Гай включил общий канал и снова увидел лицо своего младшего брата. Хенк не подвел. Обращение императора пошло в эфир точно по расписанию.

Гай понимал, что своими действиями, скорее всего, спровоцировал кровавую бойню. Но даже при самом неблагоприятном стечении обстоятельств потерь будет меньше, чем в случае прямого противостояния с имперским флотом.

По крайней мере, он очень на это надеялся.

Впрочем, оправданий Гай уже не искал.

Кто-то мог бы назвать его сегодняшние поступки выполнением долга перед императором в частности и фамильной честью рода Морганов вообще. Сам Гай считал их вторым по счету предательством.

Морганы были верны Империи четыреста лет. Гай перечеркнул их достижения и установил своеобразный рекорд.

Он предал двух императоров в течение всего нескольких месяцев.

Гай выключил звук коммуникатора и всмотрелся в лицо своего младшего брата. Наверное, из него получится хороший правитель. Остается только молиться, что не последний.

– Даже не знаю, что тебе сказать, братишка, – пробормотал Гай, в последний раз сжал в руке «офицерский сороковой» и выстрелил себе в висок.

Клозе не успел проспать и трех часов, как был разбужен личным секретарем императора. В одной руке Пенелопы была горсть отрезвляющих таблеток, в другой – чашка с горячим кофе.

Клозе схватился за кофе, проигнорировав лекарство. Он травил свой организм химией только в чрезвычайных ситуациях.

– Что стряслось? – спросил он, полагая, что просто так его будить бы не стали.

– Третий флот покинул Гамму Лебедя. Его новый командующий, контр-адмирал Смитсон, связался со штабом ВКС на Марсе и заверил оный в своей лояльности Империи. Нашей Империи.

– Ну и зашибись, – сказал Клозе. – А что там с Клейтоном?

– Застрелен.

– Тогда почему ты такая нерадостная? Вроде бы вся правильно срослось. В нашу пользу.

– Клейтона застрелил Гай. Его и еще двоих из верхушки командования. А потом он застрелился сам.

– О, – сказал Клозе. – Извини. Прими мои соболезнования.

– Спасибо, – сказала Пенелопа. – Но суть не в этом! Я пришла посоветоваться. Мне будить Юлия?

– Сколько он уже спит?

– Часа четыре.

– Этого явно недостаточно, – сказал Клозе. – Подумай сама, флот возвращен, ситуация на данный момент стабильна и не требует его личного экстренного вмешательства. Пусть император отдохнет. Тем более что новости о кончине старшего брата могут вогнать его в следующий стресс.

– Он с меня голову снимет, когда проснется.

– Искусство политика заключается в умении выбирать из двух зол, – сказал Клозе. – Сама решай. Но я бы его не будил.

– Ну и я тогда не буду. Пусть адмирал Круз проявит инициативу и пообщается с раскаявшимися мятежниками сам.

– Вот именно, – сказал Клозе. – Принцип делегирования обязанностей еще никто не отменял.

Таким образом, Юлий узнал о смерти брата только через десять часов после того, как это случилось.

Как и следовало ожидать, возврат Третьего флота в лоно имперских ВКС не прошел безболезненно.

На борту МКК «Зевс» погибло больше трехсот человек. В ходе непродолжительного огневого контакта в открытом космосе мобильной космической крепостью «Зевс» было уничтожено два крейсера и один линкор.

В целом Юлий оценил результаты столкновения как вполне приемлемые. Могло быть и хуже. А вот лучше – вряд ли.

Генштаб ВКС уже готов был исключить Третий флот из своих стратегических планов войны с таргами, как получил его обратно почти в целости и сохранности.

Гораздо тяжелее Юлию было воспринять известие о смерти брата.

Гай застрелился.

Юлий не сразу смог вникнуть в смысл этой фразы. Он был внутренне готов к потенциальной смерти родителей, представителей предыдущего поколения. Родители умирают раньше детей, это один из основных законов природы. Но ранняя смерть Гая в эти законы никак не вписывалась.

Хотя в глубине души Юлий точно знал, что так случится. Старший брат не будет служить усевшемуся на престол младшему. При любом раскладе Третий флот вернулся бы под контроль Империи уже без полковника Моргана. В любом случае, Юлий был благодарен Гаю, что тот захватил с собой Клейтона и его ближайших сподвижников. Он скорбел о брате и сожалел, что Гай выбрал не ту сторону. Но после мятежа Клейтона у старшего из братьев Морганов был только один путь.

И Гай и Юлий об этом знали с самого начала.

Дверь в императорский кабинет была открыта ногой.

Юлий удивился. Раньше такого с ним еще не случалось. Он даже не подозревал, что кто-то может позволить себе подобное обращение с этим архитектурным излишеством.

Оказалось, Пенелопа может.

Она была в ярости.

Юлий оторвался от монитора, на котором красовались диаграммы последних перемещений его флота, и посмотрел на сестру, постаравшись выглядеть как можно более невинно.

– Я понижу налоги, обещаю, – сказал он. – Не думал, что тебя это так заденет.

– Какие налоги? – не поняла Пенелопа.

– Любые, – сказал Юлий. – Пришлось поднять налоги на два процента в связи с масштабными боевыми действиями, которые нам предстоят. Но как только мы отобьемся от таргов, я их сразу же понижу. Честно слово.

– Не морочь мне голову своими налогами. Я вообще налогов не плачу.

– Вряд ли стоило говорить такое своему сюзерену.

– У меня бухгалтер есть, с ним и разбирайся, – сказала Пенелопа. – И вообще, я пришла сюда не для того, чтобы говорить о налогах.

– Слава богу, – сказал Юлий. – А то со мной в последнее время все только о налогах и говорят.

– К черту налоги! Ты отправил лейтенанта Орлова на передовую.

– Я миллион человек отправил на передовую. Всех и не упомнишь. Обычно это происходит так. Я говорю: «Адмирал Круз, а не стоит ли нам усилить линию обороны еще десятком кораблей?» Он говорит: «Ага» – и тысячи людей отправляются на передовую. Но их фамилий я при этом не запоминаю. Извини.

– Не надо делать вид, что ты не понимаешь, о ком я говорю. Лейтенант Орлов. Тот самый Орлов.

– А, твой Орлов.

– Никакой он не мой.

– Тогда почему ты так переживаешь?

– Потому, что ты отправил его на передовую.

– Я же тебе объяснял, что я не спрашиваю фамилий. Назначениями младших офицеров занимаюсь не я и даже не адмирал Круз. У нас бы просто времени на всех не хватило, сама прикинь.

– Это особый случай. Я сама приносила тебе на подпись его прошение о переводе.

– Сама приносила? Тогда на что же ты жалуешься?

– Я просила тебя отказать.

– Должно быть, я забыл.

– Ты врешь.

– Вру. Этот Орлов так задолбал свое местное начальство этими прошениями, что его отправили к адмиралу Крузу. Потом он задолбал адмирала Круза, не понимая, что ему не дают перевод исключительно из-за тебя. А, говорит местное начальство, это тот самый Орлов, который спас жизнь сестре императора? Как мы можем отправить его на передовую? Да с нас потом из-за этого головы снимут. И все в таком роде. Думаю, что в местных ВКС вокруг его фигуры возник нездоровый ажиотаж. Вот я и решил удовлетворить его прошение и отправил его от этого ажиотажа куда подальше.

– На передовую, – уточнила Пенелопа.

– В космических войнах понятие «передовая» довольно расплывчато. Никогда не знаешь, с какой стороны передовая окажется завтра.

– Его убьют.

– Очень может быть, – сказал Юлий. – Но он умрет пилотом, а не «тем самым лейтенантом, что целовался в кустах с сестрой императора». Или не только целовался…

– Дурак! – Пенелопа вспыхнула, как термическая шашка.

– Он военный, – сказал Юлий. – Ты не можешь все время держать его при себе.

– Его смерть будет на твоей совести!

– Будет. Как и миллионы других смертей по всей Империи, – сказал Юлий. – Но я оказал этому Орлову большую услугу. Драться самому гораздо легче, чем сидеть без дела, когда это делают другие. Поверь мне, боевому пилоту. Большую часть нервных клеток мы теряем не во время рейдов, а в минуты ожидания, пока из этих рейдов вернутся другие.