— Знаешь, Арн, я, пожалуй, подожду открытия ворот с друзьями. Погода хорошая, травка мягкая. Что же еще нужно?

Арн задумчиво чешет шлем — вот привычка у него.

— Знаешь, Влад, я, как начальник караула, специально попросился в ночную смену, отчетливо вижу в твоих друзьях явные признаки королевской крови, ну а если я ошибаюсь, то вина моя. Поэтому я приказываю, — Арн повысил голос, — пропустить всех троих в Белгор под мою ответственность.

— Чем это для тебя закончится? — наклонившись к его уху, прошептал я.

— Самым большим, — проворчал Арн, заходя в калитку, — полугодовым жалованьем и неделей под замком.

— Вместе будем сидеть, — хлопнул его по плечу подбежавший Вотр, — если Берг будет зол. Но он не будет. Обещаю. Я его успокою. Магистр Колар — не та фигура, чтобы держать его за воротами.

— Ну раз обещаешь, — повеселел Арн, — тогда хорошо.

— Кстати, Влад, — обернулся он ко мне, — помыться бы тебе. Несет от тебя, как от зомби.

— Ты бы знал, как прав, — бурчу я. — Но помыться действительно стоит. Сам мечтаю.

— В погани было интересно?

— Кому как. Я бы лучше поскучал.

— Жаль, что я в карауле до утра. Так бы пошел с тобой и послушал.

— Не грусти, Арн, — вмешался Вотр, — я провожу гостей и послушаю. Вернусь — расскажу.

Распрощавшись с Арном и стражниками, мы отправились в корчму.

Сапоги приятно скрипели по брусчатке. Еще несколько минут — и я буду дома. Дома? — быстро я стал называть домом корчму. И ведь никуда не денешься: и впрямь заведение Матвея стало для меня родным местом. Там меня ждут. А дедок опять кочевряжится. Отстал от меня с Вотром шагов на десять, придержал Гила и затеял с ним разговор о нынешних шарлатанах, называющих себя магами. Голоска деда не услышит только глухой.

— Вотр, ты, оказывается, знаешь старичка и не обращаешь внимания на его брюзжание. Кто он?

— Гений, — улыбнулся маг.

— Он?

— Да. Его разработки в области теоретической магии приводят тех, кто их может понять, в восторг. Я, к сожалению, не могу. — Вотр вздохнул. — Мой учитель сорок лет назад стажировался у него полгода после окончания Ринийского университета. С тех пор он часто говорил, что за эти полгода он узнал о магии на порядок больше, чем за десять лет обучения в университете. На острове Килам сильнейшая школа рунной магии, единственная на Арланде.

— Он сильный маг?

— Очень, но только в теории, как и все рунные маги. В бою они мало что могут. Очень сложна рунная магия в применении. Но тем не менее теоретические разработки на ее основе с успехом применяются в вербальной магии, ритуальной и других, основанных на тех же рунах.

— И что такой гений делал около Закрытого леса?

— Он и туда добрался? — усмехнулся Вотр. — Вот неугомонный. Мне учитель рассказывал о его выходках. Когда магистру что-то приходит в голову, лучше всего не перечить и сделать так, как он хочет. В его послужном списке безумств экспедиции в Зеркальную пустыню, герцогство Тария, Дикий остров, Денгар, Черный храм в Джамаре — и это самые громкие и самые неудачные.

— И он может себе позволить выходки?

— Магистр много может себе позволить. Любая известная магическая школа или университет мечтают его себе заполучить. В любом королевстве Арланда о нем слышали и озолотят, если он согласится стать придворным магом. Все ждут, когда он остепенится. Но магистр не терпит ничьих указаний и приходит в ярость от попыток контроля над его исследованиями. Поэтому он отвергает все предложения, да и с церковью у него очень сложные отношения.

Все ясно: фанатик от науки и местный Эйзенштейн.

— Эйнштейн.

Да хоть Эпштейн, все равно фанатик и гений.

— Я вижу, он не сильно любит представителей других направлений магии, — меланхолично заметил я.

Вотр остановился и расхохотался. Потом, покачивая головой, он пошел дальше.

— Да, Влад, этого трудно не заметить. Собственно, мой учитель так и попал к нему на стажировку. Однажды магистру пришла в голову идея совместить теорию рунной магии и практику вербальной, хотя это невозможно. Хотел сделать из неуча приличного, как он говорил, мага. Он и взял тогда моего учителя себе в ученики. Прошло больше полугода, прежде чем магистр разочаровался. Упорный человек. Но моему учителю пошло это на пользу. Из студента-середнячка он стал одним из сильнейших магов воды. Если бы мой учитель имел чуть больше силы, то давно стал бы архимагом. А пунктик магистра Колара насчет вербальной магии те, кто его знает, стараются не замечать и втихомолку над ним посмеиваются.

Вотр остановился:

— Влад, я очень благодарен тебе за спасение магистра, а благодарность моего учителя наверняка будет огромной. Если тебе что-нибудь будет нужно, обращайся ко мне.

Вот и пришли.

Начинаю стучать кулаком в ворота.

— Эй, откройте! Есть кто живой?

— Тебе мертвых было мало? — говорит Матвей за воротами. — Сейчас.

Он ждал и надеялся, хотя предыдущий опыт ему подсказывал, что у меня нет шансов. В груди потеплело. Давно я не испытывал подобного.

— Что стал? — ворчливо сказал открывший калитку Матвей. — Заходи, коли пришел, и остальных зови.

Мы зашли на темный двор. Окна корчмы были темны, и лишь свет от лампы Матвея освещал двор.

— Пахнет от тебя, Влад… — поморщился Матвей. — Давай провожу — помоешься. Доспехи, одежду и оружие оставь на улице. Нечего мне баню поганить.

Надеюсь, у него чистой одежды много.

— Вас это тоже касается, — обратился он к моим спутникам. — Вотр, подожди, сейчас провожу — и пойдем перекусим. Надо похоронить? — спросил он Гила.

— Да. Я уже попрощался с Лирой.

— Я этим займусь.

Потом Матвей повернулся ко мне:

— С возвращением, Влад.

Только глаза выдавали его чувства.

Баня, как хорошо. С наслаждением выливаю на себя очередной ковш горячей воды и начинаю ожесточенно тереть свое тело мочалкой. Рядом не отстают от меня Гил с Коларом. Плещутся как дети. Ясен пень: в путешествии с черным караваном им было не до удобств. Вот и наслаждаются. Очередной ковш. В третий раз намыливаю лицо, пытаясь избавится от ощущения слизи зомби на лице. Получается плохо. Опять и опять мылю лицо.

— Влад, ты себе нос сотрешь, — посмеивается Гил.

— Нужно будет — и сотру, — ворчу я.

Ладно, хватит. Вот уже спутники помылись и меня ждут. Пора.

С сожалением отодвигаюсь от бадьи с горячей водой и шустро иду в предбанник. Матвей уже подсуетился. Три стопки чистой одежды и три полотенца ласкают взгляд. Так, кому что. Это наверняка Гилу: у него плечи гораздо шире моих, а вот это — мне. У Матвея что, магазин одежды в подполе? Быстро одеваемся и выходим на улицу.

Двор освещает свет, льющийся из окон корчмы. Уже зажгли керосиновые лампы. Наверняка нас внутри ждут еда и пиво. А вообще можно и покрепче, но в меру. Инспектор прибывает. Гад.

— Похоже, день для твоих родственников начался раньше обычного, — хмыкает Гил.

— Есть что отметить, — улыбаюсь я, — главное — постояльцев не разбудить.

— Ну, это как получится, — отшучивается Гил.

Посмеиваясь и перебрасываясь репликами, мы поднялись на крыльцо. Я открыл дверь и застыл столбом.

Мать моя женщина. Все столы ломятся от еды и выпивки. Зал забит знакомыми и не знакомыми мне охотниками. Матвей, одетый в роскошный черный костюм. Счастливо улыбающаяся мне Дуняша, в этом изысканном платье больше похожая на принцессу, чем на трактирную прислугу. Дорн с племянником, светящимся от счастья. В центре зала за сдвинутыми столами присутствовала в полном составе моя замена на поединке, с Главом во главе, и на закуску — Яг, сидящий рядом с волчицами. Боюсь, что в этот момент моя физиономия ничем не отличалась от лица деревенского дурачка.

Ко мне подошел представительный мужчина лет сорока, одетый в красный костюм. Суровое, я бы даже сказал жестокое, лицо пересекал наискосок страшный рваный шрам. Золотая цепь с медальоном на груди и кацбальгер[55] с усыпанным крупными рубинами эфесом довершали облик.