День начинал клониться к вечеру. По ту сторону озера поднималась струйка дыма. Тереза в первый раз затопила чугунную печку и, возможно, уже готовит для нас цивилизованный ужин. Я решил не телепортировать ей. Люблю делать сюрпризы.

Я пошел назад по берегу, преисполненный энергии, какой не чувствовал уже много лет. Преодолевать завал во второй раз оказалось много проще, а перебравшись, я уселся на камень и некоторое время рассматривал нагромождение стволов. Просто подарок судьбы. Без них мне было бы сложно переходить через стремительную речку на пути к моим елям. И вновь я мысленно возблагодарил гения здешних мест.

И вдруг мои благочестиво опущенные глаза обнаружили в белесой глине у воды свежий отпечаток огромной босой ноги, вдвое больше человеческой.

Хановер, Нью-Гемпшир, Земля

4 сентября 2051

Профессор Ремилард сидел на табурете за рабочим столом в оранжерее, склонившись над последней орхидеей.

Над Хановером и его окрестностями бушевала гроза, сверкали молнии, раскаты грома сотрясали ионизированный воздух. Естественно, что именно в этот вечер сюда, на его ферму, через полчаса должны съехаться Ремиларды на уже несколько раз откладывавшийся семейный совет.

Когда распускались наиболее эффектные орхидеи в коллекции Дени, он имел обыкновение относить их в дом — чтобы полюбовалась Люсиль и для украшения столовой, когда они принимали гостей. Повод, собравший семью сегодня, отнюдь не был праздничным. Но, сказала Люсиль, тем больше причин разрядить атмосферу цветами.

Люсиль пожелала сама выбрать орхидеи, но, едва они с Дени направились в оранжерею, как ее (одновременно с первым ударом грома) осенила какая-то блестящая мысль, и она кинулась под проливным дождем к машине. Куда и зачем, было искусно экранировано, но, уже рванув машину с места, она телепортировала Дени, что вдруг сообразила, чем может объясняться исчезновение Терезы и Роги. Она скоро вернется, и пусть Дени последит, чтобы совещание без нее не начиналось.

Пятьдесят лет совместной жизни научили Дени относиться философски к внезапным переменам в настроении жены и к ее внезапным озарениям. Пытаться остановить Люсиль было бесполезно, как и требовать объяснений, а потому он просто занялся цветами, иногда вознося молитву, чтобы на семью Ремилардов снизошел мир.

К тому времени, когда должны были прибыть семеро их детей, Дени уже отнес в дом две чудесные орхидеи. Длинную ветку фенопсиса на каминную полку — точно изящные бледно-желтые бабочки на длинном стебле. А для фарфоровой китайской вазы у окна — пышный онцидиум орниториум, словно окутанный облачком танцующих лилово-розовых цветков, похожих на птичек. Осталась последняя — гордость его коллекции — фудзивара азурина «Атмосфера» с тремя великолепными небесно-голубыми цветками, шириной каждый почти восемнадцать сантиметров. Они как раз достигли совершенной формы и, возможно, чуть развлекут бедняжку Кэт, которая всегда восхищалась этой орхидеей.

И по иронии судьбы дядюшка Роги тоже выделял ее среди остальных.

Стерильным ножом Дени срезал несколько поврежденных корней и прижег ранки фунгицидом. Внимательно осмотрел, нет ли на растении каких-нибудь вредителей, полил и установил цветок в декоративном кашпо. Затем навел порядок, вымыл руки над раковиной, погасил свет и немножко постоял в душистой влажной темноте.

Дождь продолжал барабанить по стеклянной крыше, но гром умолк. Порой дальние зарницы на миг освещали гнущиеся под ветром клены. Какой унылый в этом году День Труда! Со вчерашнего утра дожди и дожди. Впрочем, их семье скверная погода особых неудобств не причинила. Ежегодный роскошный пикник, который устраивали Адриен и Шери, был отменен из-за недавних трагедий, а вместо него Поль снова потребовал семейного совещания, которое уже дважды откладывалось — сначала из-за исчезновения Терезы и Роги, а потом из-за опасения, что Магистрат воспротивится тому, чтобы Поля, его братьев и сестер приняли в Консилиум. На это совещание не были приглашены ни супруги, ни члены младшего поколения. Только семеро детей Дени и Люсиль класса Великих Магистров. Они обсудят будущее Катрин и меры, которые следует принять семье в связи с исчезновением Терезы и Роги, и следует ли им активно вмешаться в словно бы застопорившееся расследование страшной смерти Бретта Макаллистера.

И Дени вновь задумался об этой гибели, далеко не в первый раз за последние дни.

«Господи! — сказал он про себя. — Это же не он! Он ведь мертв. Ты забрал его! Освободи нас… Но ожоги Бретта были той же конфигурации. Я не ошибаюсь, я до конца жизни не забуду ее страшное обожженное тело!.. Но Бретта он у бить не мог. Он мертв и бессилен, иначе быть не может, но разве есть другое объяснение?

И дядюшка Роги… Нет, он не утонул. Относительно Терезы у меня нет уверенности, но я бы знал, если бы старый плут преставился. Слишком уж я его люблю и знал бы; я просканировал реку Коннектикут вдоль и поперек и не нашел ничего ничего ничего… и далее если бы трупы пронесло через плотину Беллоуз-Фоллс, Вернона они не миновали бы и значит их там нет что бы ни говорил Марк мерзавчик!! Он знает!! И…»

—  Господи, дай мне убедиться! — воскликнул он вслух.

Но Божественный Глас был нем.

И, стоя в заряженной ионами ночной тьме, прорезаемой отблесками зарниц, измученный этими тайнами, от горя утратив обычное спокойствие и самообладание, профессор Дени Ремилард повел себя совершенно не типично. Он потерял контроль над собой. Боль воплотила всю его гигантскую метапсихическую мощь в вопль исступленной ярости, направленный по персональной волне его дяди:

Роги! Ответь мне! Я знаю, ты жив. Дальнируй мне, чертов vieux connard note 25, скажи правду!

И на кратчайшее мгновение…

Дени как будто уловил легчайший отклик, кодированный психотоном Роги, телепатический писк, невольную реакцию сознания, захваченного врасплох. Донесся он откуда-то издалека, с северо-запада…

Дени мысленно швырнул себя в направлении, указанном этим откликом. Он бестелесно пронесся над Северной Америкой, сканируя, нащупывая такую знакомую, чудаковатую ауру дядюшки Роги — над восточными горами, Великими озерами, лесами и равнинами Канады, над Скалистыми горами, над Внутренним плато Британской Колумбии, прибрежными хребтами, заливами и лесистыми тихоокеанскими островами…

И… ничего не обнаружил.

Да и на что он мог надеяться? Даже если Роги со своими жалкими метаспособностями и услышит его, то наверняка он забаррикадирует сознание, затаится, не доверяя даже тому, кого любит как сына. Не станет он подвергать Терезу опасности быть обнаруженной. Гигантская поисковая способность Дени, правда, по меркам Галактического Содружества недостаточно натренированная, только металась в беспомощной ярости, не зная, где сосредоточиться после этого слабенького неясного психопроблеска.

Я тебя отыщу, дядюшка Роги! Рано или поздно, но отыщу. Не сомневайся!

Дени вернулся и приказал себе успокоиться.

И тут же его настроенное на прием сознание восприняло чью-то подачу. Но не издали, а с близкого расстояния. Увы, это была всего-навсего персональная волна Люсиль, а не его донкихотствующего дяди. Жена вернулась и звала его из гостиной.

ДениДени, иди скорее, я нашла УКАЗАНИЕ!!

… Указание?

Да, в доме Поля на Сайт-стрит. Я только что побывала там… ДЕНИ ИДИ ЖЕ! Яйцо Поля приземляется на въезде и Филип с Мори вместе…

Да-да. Иду.

И Анн. И Севви. И Адриен с Кэт!

Дада сейчас.

Он бережно поднял голубую орхидею и телекинетически открыл дверь коридора. Дени встретили мощные точно направленные словоизлучения семерых Великих Магистров, его взрослых детей, которые любяще здоровались с ним, полностью нейтрализовав эфирные возмущения, вызванные грозой.