Далеко за лесом гремели орудия. Они стреляли беспрестанно. Он, с испугом поглядывая в ту сторону, откуда это доносилось, не мог понять, что вообще творится вокруг.

Мучительная ночь медленно подходила к концу. Стрельба прекратилась – все кругом затихло. Женя пришел немного в себя: уши перестали болеть, и он стал лучше слышать.

Теперь он мог даже услышать, как где-то на ветках щебечут птицы и кукует кукушка.

– Сколько мне лет осталось прожить? – спросил он ее, поднимая голову, пытаясь увидеть птицу.

Она прокуковала три раза и замолчала.

– Вот скотина, так и хочет моей погибели. – Он поднял с земли кусок палки и швырнул в сторону, откуда ему послали три года жизни. – Зажарил бы я тебя, тогда б ты накуковала мне лет двести с прицепом.

Заметно посветлело, и он ужаснулся. Теперь он мог себя разглядеть полностью. Джинсы высохли, покрывшись толстой коркой грязи. Рубашка вытянулась, и только футболка что-то из себя еще представляла.

Он пошарил глазами вокруг, вышел на опушку, взглянул на изрытое воронками поле.

– Какой же сейчас год? – прошептал он. – На Куликовское побоище не похоже… Гражданская война? Да нет. Эти самолеты… Тогда было пару этажерок на всю армию, а эти мощные… Великая Отечественная? Какого черта?! Не может быть… Как меня занесло из семнадцатого года сразу в сорок первый? Неужели я на этот раз буду один? Нет, такого быть не может. А ты, рыжая бестия… Ну, попадись мне на пути, я тебе все кудри вырву за такой подарочек. Бабка точно с катушек съехала. Если думает, что ей все можно, пусть сначала советуется.

Злости у Жени не было предела. Он готов был просто растерзать ее.

Наконец он немного успокоился и стал решать, в какую сторону ему теперь двигаться, чтобы не заблудиться окончательно.

Неожиданно он заметил тропинку, которая уходила вглубь леса. Он обрадовался и пошел по ней сквозь густые заросли.

Он шел долго, настороженно поглядывая на темные деревья и кустарники.

«Высохнет грязь, сама отвалится, – подумал он. – Главное – выйти к какому-нибудь населенному пункту».

В ботасах хлюпала вода, и от этого его пробирала дрожь еще больше. Женя чувствовал, что скоро натрет левую ногу и идти будет просто невозможно. Он развязал шнурки, выдернул их и сунул в карман, в надежде, что еще пригодятся. Очень хотелось есть, и он опять вспомнил недобрым словом рыжую старуху.

– Чтобы ты перевернулась, мумия ходячая, – пробормотал он и тут же споткнулся о корягу, упал. – Я пошутил, живи, бабка, долго и беззаботно, только оставь меня в покое. – Он встал и посмотрел по сторонам. – Это я так, о своем, – теперь уже виновато выговаривал он, понимая, что зря обрушился на старого человека, который, может, вовсе и ни при чем.

Через два часа пути он вышел на опушку леса и осмотрелся – ни души, только разрытое воронками поле…

По полю идти он не решился и пошел краем леса, чтобы при малейшей опасности скрыться в зарослях.

Ветер разогнал тучи, и небо просветлело, появилось солнце. Он вышел к небольшой речке и решил передохнуть: привести себя в порядок.

В первую очередь он отмыл руки и лицо. Потом снял рубашку и джинсы – выстирал в холодной воде и развесил на ветках, чтобы немного просохли. Сейчас он обнаружил, что его обувь совсем уже расползлась от сырости. Женя аккуратно ее снял и стал усердно мыть. Носки пришлось выбросить, потому что они протерлись и светились большими дырами на пальцах и пятках.

Чтобы хоть как-то согреться, он стал бегать вокруг дерева, с надеждой поглядывая на солнце, чтобы оно не скрылось за тучами и немного подсушило его вещи.

Неожиданно треснул сук за спиной, и Женя замер, стал медленно поворачивать голову. В кустах зашевелились ветки, и показалась чья-то голова. Он хотел броситься к вещам, но из кустов появилось еще и дуло автомата.

Голова ему кивнула, приказывая лечь на землю.

– Ты что, совсем… Я еле отмылся, – возразил Женя, сдергивая с ветки джинсы.

Кусты раздвинулись, и солдат с автоматом вышел из укрытия.

– Кто такой? – сурово спросил он, направляя на него оружие.

– Не твое дело, – огрызнулся Женя. – Вали отсюда.

– Я сейчас тебя, как мыша, прикончу, и мне дадут за это медаль, – сказал солдат. Лицо его было сосредоточенное и неподкупное.

– Смотри, к концу войны пару ящиков медалей так и заработаешь, убивая своих, – сказал Женя, стараясь быстрее надеть джинсы.

– Чего тут разделся? Курорт что ли?

– Сам-то кто такой? Партизан?

– Я боец советской армии и разговаривать с подозрительными личностями не собираюсь. – Ну-ка иди вперед!

– Ты что, меня арестовал?

– В плен взял. Иди и не разговаривай. Там разберутся.

– За то, что меня поймал, тебе медаль вряд ли дадут, – заметил Женя. – А по башке получишь от меня, когда разберутся.

Женя окинул солдата взглядом, определив, что он не намного старше его, поэтому повел себя сразу нахально, не давая над собой командовать.

Женя нес в руках обувь, шел впереди, оглядываясь назад.

– Куда идем? – спросил он.

– Сейчас узнаешь.

Они снова стали углубляться в лес. Теперь Женя почувствовал запах дыма. Где-то недалеко горел костер. Он неожиданно остановился и обернулся.

– Какой сейчас год? – спросил он.

Солдат вытаращил на него глаза.

– Год какой? – еще раз спросил он.

– Ты мне зубы не заговаривай, шлепай вперед, иначе я из тебя сито сделаю, – предупредил солдат.

– Мы где находимся? – пытался выяснить Женя.

– Где-где? В лесу.

– Вот дурак. Место какое?

Солдат молча ткнул его дулом автомата.

– Какая тебе разница, где тебя расстреляют? Ты знаешь, по закону военного времени можно стрелять в любого, и ничего тебе не будет.

– И тебе не жалко меня?

– А чего тебя жалеть. Приказ товарища Сталина.

– О, я с ним был знаком, – вспомнил Женя.

– Ну-ну, трепись больше. Товарищ Сталин в Москве, в штабе сидит.

– Не в штабе, дурень, а в Кремле, – поправил Женя.

– Не знаю, кто и где сидит, но ты точно будешь сидеть под трибуналом, – заверил солдат.

– Это точно? С таким придурком, как ты, еще и не туда сядешь. Так какой год сейчас?

– Сорок первый. Ты как с луны свалился.

– Сорок первый?

Солдат удивленно покачал головой.

– Война ведь идет, ты что?

Женя остановился как вкопанный.

– Ты не врешь?

– Когда тебя поведут на расстрел, сразу поверишь. Давай двигай.

Вскоре они вышли на большую поляну, где расположилось около сотни бойцов. Все сразу обратили внимание на странного задержанного.

– Ты где раздобыл такое чудо? – крикнул кто-то.

– На опушке. Бегал в трусах вокруг дерева.

Все громко рассмеялись.

– Веди его к командиру, пусть тоже посмеется, – предложил один из солдат.

Боец подвел Женю к землянке и прикладом автомата постучал в узкую дверь.

– Входи, – раздался голос.

Они вошли в темную землянку, и Женя увидел за столом мужчину средних лет, который склонился над картой.

Заметив вошедших, офицер выпрямился и спросил:

– Терехин, ты кого привел?

– Пленного, – отчеканил солдат.

– Я же тебя просил просто осмотреть местность. А ты кто будешь?

– Женя. Жан.

– Женька, что ли?

– Да.

– Француз?

– Да русский я. Просто меня так зовут, – стал объяснять Женя.

– Интересно. Ну, садись, Жан. Ты, Терехин, где его обнаружил?

– На выходе из леса… Без штанов.

Женя стал объяснять командиру, как все получилось.

– Он даже не знает, какой сейчас год, – добавил Терехин.

– Да знаю, сорок первый.

– Это я ему сказал, товарищ командир.

– Откуда будешь? – стал расспрашивать офицер.

Женя случайно взглянул на лежащую на столе карту и быстро прочитал: «Ленинград и Ленинградская область».

– В Ленинград пробираюсь, – быстро определился он. – Сам местный.

– Сюда пешком пришел?

– Ну не на самолете же. Я из будущего.

– Чего?

– Вот и мне тоже втирал, товарищ командир, говорил, что с самим Сталиным знаком.