Правых раздражало в Кеннеди буквально все: молодость, богатство, ум, внешность, вероисповедание, членство в «Лиге плюща», принадлежность к большому амбициозному семейству ирландцев-католиков, в этот же список внесли и красавицу-жену, питавшую слабость к иностранным кутюрье и говорившую на нескольких языках. (В Джорджии фильм о трагедии на торпедном катере 109 рекламировали так: «Фильм о том, как япошки чуть было не прихлопнули Кеннеди».) За два года, минувшие после выборов 1961-го, спецслужбам пришлось расследовать тридцать четыре дела об угрозах по адресу президента, поступивших только из штата Техас. Той осенью Бобби Кеннеди сказал своему русскому знакомому Георгию Большакову, что всерьез опасается за жизнь брата: «На волне ненависти они не остановятся ни перед чем». Большаков пришел к выводу, что под словом «они» Бобби имел в виду американских правых.
В Хайаннисе Джеки, которая обычно робела перед телекамерами, готовилась участвовать в июльской передаче в поддержку мужа и привлекла астронавта Джона Гленна. Космическая программа Кеннеди предполагала, что еще до конца десятилетия на Луне высадится первый человек, и полет Гленна стал первым реальным шагом на пути к успеху. 20 февраля 1962 года Гленн сделал три витка вокруг Земли, едва не погибнув, поскольку возникла проблема с термозащитой капсулы космического корабля. Американцы отставали от русских в космической гонке – Юрий Гагарин совершил орбитальный полет еще в апреле 1961 года, и после десяти неудачных попыток Гленн, успешно выполнив свою миссию, стал первым астронавтом США. Он как нельзя лучше подходил на эту роль, бесстрашный летчик, герой войны, стопроцентный американец из набожной семьи, уроженец маленького городка в Огайо. Линдон Джонсон подсчитывал, сколько голосов привлечет успех Гленна, и при этом мечтательно говорил: «Эх, жаль, будь он еще и афроамериканцем…»22 июля New York Daily News писала так:
...
Выдающиеся спортсмены семейства Кеннеди и Джон Гленн сегодня общими усилиями организовали трехчасовое водное шоу в заливе Льюис. Бесспорным гвоздем программы стала Жаклин Кеннеди в облегающем черно-белом цельном купальнике, который она затем сменила на ярко-розовый. Именно в ярко-розовом Джеки каталась на водных лыжах с астронавтом Джоном Гленном. На своих монолыжах они выступили перед целой флотилией судов, включая «Марлин» с президентом, его отцом и кандидатом в сенаторы Тедом на борту, два катера с журналистами и туристами, большой катер береговой охраны со спецагентами и множество небольших быстроходных катеров с местными полицейскими. Джеки даже прокатилась на лыжах, держа перед собой Каролину в оранжевом спасательном жилете.
Репортер New York Daily News Гвен Гибсон поразилась, как превосходно Джеки держалась перед камерами: она «словно бы наслаждалась процессом». Кеннеди собрались там и для поддержки Тедди, претендовавшего на прежнее кресло Джона в качестве сенатора от Массачусетса, которое грел для него старинный приятель Джона Бен Смит. Но одно дело выборы, и совсем другое – визиты незначительных латиноамериканских президентов. Джеки отказалась прервать отдых и вернуться в Вашингтон, чтобы приветствовать главу Эквадора, в итоге Джон пригласил на роль хозяйки Белого дома свою мать, что не ускользнуло от глаз прессы.
Для Джеки август стал месяцем развлечений и отдыха, который она провела вдали от политики в Италии вместе со Стасом и Ли. Радзивиллы сняли огромную виллу XII века. Вилла располагалась в очаровательном городке Равелло, на краю утеса на высоте трехсот с лишним метров над морем, откуда открывался потрясающий вид на залив Салерно. 7 августа Джеки с Каролиной покинули Нью-Йорк, транзитом через Рим прилетели в Неаполь и 8 августа были в Равелло. На виллу постоянно приезжали друзья со всех концов мира, в том числе Джанни и Марелла Аньелли, Бенно Грациани и его жена Николь, Робин Дуглас-Хьюм с женой, экс-модель Сандра Пол, Фрэнки Мор О’Феррал, Гарри Хамблден, Аркадий Гёрни, партнер Стаса по бизнесу Феликс Фенстон. Трудно представить себе бо́льшую противоположность спортивному семейству Кеннеди. Днем вся компания ленилась на пляже, где у Сандро д’Урсо, приятеля и адвоката Аньелли, был пляжный домик, а вечером плыли поужинать в Позитано или во дворцы Неаполя и виллы Капри.
Гарри Хамблден, закадычный друг Стаса, живший в десяти милях от поместья Стаса в долине Темзы, провел в Италии два уик-энда: «Компания была занятная. Джанни Аньелли организовал специальные маленькие открытые машины, и мы на бешеной скорости мчались вниз по холму в Амальфи (по очень опасной крутой дороге с резкими поворотами) и грузились на яхты. У Феликса Фенстона была трость со спрятанной внутри винтовкой, и он порой палил из нее, наводя ужас на сотрудников секретной службы…»
Все уик-энды они, по воспоминаниям Хамблдена, веселились напропалую, переезжая с места на место. Через Джанни Аньелли их пригласили на ужин к некоему неаполитанскому графу, ужин проходил в саду его палаццо, где для них исполнял серенады известный неаполитанский певец. «Затем мы пошли в дом, граф, по-моему, был со своей любовницей, а не с женой, по чисто неаполитанской традиции. Я немного отстал… помнится, там стояли стеклянные витрины со старинными ружьями – мушкетами или вроде того. Внезапно раздался хлопок, громкий хлопок, и графская любовница бросилась к выходу, выкрикивая: “O, la moglie del Presidente è morta, è morta” [О, жену президента убили, убили]. Думаю, случилось вот что: Джанни Аньелли взял один из мушкетов, повертел так и этак, а потом со словами “Нет, это скучно” положил на место; затем оружие взял Бенно Грациани, и тут мушкет выстрелил. Пули, или чем они там стреляют, вошли в стену прямо рядом с Джеки, буквально в метре. Сперва все замерли в испуге, потом рассмеялись и обратили все в шутку. На следующий день я случайно столкнулся с мистером [Клинтом] Хиллом [спецагентом, приставленным к Джеки], и он показался мне очень бледным. “Как вы себя чувствуете, мистер Хилл?” – спросил я. И он ответил: “Лорд Хамблден, я чувствую себя прескверно”. Досталось ему здесь, бедняге».
Джеки мечтала познакомиться с Ирэн Голицыной, создательницей роскошных пижам, которые стали в высшем свете чуть ли не униформой. Русская красавица, работавшая во Флоренции и в Риме, пользовалась огромным успехом как дизайнер, и Джеки кое-что заказывала у нее перед поездкой в Индию и Пакистан. У Ирэн и ее мужа Сильвио Медичи была вилла на Капри, и Джеки через Джанни Аньелли договорилась о встрече. Чтобы отвлечь внимание прессы, яхта Аньелли покурсировала по заливу туда-сюда, в результате пошли слухи, что Джеки сойдет на берег в Капри. Вместо этого вся компания в купальных костюмах, неся в руках вечерние туалеты, высадилась прямо возле виллы. Ирэн проводила Джеки в миниатюрную ванную, Джеки попросила рюмку водки, а после надела тайскую пижаму из зеленого шелка.
После ужина, который сопровождала музыка трех гитаристов-певцов, Джеки изъявила желание прогуляться по улицам Капри. Вся компания, включая Марио д’Урсо (в ту пору банкира, а ныне итальянского сенатора и друга Джеки), поехала на автомобиле на главную площадь, где по обыкновению полиция пыталась разогнать репортеров, а местные жители спешно отпирали лавки в предвкушении важных гостей. Джеки прошлась по виа Кизизана, приобрела себе две пары сандалий, после чего отправилась в ночной клуб, где танцевала твист и ча-ча-ча, после чего вернулась на яхту и отплыла в Амальфи. 29 августа, незадолго до отъезда домой, Джеки нанесла еще один визит на Капри, купила двенадцать шелковых галстуков для Джона и два браслета и брюки для себя. Следующим вечером Ирэн Голицыну и ее мужа пригласили на прощальный ужин, а наутро Джеки и Каролина улетели в Штаты, чтобы присоединиться к Джону-старшему и Джону-младшему, отдыхавшим в Хаммерсмит-Фарм.
Теперь каждый шаг Джеки освещали газеты по всему миру. Западные газеты и журналы публиковали ее фотографии, смакуя подробности ее светской жизни. Популярная английская газета вопрошала, не опасно ли четырехлетней Каролине заниматься водными лыжами, тогда как в американской прессе разгорелся спор о том, стоит ли Джеки вообще фотографироваться в купальнике.
