Трусу стало дурно.

Он быстро перелистал Уголовный кодекс.

— Статья сто девяносто третья, пункт второй: «...до трех лет». Нет, не пойдет! — страдающе заключил он.

Балбес понял, что по книжке это дело выходит очень серьезным и согласился со своим товарищем:

— Не-а, не пойдет!

Семен Давидович попытался достучаться до нетрону­тых цивилизацией мозгов этих истуканов:

— Никаких этих! — и Семен Давыдович повторил жест Балбеса.— Сторож нежно усыпляется хлороформом и свя­зывается, без нанесения всяческих телесных поврежде­ний... Юридически — вся это операция...

— «Ы»!

Семен Давыдович не догадывался, как далеко может простираться человеческая тупость. Он не любил, когда его прерывали и долгим пронизывающим насквозь взглядом посмотрел на «ыкавшего» недоумка.

Потом, решил: черт с ними! Пусть это дело называется хоть «Ы» в квадрате, лишь бы с места сдвинуться!

— ...операция «Ы» — всего лишь мелкое хулиганство! Трус тихо обрадовался:

— Мелкое?

— Да!

Трус снова решил обратиться за помощью к уголовному кодексу, но Семен Давыдович решительно его в этом оста­новил, положив категорически свою руку на Уголовный Кодекс СССР, словно принося клятву:

— Да! И вот учтите, что за это мелкое хулиганство я плачу вам крупные деньги!

До Балбеса дошло:

— А...

Семен Давыдович понял это как вопрос:

— Аванс будет!

Семен Давыдович отошел к окну и стал вытирать вспо­тевшую шею носовым платком.

— А сторож сильный?

— В ночь операции будет дежурить сторожиха — ба­бушка «Божий одуванчик».

Трус облегченно вздохнул и сказал, обращаясь к Бы­валому:

— Это хорошо, правда?

И немного подумав, переспросил:

— А она — вооружена?

— Патроны холостые! Еще вопросы есть?

Бывалый сказал коротко: 

— Сумма? 

Семен Давыдович сказал, как выдохнул: 

— Триста!

Балбес обрадованно захлопал в ладоши и радостно стал ими тереть друг о дружку.

Бывалый строго посмотрел на своего соартелыцика. Тот сразу понял, что сморозил какую-то дурость.

— Это несерьезно,— заключил Бывалый.

И вся троица вдруг дружно поддержала своего начальника:

— Не-не-не! — Балбес стал мотать головой.

Все одновременно встали и демонстративно направи­лись к выходу. Трус с вызовом натягивал на валенки гало­ши, Балбес напяливал шерстяные перчатки. Бывалый ста­рательно натягивал свою каракулевую ушанку.

Перед Семеном Давыдовичем разыгрывалась крутая сцена. Не зря ведь артельщики ежедневно практиковались на Зареченском колхозном рынке...

Все хором пели:

— Вы нас не знаете и мы вас не знаем!

— Я на «русалках» больше заработаю!

— Подумаешь — триста! Курам на смех! Семену Давыдовичу отступать было некуда:

— Стойте!.. Троица замерла.

— Ваши условия?

Тут Балбес проявил несвойственную ему инициативу. Он подошел близко-близко к Семену Давыдовичу и сказал, посмотрев сначала почему-то в окно, потом в пол и сказал, как выдохнул:

— Триста тридцать!

Семен Давыдович согласился мгновенно. Господи, да разве ж можно упускать такую возможность, когда идиот твою руку в свой карман запускает.

— Согласен!

Бывалый, как это часто бывало в его артели, выручил ситуацию:

— Каждому! — сказал он веское слово и, дабы под­твердить его весомость, протянул свою лапищу, чтобы тем самым закрепить договор.

Семен Давыдович давно чувствовал, что его надуют. Правда, у него был большой опыт по этой части, но сегодня был не его день.

Отступаить было некуда: за спиной стояли и дышали в шею областные ревизоры, и Семен Давыдович поник своей мудрой головой:

— Согласен...

И все четверо подумали: «Вот сволочь!»

 * * *

Этой же ночью Семен Давидович потребовал провести репетицию инсценировки ограбления. Он самолично рас­пределил между троицей роли.

Перед Трусом была поставлена задача обезвредить сторожиху. И поскольку Трус панически этого боялся, был противником всяческого насилия над любым живым суще­ством, пусть даже за сумму в триста тридцать рублей, Семен Давыдович был вынужден прочитать тому краткую популярную химико-медицинскую лекцию о таком без­вредном веществе как хлороформ.

Он даже разыскал какой-то старый учебник по меди­цинской реанимации, чтобы печатным словом доказать Трусу безвредность предпринимаемой акции.

Наоборот, Семену Давыдовичу удалось доказать этому представителю гнилой интеллигенции даже некоторую по­льзу от сна под воздействием небольшой доли хлороформа.

Трус не поверил, но ему ничего не оставалось делать.

Балбесу вменялось в обязанность подручными средства­ми — специальным ломиком-гвоздодером — снять замки и навесы, оставив при этом как можно больше следов взлома.

На репетиции Балбес достигал пока только одного результата — следов взлома он оставлял в превеликом множестве, но снять амбарный замок ему не удавалось никак.

Не вытерпев, ему на помощь приходил Бывалый. Вдво­ем, навалясь, они кое-как справлялись с замком.

Задачей Бывалому Семен Давыдович поставил всяче­ское неучастие в операции непосредственно. Это значит, что Бывалый должен был изображать из себя дружинника и прийти на помощь только в случае экстраординарном, то есть, когда что-либо срывается и выпадает из стройного плана, придуманного гением Семена Давидовича.

Бывалый маялся без конкретной работы и пытался помогать своим соартелыцикам, когда видел, что у них что-либо не получается.

А пока у них ничего не получалось или делалось все наперекосяк. 

Балбес увлекался наличием спиртного в ящиках, когда он чувствовал к нему свободный доступ... Он считал, что не красть может только круглый дурак и милиционеры, что его ухищрения никто не видит, что за ним никто не следит, и при всякой возможности пытался что-либо такое-этакое стащить, положить себе в карман.

Семен Давидович устал. Он устал учить жизни эту тупоумную троицу.

Он закричал на весь сарай:

— Стоп! Стоп!

Вся троица подтянулась к командующему на учениях, то бишь к Семену Давыдовичу.

— Что вы делаете?! Я вас спрашивал: что вы делаете?! Битый час мы репетируем! Ради этого я позволил изуродо­вать свой собственный сарай! И — никакого толку!

Семен Давыдович повернулся к Трусу, уставившемуся в пол и ковырявшему в нем носком ботинка дырочку.

— Ну вот вы... Вы должны были в виде прохожего подойти к старушке и привлечь ее внимание простым, естественным вопросом... Вы что спросили?

Трус откровенно повторил:

— «Как пройти в библиотеку?»

— Что?!

Трус повторил несколько громче:

— «Как пройти в библиотеку?!» Семен Давыдович был тихо взбешен:

— В три часа ночи?!

И коротко поставил диагноз:

— Идиот...

Семен Давыдович повернулся к Бывалому:

— Ну, а вы? Что вы должны были делать?

— Стоять на стреме,— повторил задание Бывалый и показал на рукаве своего пальто красную повязку с ясной, белой надписью — «Дружинник».

— И что дальше?

— Явиться раньше милиции в виде дружинника...

— Когда?..

— Как — когда?

— Ну, когда вы должны были явиться?

Бывалый непонимающе смотрел на Семена Дави­довича.

— Ну, при каком условии?..

— А! Ежели сторож засвистит...

— А сторож засвистел?

— Нет...

Семен Давыдович сорвался на крик:

— Так чего же вы приперлись? Бывалый пожал плечами:

— Виноват...

Семен Давыдович предложил ему свой короткий диагноз:

— Болван! Бывалый не обиделся:

— Согласен...

Семен Давыдович не обошел вниманием и Балбеса:

— А вы! Кретин! — в объяснениях с Балбесом Семен Давыдович был изначально категоричен и поставил клини­ческий диагноз в самом начале поучений.— Вы должны были не воровать эти бутылки.

При этих словах Семен Давыдович очищал карманы Балбеса от бутылок с вином.

— Я повторяю, не красть их, а разбить! Балбес глупо улыбался и переспросил:

— Разбить?