьих слез я не хотел видеть, из-за любимой Люды, которую я хотел предать, но в резонанс с ударами крови в висках, в голове пульсировала мысль: она приняла решение. Она свой выбор сделала. Она знает, на что идет. А я, по крайней мере, поступил с ней честно.

Через пару дней у меня выдался выходной, и я без раздумья извлек из кармана джинсов уже порядочно помятую бумажку, в которую я до сих пор так ни разу и не заглядывал. Достал и пробежался глазами по набору чуть размазавшихся цифр. И позвонил.

– Привет! – радостно сказала она, подняв трубку, – А я одна дома сижу, мне скучно. Хочешь, приезжай!

Так и начался наш головокружительно страстный роман, в котором я не считал себя виноватым.

Использовал ли я ее? Да, я ее использовал. Не нужно было быть внимательным, чтобы увидеть, что девочка влюбилась в меня без памяти. Она была хорошим человеком, эта девочка, но мне не было разницы, как и не нужна была мне ее любовь. Главное, она согласна была сделать для меня все, что я пожелаю, и я этим пользовался. Я испытывал к ней только страсть, на другие чувства у меня не было ни времени, ни желания.

Мы прекрасно провели вместе последнюю неделю лета. Потом приехала Люда, и я посвятил себя времяпровождению с моей – тогда! – любимой, по которой я очень скучал. Потом меня совсем закрутила работа и подготовка к диплому, ведь я заканчивал институт. Мне исполнялось двадцать три, и мы с Людой были заняты подготовкой к празднованию моего Дня Рождения. Так что когда я снова позвонил Саше, на земле уже лежали багровые листья.

Она не обиделась, что я так долго не звонил. Она все понимала. И с радостью согласилась со мной встретиться.

Милая! Пусть будет мне вечным наказанием мучительно сладкое воспоминание о том, как ты трепещешь у меня в объятьях! Как больно, милая, пусть эта боль вечно мучает меня, я это заслужил.

Времени на нее у меня было мало. Я звонил ей редко, только когда мне было удобно, но она бежала ко мне по первому моему зову, когда угодно, куда угодно – и никогда на меня не обижалась. Саша ходила в школу, но стоило мне поманить ее, как она моментально удирала с уроков, из-за чего, вероятно, у нее потом возникали проблемы, но меня это мало волновало.

Я был доволен. Меня все устраивало. Любящая невеста и пылкая маленькая любовница, готовая мчаться за мной на край света – милая и покладистая, старающаяся во всем мне угодить.

Все шло прекрасно, пока темнели от сырой гнили мокрые темно-багровые листья, пока первый пушистый снежок припорашивал теряющие свой цвет, становящиеся бесформенными кучки. Постепенно снега становилось все больше, но я не обращал внимания ни на это, ни на то, что серые Сашкины глаза становятся с каждой встречей все печальнее, что задорный огонек в них почти совсем погас, а сама Сашка становилась все молчаливей, и все дольше смотрела она в мои глаза тихо и грустно, ничего не говоря. Не было мне дела и до того, что Саша рассталась с Ильей, и причиной их расставания наверняка являлся я.

Не думайте, что я такой бездушный и черствый, и мне было совсем не жаль маленькую девочку, которую я нагло использовал. Просто я не думал обо всем этом, у меня была Люда, и большинство моих мыслей занимала она. Остальные мысли, которые умещались в моей голове, были посвящены повседневным делам, а на маленькую Сашу места просто не оставалось.