– Какова охрана на нижнем халукском этаже? На сотом?

– Двойные карточные запоры, синяя карта и золотая. Охрана с парализаторами. Халуки ходят туда-сюда сутки напролет.

Отлично. Они ходят – и я пройду.

– Дан, я отсюда сматываюсь. Хочешь со мной?

– Хочу, – без всякого выражения ответил тот. – Но не могу. И ты тоже не сможешь скорее всего. Они вживили в нас контролирующие имплантаты.

– Ну да, в затылок. Точно. Я вырезал свой ножом, если хочешь, могу сделать то же самое с твоим.

Он издал горький смешок и постучал себя по груди.

– Мой – вот здесь, Аса. В грудной полости. Если я пересеку синий контрольный пункт без соответствующего распоряжения корректора, эта дрянь взорвется и разнесет мне сердце и легкие.

Вот черт!.. А вдруг медики и в меня посадили такую же гадость? Я вроде бы слышал, как они обсуждали над моей постелью, что с этим можно подождать. Или я ошибся? Может, знание языка подвело, и они успели вживить мне маленького убийцу, пока я валялся без сознания?

– Я тебя вытащу отсюда, – сказал я. – Доверься мне. Если ты правдиво ответишь на некоторые вопросы, я клянусь, что вернусь за тобой и найду способ тебя спасти. А когда все кончится и чертовы халуки отправятся к дьяволу, я позволю тебе вернуться к своим… Если они согласятся.

Еще один горький смешок.

– Моя карта бита, Аса. И твоя тоже.

– Дан. Послушай меня. Я выберусь отсюда и подниму снаружи такую бучу, что халуки еще будут умолять нас переписать все гребаные договоры и примут инспекцию своих колоний с распростертыми объятиями.

– Разве что в твоих мечтах.

– Кто – первый полуклон? – спросил я.

Он тупо взглянул на меня.

– Я не…

– Фальшивый Асаил Айсберг, модель первая, – пояснил я. – Кто этот человек, которого халуки превратили в меня? Кто расхаживает в моем обличье в этот самый момент? Инопланетяне ему не доверяют полностью, но вынуждены им пользоваться, пока их собственный птенчик не вылезет из инкубатора. Я был почти уверен, что халуки сделали мой дубликат из тебя, но теперь вижу, что ошибался. Значит, это кто-то другой. Кто?

Дан побледнел и лихорадочно замотал головой.

– Нет. Они убьют меня, Аса. Я не могу сказать…

Я встал, сгреб его за грудки и притянул через стол к себе почти вплотную.

– Это я тебя убью, кусок дерьма, причем голыми руками! Но быстро ты не сдохнешь. Ты будешь визжать, пока у тебя глотка не лопнет. Отвечай, кто это! Отвечай! Отвечай!

Я тряс Дана, пока глаза его не вылезли из орбит, потом отшвырнул обратно. Он грохнулся на свой стул. Разлитый кофе стекал по столу и капал на пол. Мой брат скорчился в кофейной луже, онемев от страха. Потом начал трястись и плакать.

Так, это был Злой Полицейский, теперь черед Доброго.

Я снова спокойно сел на место.

– Данни, Данни. Я знаю, что с тобой случилось. Они похитили тебя из Кеноры и приволокли сюда. Сказали, что оставят тебя в живых в обмен на сотрудничество. Им нужен был материал обо мне – сведения, чтобы хорошо подготовить полуклонный маскарад. Очень подробная информация. Чтобы их паршивый клон смог одурачить Еву и делегата Сонтага, и прочих моих союзников.

– Они продержали меня прикованным к своим машинам почти три недели, – прошептал Дан, пряча лицо в ладонях. – Я думал, что умру. Такая боль, Аса! Как будто горит огнем каждый нерв… Как будто тебя завернули в огненную сеть! Они меня совсем выжали. А потом отпустили и дали время оправиться и отдохнуть… Конечно, я помогал с подготовкой первого полуклона. Они хотели такой же помощи и со вторым. И ты, по их планам, тоже должен был помогать… По собственной воле или против нее.

Он содрогнулся, по щекам его опять побежали слезы. Я наклонился к брату, растягивая синие губы в не слишком-то халукской улыбке, и положил руку ему на плечо.

– Данни, ты знаешь, чего они добиваются. Они хотят захватить нашу галактику. Уничтожить человечество, если такова цена. Зачем для этой схемы нужен мой клон? Они используют его в политических целях, в Совете? Или внедрили его в правление «Оплота»?

– И то, и другое. Ты… То есть он – он президент и синдик «Оплота». Ева и остальные так обрадовались, когда ты снова объявился после отлучки в Кольце Стрельца, что не особенно расспрашивали, почему ты так резко передумал. Кузен Зед – все еще Главный исполнительный директор, но его нынешняя постоянная база на Серифосе. А ты – то есть я имею в виду полуклон – вместе с Евой эффективно управляешь в Торонто, с помощью Гюнтера Экерта и этого Эллингтона, марионетки «Макродура». А остальной совет директоров сидит на галерке и вам аплодирует.

– Ева не догадывается, что я поддельный?

– Он очень хорошо подготовился. Природный актерский талант и неотразимое обаяние… – Дан выдавил кривую ухмылку. – У вас с ним много общего, малыш. Помогает и то, что ты все время был упертым одиночкой и мало общался с семьей. И, конечно, он знает бизнес изнутри. Слияние «Оплота» с «Галафармой» под его руководством прошло на ура, и весь Халукский Синдикат преданно топает за ним, как барашек за Мэри.

Пятьдесят новых халукских колоний в Шпоре процветают, их заселяют миллионы жильцов.

– Принят ли проект о передаче еще трехсот колоний? – мрачно спросил я.

– Еще нет. Но голосование очень скоро. По последним слухам – через две недели. Твой полуклон придерживается обычной стратегии лоббиста из концерна, показывая, где и когда стоит применить давление и как лучше противостоять оппозиции делегата Сонтага. Тот с Комитетом по межпланетным делам проводит пресс-конференции. Во время которых поливает дерьмом халуков, выставляя против них жуткие свидетельства. Логически связанные и неотразимые… Труп полуклона и обвинение в межрасовом шпионаже произвели фурор.

Нет, что за мужик, Эф, что за молодец!

– Отлично. И как, массы оказывают давление на Совет, чтобы пересмотреть халукские договоры?

– Конечно. Но лоббисты концернов отражают нападения, и преискусно. Предоставили собственных экспертов, доказавших, что «свидетельство» Сонтага о полуклонном шпионаже – сплошная подделка. Только «Макродур» и несколько меньших концернов тестируют свои кадры на ДНК. Остальные колоссы выжидают. Пока не было обнаружено ни одного живого шпиона-полуклона, а покойника уже объявили подлогом. – Дан кисло взглянул на меня. – Конечно, иску Сонтага не помогло, что его главный свидетель отрицал свои первоначальные показания, а теперь заявляет, что его именем воспользовались незаконно.

– Главный свидетель…

– Да, ты. – Дан изобразил подобие улыбки.

– Кто он? – повторил я низким, угрожающим голосом. – Кто первый полуклон, лже-Адик?

Брат покачал головой. Глаза его бегали.

– Я должен знать. Чтобы остановить его.

– Они меня убьют.

– Ты в конце концов скажешь мне, Дан. Если ты вынудишь меня, я сделаю тебе больно. Избавь себя от боли…

– Да что ты знаешь о боли? – заверещал он истерично. – Вся моя жизнь – сплошная боль!

Так, Злой Полицейский возвращается. Я наотмашь врезал ему по лицу.

– Дерьмо собачье! Гребаное! Собачье! Дерьмо! Худшая боль, какую ты знал, – это раненая гордость и крушение амбиций. Ты – надменный самовлюбленный говнюк, Дан. Слабовольная скотина! Ты хотел, чтобы отец сделал тебя главой «Оплота». Когда он тебя послал, ты вывалялся в грязи. Ты связался с психом, который наобещал тебе золотые горы, и сделал все, чтобы власть над «Оплотом» досталась Алистеру Драммонду. Это была твоя подлая идея – полуклонировать Еву. Это ты выносил мерзкий план продать нас с Симоном в вонючий бордель Ковентри Блю… И ты отравил нашу мать, Дан – потому что Драммонд угрожал убить тебя, если она не продаст свои акции «Оплота».

– Нет, – пробормотал он, ощупывая разбитый нос. Тот слегка кровоточил. – Я не делал этого…

– Делал, – грустно возразил я. – И вот в этом как раз твоя самая большая боль.

Я переждал, пока он кончит оправдываться, всхлипывая и ругаясь. Потом сказал: