Постепенное усиление позиций Будена совпало с превращением Джеки из относительно безвестной джорджтаунской домохозяйки в блестящую первую леди, жену самого влиятельного человека на свете и звезду. Простой стиль Систер Пэриш с ее ситцами уступил место шелкам и муарам, достойным Версаля и «короля-солнце».
Джеки разозлилась на статьи Максин Чешир – одна из них вышла под заголовком «Спрятанный мистер Буден» – именно из-за того, что пронырливая журналистка «раскрыла» Будена. Джеки боялась, что участие иностранного дизайнера политически навредит Джону и негативно отразится на всем проекте. Подвергнувшись в свое время резкой критике прессы за свои парижские туалеты, Джеки опасалась рассердить американцев тем, что к реставрации дома главы государства привлекли иностранца. Дюпон и Систер Пэриш были талантливы и сведущи, но самое важное для Джеки – их присутствие в реставрационном проекте помогало утаить участие Стефана Будена. Джеки любила действовать скрытно и не хуже Макиавелли добивалась желаемого, избегая политических неприятностей.
Максин Чешир и та не докопалась, что шелк для Синей комнаты, которая после вмешательства Будена перестала быть синей, на самом деле заказывали в Париже, а вовсе не в Нью-Йорке. Означенный шелк с вытканными на нем орлами требовался для обивки позолоченных стульев эпохи президента Джеймса Монро. Со стульями возникла проблема: единственным свидетельством, что они имели шелковую обивку, был портрет Монро, где на заднем плане художник изобразил выписанный из Парижа гарнитур работы Белланже. Нью-йоркская фирма Scalamandré изучила портрет, находящийся в нью-йоркском Сити-Холле, и воспроизвела орнамент – орла, держащего в когтях пучок стрел и окруженного лавровым венком. Вышло плохо, и Уильям Элдер, отправляя образец Джеки, которая в августе 1962-го отдыхала с Радзивиллами в Равелло, писал: «Как видите, орел для спинки стула похож скорее на ощипанного цыпленка, да и плетение очень грубое…» Джеки отвергла образец, а по возвращении в Вашингтон в сентябре написала Дюпону, что разочарована работой американской компании. Затем она велела Будену найти другого производителя.
Буден выбрал парижскую фирму Tassinari and Chatel, с которой часто сотрудничал, а Джеки очень постаралась скрыть тот факт, что ткань для одного из самых важных помещений Белого дома будет произведена не в США, а за границей. Заказ разместила дизайнерская мастерская, на которую работал Буден. Готовую ткань отправили в посольство США в Париже, откуда диппочтой доставили в Госдепартамент, а затем в Белый дом. Та же французская фирма тайно поставила и зеленый муар для Зеленой комнаты. До 1980-х считалось, что весь текстиль того периода – результат работы Scalamandré. Райтсманы спонсировали декор Синей комнаты, поэтому там Буден действовал свободнее, чем в остальных помещениях, где приходилось считаться с мнением Дюпона и Систер Пэриш. (Систер Пэриш главенствовала в проектах Президентской столовой и Семейной столовой, поскольку реконструкцию оплачивали ее друзья.)
Престиж Белого дома и обаяние первой леди стали приманкой для богатых спонсоров. Когда Буден обратился к финансисту Андре Мейеру, тот с готовностью подписал чек на покупку эксклюзивного и очень дорогого обюссонского ковра для Красной комнаты, попросив взамен представить его миссис Кеннеди. Институт американских дизайнеров оплатил реставрацию библиотеки на первом этаже, которая целиком осуществлялась под контролем Дюпона; стены библиотеки оживили пятью редкими портретами коренных американцев, написанными в 1821 году по случаю их визита к президенту Монро в Белый дом. Обнаружил эти портреты Винсент Прайс, известный актер, ценитель искусства и член комитета по отбору живописных полотен, а средства на их приобретение предоставила фирма Sears, Roebuck & Co. Книги отбирал комитет, куда входили Лайман Х. Баттерфилд из Гарварда, Джулиан Бойд из Принстона, библиотекарь Йельского университета Джеймс Т. Бабб и Артур Шлезингер-младший, которого Джеки выделяла среди остальных советников Кеннеди. «Для начала, – писал Шлезингер, – в библиотеке будет около двух тысяч томов, необходимых для понимания сути американской истории». Джеки писала, что ей хотелось бы включить в библиотеку сочинения прославленных американских мыслителей и таких, что оказали влияние на американскую философию, – Локка и др. – а также все книги, написанные президентами…»
3 ноября 1961 года была создана некоммерческая организация под названием Историческая ассоциация Белого дома, которую Джеки будет постоянно использовать как прикрытие; учредителями ее стали Дэвид Финли, Джон Уокер и Кларк Клиффорд. Чтобы собрать средства для ассоциации, Джеки предложила блестящую идею – выпустить путеводитель по Белому дому. Она лично следила за каждым этапом подготовки – проверяла текст, иллюстрации и макет. Книга мгновенно стала бестселлером, и за несколько лет было продано около восьми миллионов экземпляров, вырученные деньги пошли на финансирование Исторической ассоциации и покупку мебели и произведений искусства для Белого дома, а также на оплату размещенных там официальных портретов президентов и первых леди.
Джеки не останавливалась ни перед чем, чтобы получить желаемое произведение искусства. Богатый издатель из Филадельфии Уолтер Анненберг, впоследствии посол США в Лондоне, был счастливым обладателем портрета Бенджамина Франклина, недавно приобретенного за 250 тысяч долларов, сумму по тем временам весьма внушительную. Однажды он услышал в трубке мягкий вкрадчивый голос Жаклин Кеннеди, с которой ни разу еще не встречался. «Мистер Анненберг, ныне вы самый выдающийся гражданин Филадельфии, как некогда Бенджамин Франклин, – произнесла она, – вот почему я подумала о вас. Отчего бы одному великому гражданину Филадельфии не подарить Белому дому портрет другого великого филадельфийца?» Республиканец Анненберг несколько дней думал, потом распрощался с четвертью миллиона, и портрет Франклина поехал в Белый дом.
Те, кто пробовал отказать Джеки, обнаруживали, что первая леди пойдет на все, лишь бы обвести их вокруг пальца. В начале декабря Дэвида Финли делегировали в Капитолий уведомить архитектора Джорджа Стюарта о «желании миссис Кеннеди получить одну из люстр, которые некогда висели в Белом доме, но в 1902 году во время реставрационных работ при Теодоре Рузвельте были проданы». Через месяц Стюарт сообщил Финли, что с этим могут возникнуть трудности, вплоть до требования специального решения конгресса, и добавил: «Конгресс считает, что все три люстры из Белого дома должны остаться в Капитолии, так как связаны с историей конгресса». Джеки терпеть не могла, когда ее поучали, что подходит для Белого дома, а что нет, однако выждала некоторое время, а потом, проведя знаменитую телеэкскурсию по отреставрированному Белому дому и вернувшись из своей поездки в Индию и Пакистан, снова обратилась к вопросу о люстрах и написала на шести страницах письмо единственному человеку, который умел подойти к Капитолию, – вице-президенту Линдону Джонсону. В письме говорилось, что она просила для Белого дома всего-навсего три из сотен люстр Капитолия, но даже такая скромная просьба натыкается на препоны со стороны бюрократов, особенно мистера Стюарта. Не мог бы «дорогой Линдон», славящийся своим легендарным умением убеждать, оказать ей содействие?
От имени Джеки Джонсон обратился к лидеру сенатского большинства Майку Мэнсфилду, однако 8 мая получил в ответ записку с отказом, явно написанную под диктовку упрямого мистера Стюарта, который указывал, что только три люстры действительно попали в Капитолий из Белого дома и что с учетом ряда факторов транспортировать их не рекомендуется. 22 мая Джонсон передал записку Джеки, пообещав обсудить ее содержание, а 5 июня получил от первой леди решительное и даже слегка угрожающее письмо. Она согласна на одну-единственную люстру для Договорной комнаты, но уж ее-то обязательно получит, даже если для этого придется подключить прессу, которой означенная комната будет показана 29 июня и которая, не увидев люстры, будет задавать неудобные вопросы. Она предложила Джонсону уговорить мистера Стюарта одолжить люстру на этот день, а остальное брала на себя. Результатом комбинации лести и завуалированных угроз стало письмо Мэнсфилда Стюарту, датированное 15 июня: «Настоящим Вы уполномочены на время передать в Белый дом хрустальную люстру из коридора главного этажа сенатского крыла Капитолия США…»
