– Доказательства? – переспросил Хан. – Сейчас.

Превратив и без того узкие глаза в щелочки, он поднял арбалет на уровень моего лица.

«А он ведь серьезно...» – мелькнуло у меня в голове.

И тут Макс загородил меня.

– Хан, погоди! Я не знаю, о чем речь, и нет времени выяснять. Никита пойдет со мной. Он спасал мою жизнь, я ему верю. Ребята, чего вы стоите столбами? Ну скажите ему! Никита! О чем он говорит?

– Ты меня спрашиваешь?

Хан опустил арбалет.

– Лис был отважным воином. Я всегда считал, что мастером он станет скорее других. В память о Лисе я прощаю тебе и твоему обращенному дерзость. Идите, но помните – я слежу за вами и думаю о вас... – Из колчана на боку он достал две арбалетные стрелы. – На этих стрелах ваши имена.

И он отвернулся и ткнул арбалетом куда-то в лесную гущу:

– Клещ и Рогатый! Правая рука!

Драконы, подхватив мечи, повернулись вправо, туда, куда указал им Хан.

– Макс! Левая рука!

– Пойдем, – потянул меня за рукав Макс.

Долго меня уговаривать не надо было. Ну его к чертовой бабушке, этого психа.

– Аскол!

– Я готов.

– Встретимся у водопада, – объявил Хан, стрельнув глазами в мою сторону. – Ратники! Кольцо тому, кто убьет Морок!

Макс толкнул меня, и мы побежали.

Откуда-то издалека раздавался мерный тяжелый шум водопада.

– Скоро будем на месте, – негромко сказал мне Макс. – Вот только спешить не стоит. Ратники сами разберутся, а наше дело маленькое. Ни с Морок, ни с Мертвыми встречаться нам не обязательно. Помнишь, что я тебе говорил насчет Мертвых? Если увидишь, падай на землю и замри.

– Зачем мы тогда вообще к водопаду пошли? – спросил я.

Макс потрогал через ткань карманов свои ножи.

– На всякий случай, – сказал он. – К тому же больше глаз – больше информации. Будет нужно – дадим знать нашим.

– Через знак Дракона?

– Да.

– Слушай, а как это работает, а? Типа рации? Почему золото нагревается, когда другой Дракон рядом?

– Никита, не болтай, пожалуйста, без толку. Смотри по сторонам.

Я потрогал свой кулончик. Металл был холодным.

– А почему мой знак на тебя не реагирует, а твой – на меня?

– Потому что мы вместе... – рассеянно проговорил Макс, озирая окрестности. – Мы в двойке с тобой. Когда два знака долгое время рядом, они друг друга... ну, воспринимают одним целым, грубо говоря. Поэтому в Поле принято ходить по двое. Лучше всего с человеком, которого хорошо знаешь.

Я удивился. Мы же с ним практически первый раз в Поле вместе. То есть не практически, а точно. Ненавижу, когда это словцо употребляют подобным образом. Долженствующее обозначать семантический абсолют, на самом деле оно сквозит неуверенностью. Ну ладно...

– Твой Гриньке принадлежал, – сразу пояснил Макс, заметив мое замешательство.

И правда. Следовало бы мне самому догадаться.

– Вопросов больше нет, я надеюсь?

– Навалом.

– Придержи их пока. Я тебе серьезно говорю – кончай болтать. Мертвые же рядом! Сейчас нарвемся на их двойку – мало не покажется.

– Нас, между прочим, тоже двое. И у нас оружие.

– В драку вступать я тебе категорически запрещаю, понял? Мы не ратники. Скажи – понял или нет?

– Ага, – кивнул я, не совсем, впрочем, уверенно.

Меня, честно признаться, лихорадило. Оттого и несло меня – не мог остановиться, все трещал языком. Разговор с Ханом до сих пор отзывался во мне бешенством. Страха я не чувствовал никакого. Точно не скажу – струсил бы я при встрече с врагом или нет, но сейчас я совершенно определенно жаждал боя. Меч я вытащил из кольца и нес в руке.

– И постарайся ступать потише, – предупредил еще Макс.

Мы шли теперь осторожно. Макс велел мне смотреть в оба глаза и слушать в оба уха – и сообщать обо всех подозрительных звуках. Сам он, вытащив ножи, нес пару в левой руке. На каждом шагу вытягивал шею, оглядывался; слушал, прищурившись и приоткрыв рот.

Железные деревья в этой части леса не встречались. Густая трава, переплетающаяся с колючими кустарниками, тянулась между самыми обыкновенными осинками. На полянках, поросших мхом, все чаще попадались кусты с мясистыми толстыми листьями, короткими, очень прочными на вид стеблями, украшенными сверху огромными цветами красоты просто завораживающей. Больше всего они напоминали бутоны лилии, но размер и цвет... Каждый бутон немного меньше моей головы. Про цвет бутонов что-либо определенное сказать было трудно – лепестки словно переливались, меняя окраску, как морская вода под солнцем. Посмотришь издали – ярко-красные с желтым. Подойдешь поближе – бутоны потемнели, не потеряв нисколько своей привлекательности. Встанешь вплотную – почти черные, бархатные, с серебристым отсветом. Макс оттолкнул меня от куста, когда я на минуту задержался, рассматривая.

– Даже и не думай потрогать, – погрозил он, – это «волчья пасть». Местные их боятся как огня. Называют чиримту – дьявольский цветок. Знаешь, что такое венерина мухоловка?

– Нет.

– Чему вас только в школах нынче учат... Гляди.

На ходу он подобрал с земли веточку величиной с указательный палец и швырнул ее в сторону очередного куста «волчьей пасти». Огромные бутоны моментально пришли в движение. Отталкивая друг друга, рванули вперед; один, оказавшийся проворней остальных, раскрылся и поглотил веточку. Короткий хруст, лепестки, сомкнувшись, дрогнули – и вниз по стеблю пробежал небольшой комок, как кадык по горлу.

– Т-твою мать! – не удержался я.

– Вот именно. Когда-то в этих местах Мертвые казнили Песочника – мастера Дракона. Собирались отдать вывеньгам, но большинством голосов решили, что такая смерть слишком легкая. С ветви дерева на цепи опустили в заросли чиримту. Я тогда еще не был в Игре, но Гринька рассказывал: Песочник так орал, что было слышно в Симху. Опускали-то его медленно и ногами вниз... Испугался? Не бойся. Эти чиримту... – он оглянулся на переливающиеся бутоны, – еще цветочки. Вспомни тех же вывеньгов. Я как-то слышал еще о листвяных призраках. То ли растения, способные принимать материальную форму живых существ, то ли наоборот – живые существа, превращающиеся в растения. А может быть, ни то и ни другое. Духи. Сам не знаю, ничего определенного сказать не могу. Говорят, когда приходит время, они пробуждаются, открывая проход во тьму и ужас – так называемую Пасть. И заманивают в Пасть путников...

– Зачем?

– Зачем? Хм... Они же призраки – существа не вполне материальные. Они питаются не мясом, а страхом и болью, излучаемым живым разумом. В Пасти жертв ждет не мгновенная смерть, а долгая мука и... Впрочем, не знаю... Возможно, это просто из области легенд Лесного Поля. Таких легенд здесь столько, что пересчитать невозможно. Жаль вот, народы Полей до науки фольклористики не доросли еще... Тихо! Стой!

Он рухнул ничком и успел еще меня за собой потащить. Меч я при падении выронил – теперь он торчал у моего лица, вошедший едва ли не до половины в мягкую, покрытую мхом почву. Колючий кустарник почти полностью скрывал нас с трех сторон. Лишь со спины мы были открыты.

«А что случилось-то?» – хотел спросить я, но тут услышал сам.

Отрывистые металлические побрякивания врезались в монотонный шум водопада, как медные гвоздики в трухлявое дерево. Я тронул кулон на груди. Холодный. Значит, это не Дракон. И не Морок. Нечем ей особо побрякивать. Макс сжал губы, дышал коротко и часто. Он перевалился на бок и поднял метательный нож на уровень лица. Я осторожно повалил меч, стиснул рукоять.

Из-за увитой каким-то ползучим растением осинки медленно выбрел воин в белой, будто серебряной кольчуге, зеленой накидке и голубых шароварах. На ногах его блистали в складках ткани поножи – такого же цвета, как и кольчуга. Воин шел покачиваясь, пустые ножны громко стучали по поножам – бряк, бряк...

Воин поравнялся с нами. Остановился и стал разворачиваться. Меня поразило его лицо – совершенно бледное и пустое, словно по нему прошлись из пульверизатора белой краской. В обоих ушах болтались крупные серьги, а растрепанные волосы были безжизненно-серые, с синевой. Маленькую стрелку, торчащую из его головы чуть повыше виска, я заметил не сразу. Вокруг раны – никаких признаков крови.