– Они лезут из фонтана! – Клаус пытается перекричать грохот пулеметных выстрелов.

Нельзя сказать, что я удивился, когда увидел, как из нижней, самой широкой чаши фонтана выпрыгивают крабы. В следующий раз, когда использовал гранаты, я попытался докинуть их до белоснежного сооружения, но, к сожалению, ни разу не попал. Особо не раздумывая, перехватываю автомат для стрельбы из подствольного гранатомета. Там у меня заряжена тушка ВОГ-17. Глухо хлопает, и, оставляя дымный след, граната попадает почти туда, куда я и целил: чуть правее основания самой большой чаши. Удивительно, но стремительно надвигающиеся на нас крабы вдруг замедлились, а после второго попадания гранатой по фонтану, вовсе остановились, замерли. Семен и Клаус, как в тире, расстреливают монстров, пока я, использовав семь гранат, полностью не разваливаю белоснежное сооружение. Словно по команде, ветер утихает, как умолкает и наше оружие. За несколько минут все оказывается кончено, и больше не видно ни одной твари-краба. На месте столь необычного и красивого белого фонтана сейчас возвышается гора грязно-серых обломков.

Семен кричит что-то радостное, пока стоящий рядом с ним Клаус не шикает, призывая к тишине. Это все нервное. Как, впрочем, и состояние Сони. Она сползла вниз, на землю, и сидит сейчас, прислонившись спиной к стене. Руки девушки заметно дрожат, и я опускаюсь рядом с ней.

– Как ты?

– Бывало и лучше, – отвечает. – Спасибо.

Протягиваю ей воду, и она с благодарностью принимает ее. Рыжий уже успокоился, подошел к нам и сел рядом с Соней. Катя, придерживая здоровой рукой повязку, подошла ближе.

– Пять минут на отдых, – говорю я негромко, – и в путь. Мы итак здесь нашумели.

– Пойдем в это здание? – Клаус взмахом руки указывает на ратушу на другой стороне площади.

– Да, – киваю, а потом добавляю, – Нам нужно двигаться максимально тихо, чтобы не привлекать к себе внимание тварей.

– Если они нападут, тихо не получится, – возражает Семен.

– Почему нет? Достаточно использовать глушители.

– Неплохо придумано, – поддерживает Клаус, – только оружие станет громоздким и неудобным.

Действительно, если накрутить на ствол Калашникова глушитель, автомат значительно теряет в мобильности. Однако идея, возникшая у меня, достойна ее воплощения.

– Клаус, – обращаюсь я к парню, – тебе знаком Вал?

– Нет, но я видел, как ты из него стрелял.

Ну да, устройство этого автомата мне удалось узнать примерно за два года до выпускного экзамена. Спасибо Егору Дмитриевичу, нашему Учителю по боевой подготовке, именно благодаря ему, я смог изучить это во всех отношениях отличное оружие.

– Смотри сюда, – говорю Клаусу.

Передо мной появляется легкий пластиковый стол белого цвета. Спустя еще какое-то время мои руки напрягаются под приятной тяжестью автомата. Не спеша и объясняя свои действия, я полностью разбираю Вал, раскладывая на столе все его комплектующие. Клаус схватил все сразу, благо устройство этого автомата во многом идентично устройству досконально изученного Калашникова.

– Удобный, – удовлетворенно говорит он, перекидывая через шею ремень своего Вала, отличающегося от моего лишь отсутствием коллиматорного прицела и немного другим по форме прикладом.

К сожалению, ни Семен, ни девочки не смогли в такой короткий срок освоить новое для них оружие, поэтому вместо Валов они держат укороченные, без прикладов, Калашниковы с навинченными на них трубами глушителей. Только Катя из-за поврежденной руки идет без автомата, но в ее набедренной кобуре находится пистолет с глушителем.

– Как пойдем? – спрашивает Клаус.

– К ратуше двинем домами, – отвечаю и снова выглядываю в окно. – На площадь выходить не будем – велик шанс, что нас заметят.

Ребята кивают. Они уже готовы идти дальше.

– Первым иду я, – оглядываю друзей, – за мной – Семен, Катя и Соня, замыкающим – Клаус.

Они собраны и сосредоточены, даже Катя перестает болезненно морщится от боли в раненной руке. Такими они мне нравятся. Такие достигают цели.

Без особых проблем и задержек мы двигаемся сквозь развалины зданий, окружающих площадь по периметру. Фонтан, еще совсем недавно белый и красивый, так и лежит на земле грудой грязно-серых обломков. И это, признаться, радует. За тот неполный час, что мы добирались до стен ратуши, мы так и не увидели ни одной твари. Лишь однажды до нас донесся звук, больше всего походящий на волчий вой. Он не повторялся, а мы лишь ускорили темп передвижения, насколько это было возможно не в ущерб собственной безопасности.

Странные сердитые тучи продолжают озаряться изнутри беззвучными зелеными вспышками. Скорость, с которой движутся по небу эти угрюмые и косматые лохмы впечатляет.

Здание, к которому мы так стремимся, уже совсем близко, но тут нам приходится столкнуться с неожиданной преградой в виде высоко расположенных окон первого этажа. Так просто нам через них не перебраться, нужна лестница. До ратуши – около тридцати метров открытого пространства. До виднеющегося с нашей позиции дверного проема, к которому ведет каменная лестница с широкими ступенями, – примерно полсотни метров, а до ближайшего угла здания – все сто. Можно попытаться попасть внутрь и с обратной стороны, но, как мне кажется, там мы столкнемся с такими же высоко расположенными окнами. Я так и говорю об этом ребятам.

– Мы можем проникнуть внутрь по приставной лестнице, – предлагает Клаус, – что-то не хочется идти через центральный вход.

– А Катя? – переспрашивает Соня.

– Поможем. Не так уж и высоко нужно лезть.

– Я думаю, можно рискнуть, – высказывается Семен, – тем более неизвестно – может быть, с окон внутрь тоже придется слезать по лестнице, и тогда мы станем очень легкими целями, особенно если кто-то ждет нас внутри.

Клаус и Рыжий, и девочки смотрят на меня в ожидании ответа. Как же не хочется выходить на открытое пространство, а тем более бежать эти полсотни метров до зияющего темным провалом входа. За сколько времени мы сможем добежать до него? За полминуты? А если как раз в этот момент на площади появятся твари? С другой стороны, Семен совершенно точно подметил, неизвестно, как нам придется спускаться внутрь с окон, если мы заберемся в них по приставной лестнице. Я как представлю, что вот мы по одному взбираемся в окно, «достаем» новую лестницу, если там высоко, спускаем ее вниз, начинаем так же по одному слезать по ней на пол, и тут появляются твари, и хорошо, если только с одной стороны, а не сразу с двух. И что тогда?

– Сделаем так, – говорю, – Я сейчас выясню, как высоко расположены окна изнутри здания, а вы ждете здесь. Дадите знать, если вдруг заметите тварей.

Соня хочет что-то возразить, но ее опережает Рыжий:

– Я тебя подстрахую.

Клаус одобрительно кивает на мое предложение и произносит:

– Мы с девочками проследим за территорией.

В последний раз внимательно оглядываю площадь и окружающие здания. Нет, никого и ничего.

– Готов? – спрашиваю Семена.

– Готов, – сразу следует ответ.

– Тогда вперед!

Легкую алюминиевую лестницу мы несем вдвоем. Стена здания уже совсем рядом.

– Давай! – бросаю Рыжему.

На ходу перехватываем лестницу и вскидываем ее вверх. Крючья на ее вершине с негромким скрежетом фиксируют лестницу в оконном проеме. Прежде чем взбежать по ступеням, «достаю» пару химических светильников, разламываю их и зашвыриваю в темнеющее окно.

– Гляди в оба! – бросаю Семену, вбираясь по узким ступеням.

Как могу, быстро преодолеваю примерно четырехметровую высоту и осторожно заглядываю внутрь. Освещая небольшое помещение, на полу ровным зеленым светом горят оба светильника. Показываю Рыжему большой палец и забираюсь внутрь. Здесь лестница не нужна – до пола чуть больше метра. Прямо напротив меня темнеет дверной проем, ведущий из этой комнаты. Сухой воздух не пахнет ничем. В этом помещении пять окон. Я отхожу от своего и замираю на несколько секунд, вслушиваясь в тишину. Включаю фонарь, закрепленный на автомате, и выглядываю в дверной проем. Там – коридор, разбегающийся влево и вправо. Пусто и тихо. Насколько я помню, лестница должна быть где-то с задней стороны здания, но бродить по улице, чтобы обойти ратушу может оказаться слишком опасной затеей. Я еще помню о гигантском змее. Будет лучше, если мы сразу проникнем в здание и доберемся до лестницы наверх изнутри. Уже подходя к окну, через которое я попал сюда, снова слышу тот же вой. Мне кажется, или он звучит ближе? Неважно, сейчас нужно поспешить.