— Ты вовсе не стремишься выйти замуж. Просто…

— Тогда что же такое ты говоришь? — прервала она. — Судя по твоему весьма романтическому предложению, ты объявил мне, что я выиграла главный приз — тебя. Скажу тебе, Рауди Кэссиди, что я и не думала участвовать в соревнованиях.

Рауди стиснул зубы в явной попытке совладать с собственными эмоциями.

— Я не верю тебе. Ты опутала меня до такой степени, что я не знаю, что мне делать. Мало того, что ты отказалась у меня работать, ты еще мучаешь меня, встречаясь с другим!

— Всего одно свидание! Откуда мне было знать, что тебе захочется увидеть меня именно в тот вечер, когда я договорилась с другим? Я не умею читать чужие мысли. Или ты хочешь, чтобы я оказалась настолько польщенной, настолько потрясенной, что отменила бы ужин с Рэем?

— Да! — воскликнул он.

— Я тогда отказалась это сделать, откажусь и сейчас. Я не собираюсь всю жизнь сидеть и ждать как дура, когда у тебя выдастся свободная минутка!

Рауди рубанул рукой воздух.

— Ладно. Оставим этот случай с Ральфом!

— Рэем! — крикнула она, привлекая внимание посетителей.

Некоторое время оба смущенно молчали. Наконец Рауди заговорил:

— Может, мы попытаемся снова? — Он взглянул на нее из-под полуопущенных век. — Признаю, это был не лучший способ просить тебя стать моей женой. Извиняет меня только то, что я не спал тридцать часов.

Нора смягчилась.

— Тридцать часов? Рауди кивнул.

— Я так надеялся, что ты будешь у меня, когда я вернусь. А ты мне отказала, вспомни.

— Это совсем не значит, что я не хотела тебя видеть, — уверила она, — ты же знал, что сегодня я работаю… Я говорила тебе, помнишь?

— Что же важнее, — улыбаясь, спросил он, — твоя работа или я?

— Мы просто толчем воду в ступе, — сказала она, всплеснув руками, — ты хочешь, чтобы я была полностью в твоем распоряжении. Предлагаешь мне проводить жизнь в ожидании, когда ты найдешь для меня время.

— Я совсем не это имел в виду, — произнес он пугающе тихим голосом. — Но если ты любишь меня хоть наполовину так сильно, как люблю тебя я, то пойдешь на некоторые уступки.

— Тебе нужно больше, чем «некоторые уступки». Ты хочешь иметь полную власть надо мной, и я не могу тебе этого позволить.

— Ты ни в чем не хочешь уступить, — с горечью сказал он, — тебе или все, или ничего. — Он отвернулся.

— Я согласна уступить, Рауди. Я просто хочу, чтобы ты меня предупреждал заранее, тогда я буду знать, чего мне ждать. Ты осознаешь, что до сих пор мы всегда повиновались порыву? Мы ничего не планировали.

Он кивнул, вид у него был слегка растерянный.

— Мне это обычно несвойственно. Любовь к тебе пошатнула мою собранность, не говоря уже об организаторских способностях, черт возьми!

— О, Рауди!

Он мог быть таким милым и забавным, когда хотел. Но он вел себя так, как будто любовь была его… слабостью. Ему не казалось, что любовь — это чувство, придающее силы, как воспринимала ее Нора.

— Нора, — голос его смягчился. Он потянулся к ее руке, пристально глядя ей в глаза. — Я люблю тебя. Не окажешь ли ты мне честь стать моей женой?

Слезы, подступившие к горлу, мешали ей говорить. Все потому, что она так его любила… Нора закрыла глаза и поняла, что это не поможет. Она схватила со стола салфетку и высморкалась.

— У меня не было времени купить кольцо, — сказал он, — и я решил, что будет лучше, если ты выберешь сама. Сходи к любому ювелиру, и пусть он пришлет мне чек. Купи большой и красивый бриллиант, о деньгах не беспокойся. Мне очень хочется тебя порадовать.

Нора закрыла глаза и замерла от внезапной боли. Рауди так ничего и не понял. Ни одна женщина не захотела бы покупать себе обручальное кольцо в одиночку, но, очевидно, Рауди и не подозревал об этом.

— Я никогда не думала, что полюблю тебя, — тихо сказала она, когда к ней вернулась способность говорить.

— Я тоже не знал, что полюблю тебя, — грубовато ответил он. — Черт, я вообще не знал, что такое любовь. Мне нравилась Валерия, я скучал по ней, пока она вместе с тобой и Стеффи ухаживала за отцом. Но… — он пожал плечами, — любовь не имеет с этим ничего общего.

— О чем ты?

— Мне казалось, я люблю Валерию. Я помню, как страшно злился, когда узнал, что она выходит замуж за Колби Уинстона. В общем, я сделал все, что мог, чтобы она передумала. Надо отдать ей должное, она нанесла удар по моему самолюбию.

Нора улыбнулась про себя. Рауди не привык проигрывать, и когда Валерия пренебрегла им, это очень уязвило его гордость.

— Но я уверен, — продолжал Рауди, — что, даже если бы Валерия расторгла помолвку, я бы на ней не женился.

Нора это уже знала, но воздержалась от комментариев. Рауди постарался поймать ее взгляд.

— Я никогда не любил твою сестру. Тогда я сам думал, что люблю, но теперь я знаю, что такое любовь.

— Знаешь? Рауди кивнул.

— Честно говоря, я не создан для семейной жизни и никогда не думал, что мне понадобится жена. Но, черт возьми, Нора, ты так смутила меня, что я готов сделать что угодно, чтобы внести ясность в наши отношения. Я предлагаю тебе то, что никогда не предлагал твоей сестре или другой женщине. Разве одно это не свидетельствует о серьезности моих намерений?

Слезы безудержно покатились по ее щекам.

— Скажи, что выйдешь за меня, — попросил он.

Нора взяла новую салфетку и уткнулась в нее лицом.

— Мне было так одиноко, когда Валерия и Стеффи обрели свою любовь. Словно мир принадлежит каждому, но только не мне.

— Теперь все по-другому, Нора. Теперь мы нашли друг друга.

— Нашли ли? — тихо спросила Нора. С Рауди ничего не могло так просто кончиться. — Ты меня нашел, а кого нашла я? Кто будет со мной?

Рауди был сбит с толку.

— Я, конечно.

— Как ты можешь просить меня стать твоей женой, когда у тебя уже есть одна?

— Это смешно! — с раздражением сказал Рауди. — Я не был женат ни разу в жизни. Ты единственная женщина, которую я полюбил за все свои тридцать с лишним лет. Не знаю, где ты услышала эту глупость, но это ложь.

— Я говорю не о женщине, Рауди. Я говорю о ЧИПС.

Он потряс головой и нахмурился.

— Я тебя не понимаю.

— Мы с тобой думаем о разном, когда говорим о любви. Для тебя ЧИПС — это все. Это единственное, что ты действительно любишь, — это твоя семья, жена, дети. Твое душевное равновесие.

— Ты сама не понимаешь, что говоришь!

— Нет, понимаю! Я наблюдала это много раз. С тех пор как ты попал в больницу, Карен и я тщетно пытались не допускать тебя к делам, чтобы дать время для выздоровления. Твой адвокат стоял у больничной двери в ту же секунду, как узнал о случившемся. Тебе даже установили телефон с…. не помню, каким количеством каналов. Вспомни, как ты запаниковал, когда мир узнал, что ты попал в аварию.

— Я не скоро об этом забуду. Акции ЧИПС упали на два пункта.

— Ты вел себя так, словно настал конец света!

— Ты бы вела себя точно так же, если бы рисковала сотней миллионов долларов, — объяснил он.

— Неужели ты не понимаешь? — в голосе ее звучало обвинение. — У тебя нет времени ни для кого и ни для чего больше. Ни для меня, ни для семьи. Ни для кого. Лицо Рауди окаменело.

— Чего ты хочешь от меня, Нора? Крови?

— Выражаясь твоим языком, думаю, да. Ты не можешь продолжать вести прежний образ жизни, работать так много, не заботиться о себе. Ты совсем изведешь себя. Через несколько лет у тебя непременно сдаст сердце. Я знаю, что у тебя есть команда менеджеров, Валерия была одним из них, но ты не даешь им участвовать в управлении — ты все делаешь сам.

— У меня будет сердечный приступ? Черт возьми, какая трогательная забота!

— Я просто пыталась объяснить мои чувства. Жаль, что это прозвучало столь пессимистично, но я беспокоюсь о тебе.

— На твоем месте я бы так не беспокоился, — сказал он, иронически улыбаясь, — моя жизнь застрахована на крупную сумму. Чтобы ты не волновалась, я пересмотрю страховку в твою пользу… И изменю завещание.