Он подобрался ближе к окну, осмелел, выглянул наружу, но смотрел не на Романа, что торопливо возвращался к «Тойоте», а в другую сторону, куда улетел травмат. Поглядывал то на канаву, то на Егора, и задумчиво так поглядывал, вопросительно, и Егор решил, что пора сматываться. Тем более что от машины махал Игорь, даже не махал, стоял, как Ильич, с вытянутой рукой, указывая путь если не к светлому будущему, но уж точно туда, где не жарко. Егор побежал к машине, оглянулся – так и есть, переезд открыли, шлагбаумы, как в сказке, дружно взмыли вверх, и навстречу уже ползли машины первых счастливчиков, миновавших гиблое место.
– Быстро, быстро! – Роман втолкнул Игоря в машину, сам плюхнулся на заднее сиденье, кинул на пол монтировку. Егор сел рядом с водителем, «Тойота» прыгнула с места, Игорь вырулил на обочину, поехал краем той самой канавы, упокоившей в своей грязи и тине травмат дурака, что ползал по дороге, обнимая окровавленную башку ротвейлера. Пес приходил в себя, то скулил, то рычал, то порывался встать и совершенно по-щенячьи тыкался носом в разбитую рожу хозяина. «Опеля» поблизости не было видно, как и «Шкоды», как и маршрутки, моментально слинявших с места происшествия. «Ровер» остался на дороге, Егор посмотрел на него, повернулся и принялся изучать свое лицо в боковом зеркале. В общих чертах нормально, если не считать багровой царапины, что тянется от скулы к нижней челюсти. Но именно что царапины, от крепкого обиженного дяди прилететь могло неслабо, хорошо, что увернулся в последний момент.
– Ну и рожа у тебя, Чалов, – проворчал Игорь, вылетая в левый ряд и обгоняя неторопливую фуру, – хорош свидетель. До среды заживет, надеюсь? Ты ж мне всех гостей и Ларису напугаешь.
– Тональником замажет, – успокоил с заднего сиденья Роман, – и рожа как новенькая будет. Или хочешь – я свидетелем пойду, а его за руль посадим, повезет он тебя с Лариской в свадебное путешествие…
И развалился с довольным видом, глядя, как Игорь крестится украдкой, а Егор, насупившись, смотрит в окно. Издевается, язва, знает, что конкурентов за рулем у него нет и быть не может – даром, что ли, в армии полтора года танк водил, а потом, уже в мирной жизни, всех местных шишек на их шикарных авто с ветерком катал, пока не надоело. Потом просто от скуки таксовал, потом отдохнуть решил и подрабатывал в автосервисе у старого отцовского друга и на жизнь не жаловался. А Егор… Ну, что теперь поделаешь, так получилось, что две машины подряд – и обе в дрова, как сам жив остался – загадка. Кошки черные в тот год мигрировали, как тараканы, стаями дорогу перебегали – нет другой причины, чтобы эту странность объяснить.
– Смешно, – выдавил из себя Егор, глянул на Романа в зеркало. Показалось или нет, но вроде мелькнула у того на лице жалость, снисходительная такая, мимолетная, и превосходство, что ли. В который раз уже за последние месяцы, и если сначала Роман эту свою усмешку прятал, то сейчас уже и скрывать почти перестал. Или все же показалось? Егор посмотрел на дорогу, потом снова в зеркало, заметил, что улыбка с лица Романа исчезает. И сразу стало легче, обида ушла, не успев толком угнездиться в душе, Игорь включил магнитолу и уверенно выжал педаль газа. Егор высунулся из окна и сидел, зажмурившись, подставив лицо горячему душному ветру, пока «Тойота» не взяла резко вправо и не запрыгала по старой, прилегающей к основной трассе бетонке. Скорость мгновенно упала, Игорь старательно объезжал выбоины и бормотал, пристально глядя на дорогу:
– Ничего, мужики, немного осталось. Там баня, река, водка, шашлык…
– Комары, – поддержал Роман, – удобства во дворе.
– Ничего, через год-другой я эти удобства в дом заведу, – поклялся Игорь, аккуратно переваливаясь через вздыбившиеся на стыках плиты. Роман дождался окончания маневра, осмотрел препятствие в окно и сказал:
– Сомневаюсь я. Через год-полтора у тебя будет трое детей и досрочная лысина, а не удобства в доме. Трудом праведным, знаешь ли, не наживешь палат каменных, к канализации это тоже относится.
Игорь заметно загрустил, даже чуточку сник, прикидывая, по всему видно, свой баланс из одних расходов, а доход любой таковым и назвать бы постеснялся в силу его незначительной, исчезающе малой величины. Но в местной психиатричке, она же районная психиатрическая больница номер пять, на большее рассчитывать заместитель начальника отделения эндогенных психозов, куда свозили самых буйных и неадекватных «клиентов», не мог, и податься с этой жутковатой и редкой работы Игорю было некуда. Вот и терпел, кое-как сводил концы с концами, о палатах каменных и не помышляя, но ухитрялся аргументированно отбиваться, трепетно приглаживая редеющую растительность на макушке.
Егор к разговору не прислушивался, лениво смотрел по сторонам, на заборы, на старые дома, на маленькие окошки, на кур и коз, что бродили у дороги. Ему тут нравилось, даже больше чем на собственной даче, что почти полтора десятка лет строил отец и закончил за год до своей смерти. Теперь там жила мать, освободив сыну квартиру и предоставив возможность устроить свою личную жизнь. А та устраиваться никак не желала, хоть и времени после армии прошло достаточно, впрочем, последние полгода наметился коренной перелом, и Егор всерьез подозревал, что скоро сам окажется виновником торжества, именно такого же мальчишника. Но это пока бабушка надвое сказала, хотя, может, и не врет старушка…
«Тойота» свернула в последний раз, впереди показались знакомые ворота, дорога брала чуть правее и метров через сто упиралась в мост, но такой, что только на велосипеде проехать. Другими словами, впереди был тупик, цель их трудного и долгого пути, дача Игоря, деревенский дом его деда. Машина остановилась, Игорь вышел, одновременно доставая ключи, открыл здоровенный навесной замок. Егор с Романом протащили по траве тяжелые деревянные створки, «Тойота» въехала во двор, прокатила по заросшим бороздам бескрайнего огорода и остановилась под окном.
– Ох, Игорек, чует мое сердце, через год будешь ты тут вкалывать, как негр на плантации, – пророчествовал Роман, пока таскали в дом сумки и пакеты с едой и выпивкой. – Теща у тебя женщина хозяйственная, как увидит, что столько земли зря простаивает, мигом тебя припашет. Тут соток десять будет?
– Двенадцать, – сказал Игорь, достал из ящика стола нож и принялся ловко резать колбасу. – Или больше, я не помню. Давай, не стой, открывай уже, чего мы сюда, по-твоему, приехали.
Роман достал из сумки виски, покрутил в руках, прочел с умным видом этикетку и свернул бутылке «голову». Разлил в моментально оказавшиеся под рукой стаканы, что было вопиющим нарушением этикета, ибо виски полагалось пить из широких низких бокалов с толстым дном, но присутствующим было наплевать. Всем, кроме Егора.
– Погодите, – отказался он, – я попозже. Вы как хотите, а я сначала окунусь.
Он стащил через голову футболку, бросил ее на стул и пошел к реке.
Все получилось, как хотел, из воды он не мог выгнать себя час или около того. Роман посмотрел на Егора со стороны и, подумав, присоединился; последним, глядя на приятелей, в воду плюхнулся Игорь. Совместно перепугали, как и планировалось, всю рыбу и всех стрекоз, а заодно и двух вполне себе достойных внимания барышень, что сунулись было искупаться со старых мостков, но, узрев в реке трех мужиков, ретировались куда подальше, не откликнувшись на приглашение присоединиться. Наплавались до того, что уж и руками-ногами шевелить не было никакой возможности, а уж о том, чтобы ими грести, и речь не шла, просто болтались в воде, еле двигаясь, как сонные караси, и выбрались наконец на берег.
– Чтоб я так жил, – бормотал Роман, видевший природу в основном из окна машины, – давайте быстрее. Я есть хочу, я пить хочу и все прочее зачем я сюда приехал…
– Сейчас все будет, – вспомнил об обязанностях гостеприимного хозяина и теме мероприятия Игорь и с деловитым видом потопал к дому.
Дальше мероприятие проходило традиционно и ничем от всех предыдущих, организованных по разным поводам и без, не отличалось. Первая пустая литровая емкость вскоре оказалась под окном, примкнула к батарее пыльных собратьев, Игорь задумчиво оглядел череду порожних бутылок и немедленно открыл вторую. Когда и ее ополовинили, Роман товарищей покинул, вышел, прихватив с собой топорик, и через четверть часа в дом через открытые настежь двери и окна потянуло поджаренным мясом. Егор втянул в себя одуряюще вкусный запах, зажмурился и откинулся на диване со стаканом в руке, но пить не торопился, поставил его на ладонь и следил, как плещется внутри темная густая жидкость. Чувствовал, что для жаркого дня принял он уже достаточно, помнил, что завтра еще день и половина послезавтра, и можно никуда не торопиться, а растянуть удовольствие и хорошенько подготовиться к приему основного блюда, что в эту минуту жарилось на углях.
