Вроде бы чего тут такого — в Питере уже в 90-е можно было купить телефонный аппарат любой фирмы. Но именно этот аппарат, привезенный авторитетом с выставки в Японии, оказалось невозможно купить в Петербурге и ближайших пригородах. Ну и как объяснить жене, что авторитет профукал телефон, который, кстати, подарил именно ей? Братве было дано указание найти девушек.

Милиция искала клофелинщиц три месяца. И все безрезультатно. Братки нашли за неделю. Оно и неудивительно: ведь представители таких профессий, как официанты, гардеробщики и бармены в ресторанах и клубах, не очень охотно общаются с милицией и о многом, чему были свидетелями, просто не говорят. Но когда к ним подступают с вопросами представители их же собственной «крыши»…

В общем, адрес девушек установили через неделю. На квартиру направились несколько братков. А девушки, увидев в глазок столь колоритные личности, не нашли ничего лучшего, чем вызвать милицию.

Выслушав историю, пэпээсники (которые приехали на вызов) спустились еще на пару этажей ниже и вызвали оперов из уголовного розыска. Те не заставили себя ждать. Но тут встал вопрос: как попасть в квартиру, что называется, «с пылу с жару». Решение нашлось быстро.

Опера отозвали от квартиры старшего из прибывших и предложили следующий сценарий. Милиционеры, которых в глазок пока еще видно не было (все переговоры проходили вне зоны видимости квартиросъемщиков), делают вид, что только что приехали, и проводят перед глазком показательное задержание плохих дядей. А потом под каким-нибудь предлогом проникают в квартиру. Ну а там уже дело техники.

Братки оказались весьма склонными к любительским актерским ролям, и спектакль для двух зрительниц прошел с достоверностью, претендующей на «Оскара»: на площадку ворвались несколько милиционеров в масках, с криками и матами уложили нежелательных гостей на пол и заковали в наручники. После чего один из милиционеров позвонил в дверь и пояснил, что девушкам необходимо подписать протокол… вызова группы задержания (!). Девушки дверь открыли…

Дальше уже действительно было дело техники. Опера проникли в квартиру, тут же отметили несколько предметов аппаратуры, находящейся в розыске, и вызвали криминалистов и следователя.

Как известно, похищенные предметы какое-то время находятся на хранении в милиции. Но авторитету, как оказавшему серьезную помощь милиции в задержании опасных преступниц, сделали исключение — необходимый ему телефонный аппарат (который нашелся в квартире) вернули безо всяких расписок и условий.

Но на этой мажорной ноте история не закончилась. Сразу после задержания выяснилось, что обеим подозреваемым от роду по 17 лет. А значит, их арест должен завизировать лично прокурор района. В то время санкцию на арест выдавала прокуратура, а не суд. Прокурор, в общем-то, был настроен на то, чтобы отпустить девушек на подписку. Но те, на свою беду, решили «покачать права». Мол, милиционеры поганые их жутко третировали, всячески унижали (слава Богу, хоть не насиловали!) и пытками выбивали признательные показания из невинно задержанных. А если данный дядечка (прокурор) будет потворствовать «ментовскому беспределу», то ему грозят санкции от Страсбургского суда и Европарламента.

Прокурор «жутко испугался» предполагаемых санкций и… закатал обеих на 10 суток. Девушки не успокоились и уже из СИЗО написали заявление в вышестоящие инстанции. В заявлениях, в частности, было написано: «…пристегивали наручниками к ручке „уазика“ и сажали голой (прощу прощения, но из песни…) задницей в снег». Если даже допустить, что милиционеры в середине августа где-то добыли снег (!), то как объяснить такой факт, что от ручки «УАЗа», к которой якобы пристегивали задержанных, задним местом до земли ну никак не достать. Во всяком случае, не с длиной рук данных подозреваемых.

Суд и прокуратура, как и следовало ожидать, отреагировали на заявления с единственно предполагаемым выводом — попытка избежать наказания. А потому, вынося приговор, суд не упоминал о «раскаянии», не сделал скидок на возраст и на пресловутый «первый раз». Так что несостоявшиеся модели получили по полной — по семь с половиной лет. Ну а модельному бизнесу, видимо, пришлось обходиться без них.

О том, как в милиции «раскалывают» подозреваемых, рассказано уже немало. Но эта тема так богата на всякие изобретения со стороны сотрудников, что всегда найдется что-то новенькое.

Есть, к примеру, такая техника, применяемая в допросах несовершеннолетних правонарушителей. Их помещают в подходящий по размерам сейф и стучат по крыше и бокам. Никаких телесных повреждений такой «допрос» не наносит, но выдержать долгое время в гремящем сейфе под силу далеко не всем. Стоит сказать, что подобные методы применяются лишь к особо наглым и агрессивным подозреваемым. Которые, к тому же, уже не раз были замечены в противоправных нарушениях. А их наглое поведение — следствие безнаказанности — большинство несовершеннолетних уже попадались в органы, но отделывались порицанием, типа «ай-я-яй».

Вот, правда, после таких «допросов» подозреваемые могут накатать заявление в прокуратуру. Точнее, не они сами, а их родители. Почему-то у некоторых малолетних преступников очень любящие родители, уверенные в том, что их отпрыски чище ангелов небесных, а мерзкие милиционеры их сбивают с пути истинного и заставляют себя оговаривать. Впрочем, бывает и так…

Но в данном случае дело обстояло иначе. Задержанный с поличным малолетка после обработки через сейф, рассказал о нескольких разбойных нападениях. Причем с такими подробностями, которые мог знать только участник нападений.

Подозреваемого, так как был он 17 лет от роду (то бишь несовершеннолетний), отпустили на подписку. Дома тот и рассказал, как именно его допрашивали. Родители детинушки бросились в прокуратуру, вопя о правах человека и презумпции невиновности. Где и накатали жалобу на действия сотрудников милиции. Ознакомившись с жалобой, прокурор дал команду провести проверку с участием потерпевшего и его представителей.

К счастью для милиционеров, проводить проверку должен был следователь, который был к этим самым милиционерам весьма лоялен. Да к тому же прекрасно знал подвиги «пострадавшего». А потому и сообщил о планируемом приходе надзирающих органов. Заодно сообщив подробности заявления. И в отделе был объявлен срочный аврал.

С раннего утра отдел милиции был поставлен фактически на уши. Несколько оперов и согласившиеся им помочь патрульные с матами и натужными криками перетаскивали тяжеленный, килограммов под 300, сейф на этаж выше, в штаб, с сотрудниками которого договорились заранее. А из штаба через некоторое время уже волокли обратно к себе сейфик поменьше размерами.

Когда в милиции появился следователь, сопровождаемый «потерпевшим» подозреваемым вкупе с обиженными родственниками, их ждал сюрприз. Опера спокойно сидели в том самом кабинете, который с уверенностью назвал малолетка. Следователь несколько раз уточнил — тот ли это кабинет, и «потерпевший» уверенно подтвердил. А вот после того, как дверь открылась и вся эта куча ввалилась в кабинет, уверенности у малолетки заметно поубавилось.

С первого взгляда на сейф становилось понятно, что в этот предмет мебели малолетний детинушка поместиться никак не мог.

— Они заменили сейф! — возопила проницательная мамаша.

— Этот сейф намертво привинчен к полу, — уверенно возразил опер. К немалому удивлению следователя. — Так что его невозможно отсюда вынести. А другой здесь уже не поместится.

— Но здесь был другой сейф! — возопил теперь уже «потерпевший».

— Если вы с отцом сможете его хотя бы приподнять, я тут же признаюсь в том, что кого-то избивал, — предложил милиционер. — Сами видите, слишком уж тяжелым он не выглядит, а приварить его к арматуре пола за одну ночь невозможно.

Отец потерпевшего вынужден был согласиться. И он и сын были весьма немаленького роста. И решили попробовать. Но как ни тужились, оторвать хотя бы один конец сейфа от пола они не смогли. Следователь с легким сердцем вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Заодно пригрозив родителям мерами прокурорского надзора в том случае, если они будут «настаивать на абсолютно клеветнических измышлениях своего сына, пытающегося таким образом избежать наказания за совершенные преступления».