Разделить с любимым человеком место последнего успокоения было для Элизабет высшим воплощением любви, не случайно она добавила: «Если я кого-нибудь люблю, то на все сто процентов. Я люблю уют, мое понимание семьи — это всегда быть вместе, вместе идти по жизни, вместе стареть — и умереть тоже вместе».

В августе она улетела в Австрию, чтобы начать работу над «Маленькой ночной музыкой». Джон планировал в октябре навестить ее в Вене, где они и объявят о помолвке.

«Я человек устоявшихся взглядов, — сказал он. — И мы с ней непременно пройдем через все формальности».

Уорнер начал работать над эскизом трехцветного кольца — красного, белого и синего — с небольшими рубином, бриллиантом и сапфиром, в знак того, что они познакомились в год двухсотлетнего юбилея США.

21 августа Элизабет вела машину через Венский лес, направляясь в ресторан, когда неожиданно вслед за ней увязались три автомобиля, до отказа забитые фоторепортерами.«Они были настроены столь агрессивно, что я даже была вынуждена обернуться, — вспоминала актриса. — Самое обидное то, что я совершенно не понимала, почему они меня преследуют. Мне все стало ясно лишь тогда, когда я вернулась к себе».

После неудачной попытки Ричарда получить скорый развод на Гаити, Элизабет согласилась пойти для него на любые уступки, и в конце июля супруги, наконец, получили развод.

Многочисленные документы свидетельствуют о том, что в финансовом отношении Элизабет и Ричард на протяжении многих лет были тесно связаны друг с другом через разнообразные корпорации, такие как, например, «Сэйфти Программе», «Оксфорд Продакшенс», «Тайбер Продакшепс». Через своих адвокатов бывшие супруги ввязались в тяжбу, пытаясь поделить капиталы, вложенные в «Харлек Телевижн» и корпорацию «Нассау», созданные ими ради уклонения от американских налогов на наследство. В 1978 году Ричард предпринял попытку окончательно освободиться от финансовых пут, связавших его с Элизабет, заявив, что хочет продать свою долю доходов бутика Викки Тиль, но сохранить свою квартиру на Тенерифе, на Канарских островах. Он потребовал, чтобы Элизабет заплатила ему 202 тысячи долларов, которые та якобы была ему должна. В противном случае он грозил взыскать деньги через суд.

«После этого он женился, но мне ничего об этом не сказал, — рассказывает Элизабет. — Я узнала обо всем из газет и телепередач, и даже позвонила, чтобы поздравить его и Сюзи, потому что я искренне желала им счастья».

В сопровождении одиннадцати гостей Ричард Бертон и Сюзи Хант вылетели в Арлингтон, штат Вирджиния, где для вступления в брак не требовалось ждать определенный срок, а необходимые анализы крови могли быть получены в день брачной церемонии.

«Мистер Бертон хотел, чтобы все было тихо и приватно, и строго следил за тем, чтобы не было никакой шумихи», — вспоминал окружной клерк.

По окончании пятиминутной церемонии пятидесятилетний актер и его двадцативосьмилетняя невеста воскликнули: «Ну вот, опять влипли!» Все рассмеялись, а парочка направилась в аэропорт, чтобы самолетом вернуться в Нью-Йорк, в отель «Ломбардия».

«Мы правильно сделали, что поженились, — заявил Ричард репортерам. — Я хотел бы, чтобы этот брак продолжался вечно».

«Я полностью, на все сто процентов, влюблена в него, — призналась новоявленная миссис Бертон. — Ричард — единственный человек в мире, ради которого я готова пожертвовать всем на свете. Я дала ему обещание, что буду с ним неразлучна и стану делать все, что полагается образцовой жене».

Когда Бертона спросили, что думает насчет его последнего брака Элизабет Тейлор, он улыбнулся:

«Она истинная леди и оставит свое мнение при себе, — сказал он. — Тем не менее, как мне кажется, у нее нет оснований испытывать к Сюзан слишком теплые чувства».В Вене Элизабет выразила свое отношение к двум своим предыдущим бракам с Ричардом одним словом: «Kaput!»

«Мне кажется, когда некоторые мужчины достигают известного возраста, им становится страшно жить дальше, — заметила она. — Возникает впечатление, что чем старше мужчина, тем моложе должна быть его жена — так что не исключено, что я просто слишком для него стара... Разумеется, я до сих пор люблю Ричарда — разве можно любить кого-то на протяжении пятнадцати лет, а затем взять и совершенно выбросить из своей жизни. Не так-то легко преодолеть душевные муки».

Способность Элизабет справляться с любой ситуаций проистекает из ее умения жить настоящим днем и всегда смотреть в будущее, не давая прошлому взять над собой верх. Она верила не в загробную жизнь, а лишь в жизнь на этом свете, которую, по ее мнению, надо прожить сполна.

«По-моему, надо делать то, что необходимо делать именно сейчас, — заметила она. — Пока вы здесь. Нечего ждать, или надеяться, или рассчитывать на что-то такое, что вы получите после смерти. По-моему, такая позиция ничего хорошего не сулит».

После гибели Майка Тодда Элизабет была охвачена неподдельным горем, однако очень быстро нашла выход к новой жизни, прибившись к Эдди Фишеру. Когда же на нее обрушились упреки за якобы неприличный роман с певцом сразу после гибели мужа, Элизабет быстро заткнула критикам рот: «Что же мне прикажете делать? Спать одной?» После того как брак с Эдди Фишером потерпел фиаско, Элизабет тотчас переключилась на Ричарда Бертона. Он стал любовью всей ее жизни, ее всеобъемлющей страстью. Когда же он остыл к ней и оказался не в состоянии отвечать любовью на ее любовь, Элизабет заставила себя двигаться дальше, чтобы только не выпустить из рук счастье. «У меня же есть Джон, — заявила она, — впереди у меня целая новая жизнь».

В тот день Элизабет позвонила Джону Уорнеру, и тот вылетел в Вену раньше намеченного срока. Он поселился вместе с ней в отеле «Империал» и каждый день рано утром отправлялся на съемочную площадку в ее семиместном кадиллаке — подобных автомобилей Австрия еще не видывала. «Она представляла его всем и каждому, причем это получалось у нее совсем по-детски, — вспоминала Флоренс Клотц, художник по костюмам. — По моему мнению, Джон держался довольно мило, хотя и был ужасно серьезен, но Элизабет была от него просто без ума. «Он просто чудо! — восклицала она. — И я его люблю!» Я работала тогда над ее свадебным платьем и дорожным костюмом, но все делалось по секрету, потому что они еще не объявили о своей помолвке и еще не назвали даты бракосочетания».

Впервые в жизни оказавшись на съемочной площадке, Джон Уорнер ничуть не растерялся. Когда Элизабет появилась перед камерой в платье со слишком глубоким вырезом, он отозвал ее в сторонку и, не церемонясь, порекомендовал ей не выставлять напоказ грудь. Она согласилась, и ее костюм тотчас был переделан.

«Он любитель покомандовать, привык отдавать распоряжения и чем-то напоминает Майка Тодда», — рассказывал кто-то из съемочной группы. Уорнер полностью разделял это мнение: «Это точно. Какие могут быть вопросы!» Однако далеко не на всех из окружения Элизабет эта его привычка раздавать ценные указания произвела впечатление. «Джону по-прежнему кажется, будто он секретарь по делам флота, — фыркнул парикмахер Артур Брукель. — Он попытался было дать мне какое-то поручение, но я живо осадил его. Я сказал ему, что работаю на Элизабет Тейлор, причем все двадцать четыре часа в сутки, после чего предложил ему поискать себе собственного секретаря, чтобы тот был у него на побегушках».

О помолвке было объявлено 10 октября, там же в гостиничном номере. Вместе с Элизабет и Джоном находилась его восемнадцатилетняя дочь Мэри, двадцатитрехлетний сын Элизабет Майкл Уайлдинг, который к этому времени уже развелся с Бет, его гражданская жена Джо и их маленькая дочь Наоми. Здесь же присутствовала девятнадцатилетняя Лиза Тодд и Норма Хейанн, близкая подруга Элизабет.

«Мое кольцо на этот раз не тянет на двести десять карат, — объявила Элизабет представителям прессы, — его выбрал сам Джон, и это значит для меня гораздо больше, чем все мои предыдущие кольца. Оно такое простое, совсем неброское, зато смотрится очень мило».

Играя в картине «Маленькая ночная серенада» роль Дезире, Элизабет, по ее признанию, отождествляла себя с немолодой актрисой, решившей оставить сцену и выйти замуж.