То, что я — тот, кто я есть на самом деле, доказывает не паспорт, а люди, которые меня окружают от самого моего рождения. Какая бы ни была красивая «легенда» у шпиона, его всегда можно раскрыть, просто показав его одноклассникам, с которыми он, якобы, учился. В такой системе отслеживания непрерывности истории какие-либо дополнительные идентификаторы будут нужны разве что на всякий случай. Кстати, такая методика идентификации всего и вся делает, как минимум, очень непростым решение задачи редактирования истории. Тот, кто управляет настоящим, не сможет управлять прошлым. При любой попытке переписать историю, так или иначе, нарушится непрерывность. Если не самого объекта, то объектов, его окружающих. Профиль пользователя в социальной сети с достаточно длительной историей его активности в ней, с фотографиями, событиями, друзьями, сообщениями и комментариями, дает больше уверенности в том, кто перед вами, чем паспорт.

У одного из авторов этой книги случилась весьма показательная история. Неловко выезжая задним ходом с парковки, он задел бампером стоящую позади машину. Это был выходной день, и никто не хотел звать милицию и терять полдня на оформление бумаг. Тем более, что ситуация могла быть, при «правильной» договоренности с милицией, перевернута с ног на голову, и будь автор бессовестным вруном, он бы мог начать заявлять, что это в него въехали сзади, а не он ударил машину позади себя.

В то же время, стоимость ремонта машины потерпевшей стороны была не ясна, да и денег таких никто с собой не возил. Автор, видя, что пострадавший водитель — молодой человек и скорее всего знаком с интернетом, предложил ему записать все свои профили в социальных сетях, тут же проверить их наличие с помощью смартфона и разойтись. Если автор обманет пострадавшего, то об этом узнают все его друзья и знакомые. Репутация дороже пары тысяч гривен.

Так и сделали. Пострадавший через неделю выслал автору сканированную копию счета с СТО с указанием стоимости ремонта, а автор перевел пострадавшему деньги на его карточку, не встречаясь больше с пострадавшим. Фактически это было прецедентом совершенно новых отношений, где роль государства как провайдера «насилия ради справедливости» не нужна вообще, а профили в социальных сетях оказались сильнее милицейских протоколов.

Абсолютно прозрачная изнутри, система весьма хорошо защищена снаружи — проникнуть в неё, оставаясь незамеченным или выдавая себя за другого, практически невозможно. Нельзя обмануть систему идентификации, основанную на исторической информации. Все равно, что пытаться вашей маме показывать другого человека и утверждать, что он ее ребенок. Но она же знает, что это не так, потому что наблюдала вас непрерывно от рождения. И паспорт с метрикой или какой-то чип ей не указ. Завтра не будут нужны даже кредитные карты. Зашел в магазин, взял, что хочешь и ушел. Счет придет автоматически.

Кроме того, стандартное удостоверение личности предполагает монополию государства на изготовление таких удостоверений. А где монополия, там и коррупция, и злоупотребления, и неэффективность. ОИС же полностью исключает необходимость не только в паспортах, но и в любых справках и бумажках, лишая чиновников одного из главных рычагов влияния.

Возможно, представляя себе описываемое в этой главе компьютеризированное будущее, вы вспомните антиутопии и бесчеловечный ужас, который рисуют авторы произведений в жанре «киберпанк». Однако если присмотреться повнимательнее, то бесчеловечной оказывается именно существующая сейчас система, основанная на отчуждении людей от общества. Система, при которой на мозг надеваются СМИ, создавая иллюзию общества.

Миграция в мегаполисы привела к тому, что мы не знаем ничего о своих соседях и часто даже с ними не здороваемся. Нам и смысла нет выстраивать отношения и следить за репутацией соседей — они через несколько лет съедут. Мы не стараемся присматриваться к коллегам — мы не всю жизнь с ними живем. Вокруг нас не люди с судьбами и репутацией, а «номер паспорта, кем и когда выдан».

Реконизм, наоборот, делает общество человечнее, возвращая его к состоянию, наиболее комфортному и безопасному для существования — состоянию общины, где все друг о друге все знают. Физически человек не может отслеживать много общественных связей^[96] и ОИС в этом случае приходит ему на помощь, привнося комфорт и безопасность именно за счет «очеловечивания лиц в лифте». Это как раз тот случай, когда человечеству на очередном этапе его развития понадобился очередной костыль. Как когда-то понадобились книги, чтобы облегчить запоминание и накопление знаний.

Да, ситуация, когда жизни всех людей открыты друг перед другом, выглядит сегодня фантастично. Вместе с тем фантастичность эта проистекает не из нереализуемости и не из возражений каждого индивида (почти каждый готов открыть свои банковские счета, чтобы видеть счета премьер-министра или олигархов), а со стороны «общественного мнения», что нарушать приватность нехорошо. Каждый конкретно «за», но считает, что «никто на это не пойдет». Так если это реализуемо и приемлемо почти для всех, то почему бы не начать двигаться в этом направлении?

Мысль о том, что люди не пойдут на раскрытие информации о себе (не захотят, фигурально выражаясь, жить в домах с прозрачными стенами), также несколько наивна. Люди уже пошли на это. Причем не взаимно, как было бы правильно, а односторонне. Они уже давно открыли свои счета, все свои денежные движения, но не друг другу, а власти. Не составляет труда отследить каждую копейку семейного бюджета любого добропорядочного домохозяйства. Только как-то нечестно выходит, что твои счета отследить могут, а ты счета представителей власти или преступников — нет. Какая стена честнее? Прозрачная или с односторонним зеркалом?

Тенденции к усугублению контроля оборота товаров и денег — налицо. Вместе с тем будут усугубляться как законы о поддержке приватности, так и общественное мнение о необходимости этого. Другими словами, будет все больше законодательно закрепляться привилегия правящего класса лезть в чужие дела, и лишение этой возможности простых граждан. Выстраивается мораль с двойными стандартами.

Признаки подобной морали везде. В тонированных стеклах, в пятиметровых заборах, в офшорных счетах и т.п. Вот он — реальный инструмент власти. Инструмент этот — монополизация права на информацию, и способ борьбы с преступной властью состоит не в том, чтобы перестать платить налоги или забрать деньги из банков, а в том, чтобы разрешить другим людям знать о тебе столько же, сколько знает власть, и потребовать от власти так же раскрыться.

Может показаться, что взаимная прозрачность полностью уничтожает приватность. Однако именно взаимная прозрачность позволяет людям определять нарушителей тайны личной жизни и привлекать их к ответственности. Таким образом, взаимная прозрачность обеспечивает истинную приватность, в отличие от ее иллюзии-табу, существующей сейчас. Также стоит различать приватность и невидимость. Мы видимы каждому в толпе, но это не нарушает нашу приватность. Наоборот, намного больше внимания мы на себя обратим, идя по улице в маске Гая Фокса или Бэтмена. Вообще никто не задумывается о защите своей приватности, если нет какого-то конкретного сборщика информации, «Большого Брата», в которого можно ткнуть пальцем^[48].

Хорошей иллюстрацией того как реализуется приватность в прозрачном обществе, может быть нудистский пляж или ресторан^[50]. Вроде как все друг другу открыты, однако глазеть на других людей не принято, и действия наблюдателя не останутся незамеченными. Примером реализации защищенности через открытость может быть и практика не запирания дверей в домах маленьких мирных городков. Никто не захочет, чтобы тебя нашли в доме твоего соседа без его разрешения, хотя зайти может вроде бы каждый.