Пещера.

Раздумывать было некогда – сзади шел Макс, который пещеры не видел, а впереди даже малюсенькой площадки не было, последняя ступенька уходила сразу в темноту.

Я нырнул в теплый мрак. Шурша плечами по стенам, протиснулся дальше и, сжав зубы, ступал в затхлой темноте до тех пор, пока наверху не замаячил багровый отсвет неба. Пришлось подтянуться, чтобы выкарабкаться на поверхность.

Довольно широкая каменистая площадка, покатая и гладкая, как крыша. Ближе к стене Скалы между валунов торчали какие-то кустики. С одной стороны – крутой обрыв, с другой – гряда валунов. И несколько темных дыр в стене. Я посмотрел наверх – сплошная отвесная стена, покрытая венозным узором бесконечных лестниц. Крави слетел откуда-то сверху и присел на гряду валунов. Ему-то, черт возьми, легко. Мне бы сейчас тоже не помешала пара крыльев.

Я перевел дыхание, присев на корточки. Как-то уж очень быстро я устал – мы шли-то всего минут двадцать, не больше. Наверное, сказывается недостаток кислорода. Действительно, сердце стучит непривычно быстро, и, чтобы вдохнуть полной грудью, надо здорово напрячь грудные мышцы.

Из ямы высунулась встрепанная голова Макса. Он шумно сопел, раскрасневшееся его лицо было мокрым, по щекам облепленным волосами – точно он только что вынырнул из воды.

– Помоги... – хрипнул оружейник. – Руку дай!

Минуты три ушло на извлечение Макса из дыры, минут пять – на отдых после этого.

– Воды мы не захватили, – проговорил Макс уже более-менее ровным голосом. – Пить охота. А у этого... дозорного кожаная фляжка была – я видел. И еще сумка... с провизией, должно быть. Сидит себе, наверное, на птичке, перекусывает.

– Предлагаешь смотаться обратно?

– Да ну тебя... Отдохнул?

Можно подумать, это я минуту назад валялся на спине с выпученными глазами и раскрытым по-рыбьи ртом.

– Отдохнул, – усмехнулся я, поднимаясь на ноги.

– Тогда пошли.

Мы приблизились к валунам. Крави мотнул клювом и растопырил крылья. «Сейчас взлетит, – подумал я, – перелетит через гряду, путеводная звезда наша...» Но крави лишь сдвинулся в сторону, как бы освобождая место для меня.

– Чего это он? – спросил Макс почему-то шепотом.

Я взобрался на валун, где сидела птица, пригнул сухие до полупрозрачности ветки кустарника. По ту сторону гряды мне открылась площадка – побольше той, на которой мы находились. В центре громоздилась вышиной в два человеческих роста груда камней.

– Башня... – прошептал Макс, вскарабкавшийся следом за мной.

Я вздрогнул:

– Пылающая Башня?

– Сторожевая, дурак... Развалины... Значит, замок Создателей уже близко.

Я снова задрал голову вверх. Ничего не видно, кроме отвесной стены, обточенной ветром. При одной мысли о том, какой путь нам еще только предстоит преодолеть, стало щекотно в груди. А вот и начало лестницы – по ту сторону гряды, всего в нескольких шагах от остова башни.

– Слышишь? – вдруг вскинулся Макс.

– Что? Н-нет...

Из-за развалин башни не был видел край площадки. Я хотел было уже приподняться, чтобы сменить угол обзора, как внезапно совершенно определенно услышал торопливый топот.

– Итху... – выдохнул Макс.

На секунду я растерялся, припомнив устрашающее сочетание – нерожденный демон. Я вдруг почувствовал себя слабым и беспомощным и, только сжав зубы, заставил ожить огонь в голове. Внутри тела сразу стало горячо. Я выдохнул, стиснув и разжав кулаки. И снова прислушался. Нет, бежал явно человек. Оружейник опустил мне руку на затылок, пригнул мою голову ближе к валунам. Сам распластался на камнях.

И очень вовремя – из-за развалин метнулось белое пятно. Голый человек – совсем голый, только в драной набедренной повязке, исцарапанный и грязный, косматый, с рваной длинной бородой, ужасно худой – оступился на повороте, грохнулся на камни с размаху, но сразу поднялся. Низко пригнувшись, скакнул в нашу сторону и замер, скорчившись за развалинами, обернувшись к нам узкой, исцарапанной спиной. Он был так близко от нас, что я чувствовал запах пота, нечистого рта, слышал прерывистое хриплое дыхание.

– Вот и аборигены... – почти неслышно прошелестел Макс. – Что он делает так высоко?

Человек недолго сидел без движений. Вскочив так резко, что меня дернуло, он упал на колени и принялся нагребать себе в горсти камни, выбирая поострее и поувесистей. Почти сразу же я снова услышал топот. На этот раз более размеренный. С уверенностью можно было сказать, что приближается не один человек, а, может быть, двое или трое.

«Вмешаться?» – глазами спросил я у Макса.

Оружейник ожесточенно помотал головой.

Сначала я увидел двоих – настоящие дикари, бородатые и нечесаные, в изодранных одеждах из звериных шкур, – потом заметил еще одного, бредущего следом. У тех двоих в руках были небольшие мечи, наверное, очень легкие и удобные, выточенные из реберных костей какого-то крупного животного, а третий тащил копье. Шел он, кривясь от боли, дыша со стоном, левая штанина его была оторвана напрочь, голая и кривая нога сплошь черна от подсохшей крови.

Судя по всему, трое направлялись к лестнице. И чтобы добраться туда, они должны были пройти мимо разрушенной башни и мимо голого, притаившегося там.

– Какого черта они делают? – просипел Макс. – С каких это пор дети Полей осмеливаются подниматься выше средних уступов? Что им там надо?

Он осторожно перевалился на бок и потянул из-за пояса метательный нож. Стараясь не звякнуть металлом о камень, положил его рядом с собой, вытащил еще два. Зажал их в ладони.

Крави, о котором я и думать забыл, вдруг захлопал крыльями и оглушительно завопил. Гортанный птичий крик разомкнул в скрюченном теле голого бородача какую-то пружину.

Он вскочил, вылетел из своего укрытия прямо навстречу идущим, размахнулся сразу обеими руками, в каждой из которых было зажато по камню.

Только два камня он и успел метнуть. Первый пролетел мимо, второй вскользь оцарапал одному из пришельцев лоб.

Те двое продолжали идти – только чуть ускорили движение. Я вдруг обратил внимание на их лица – нисколько не встревоженные, лишь напряженные, но явно не из-за внезапного нападения, а по какой-то другой причине.

Голый, согнувшись, шарил по земле руками, сгребая камни, когда они поравнялись с ним. Они ударили его мечами – каждый по разу. Голый упал на спину. И как только двое прошли мимо – снова поднялся. Из длинных порезов на груди сочилась кровь. Выточенные из реберных костей мечи были оружием колющим и уж никак не рубящим – для этого им недоставало тяжести. От голого просто отмахнулись, не желая убивать или, может быть, не видя в этом смысла.

Двое поднимались по лестнице, а голый, заорав, набросился с камнями в руках на хромого копьеносца. На этот раз у него даже размахнуться не получилось. Хромой, почти не глядя на противника, как бы не ударил, а сунул в него наконечником вперед копье.

Костяной наконечник, с хрустом пропоров кожу, глубоко вонзился голому между ребер с правой стороны груди. Голый упал, обломив древко. Копьеносец продолжил шагать к лестнице, на ходу удивленно оглядывая короткий обломок в своих руках.

Трое странных людей – один за другим – поднялись по лестнице и исчезли за первым уступом. Человек, нападавший на них, остался хрипеть и ворочаться под разрушенной башней.

– Это что было? – только и смог промолвить я.

Макс приподнялся, потер ладонью лоб.

– Они идут наверх, – проговорил он. – Дети Поля никогда не заходили на верхние уступы. Собственно говоря, они и на средних-то не показываются. У стен Пылающих Башен их ждет смерть – и они это прекрасно знают.

– Они бегут от чего-то? Может, орда внизу начала подниматься, и местные спасаются бегством?

– По ним не скажешь, чтобы они спасались... Они... У меня такое чувство, будто они и сами не знают, что делают.

Я кивнул. Да, мне тоже так показалось.

– Словно их кто-то на веревочке тащит к вершине Скалы.

– Как будто они слышат и видят что-то, чего не видим и не слышим мы, – добавил Макс. – Это излучение энергии кафа, Никита. Должно быть, излучение волнообразно. Сверху оно накатывает волнами, и каждая последующая волна сильнее и дальше предыдущей.